***
Дверь открыла им рослая турианка с белоснежным лицом. Гаррус подался вперёд, обнимая её. «Сестра», — промелькнуло в голове у Шепард. В коридоре их ждал Вакариан-старший. Такой же снежно-белый, как и его дочь, он стоял прямо и глядел на коммандера с исключительным вниманием. Гаррус представил ей обоих членов своей семьи. — Добро пожаловать в наш скромный дом, коммандер Шепард. — Он пожал протянутую ей руку и продолжил: — К сожалению, мне нечем угостить вас, в нашем доме нет человеческой еды… — Ничего страшного, сэр, я не голодна. Я заметила шахматную доску у вас за спиной. Может быть, вы сыграете со мной партию? Турианец с несколько секунд подумал. — Это хорошая идея. Дети, идите пока в другую комнату, а мы с коммандером побеседуем за игрой. Коммандер, пожалуйста, проходите, можете снять капюшон. Но щиты не отключайте, всё-таки, у нас в доме достаточно света. За эти несколько секунд Шепард многое успела увидеть. Иерархия у турианцев существовала не только в обществе, но и в семье. Брат и сестра, несмотря на разногласия, о которых Гаррус рассказывал Шепард, относились к отцу с большим почтением и послушались его сразу же. Квартира, которую она успела мельком осмотреть, не походила на описанные турианцами жилища. Она была большой и очень уютной. На стенах висели картины с явно не турианскими мотивами, с окон свисали шторы, а вдоль стены стояли стеллажи с книгами. Комната походила на человеческий кабинет. Солана принесла два бокала с адаптированным вином, и, кивнув Шепард, удалилась. — Что ж, коммандер, — экс-офицер СБЦ обратил на Шепард пронзительный взгляд, делая ход на шахматной доске. Она невольно отметила про себя, что глаза у Кастиса точь-в-точь как у сына, — во время войны вы совершали поистине немыслимые действия и заключали казавшиеся недостижимыми союзы. Касательно вашего решения в отношении кроганов… Вы считаете, что это было правильное решение – вылечить генофаг? — Покуда кроганы будут находиться под командованием Урднота Рекса – да, сэр, — уверенно заявила Шепард. — Он в силах привести их к тому культурному величию, какого достигали только их древние представители. — Кроганы известны своей кровожадностью, и это подтверждено историей, — возразил турианец, — один из них не сможет переучить всю расу. К тому же, ввиду их продолжительности жизни, они долго помнят обиды. — Рекс не один. У него уже много последователей, и не только он правит кроганами. Бакара – та самая самка, которая была добровольцем для опытов – проводит не меньшую работу по обращению кроганов на путь истинный. Турианец задумался, и несколько ходов на доске они сделали в полном молчании. — Хорошо. Но вы заключали ещё один союз – кварианцев с гетами…***
— Ты снова уедешь? Солана стояла у кухонного стола со скрещенными руками и возмущением смотрела на поедающего домашнюю еду брата. — Брось, мы же это обсуждали… — Это из-за неё, да? Блин, Гаррус, всё у тебя не как у турианцев… Не мог себе найти кого-нибудь из родного народа? — И это мне говорит турианка, рисующая картины по азарийским мотивам. Солана фыркнула, и, отвернувшись, подошла к окну. Какое-то время в комнате было тихо, если не считать характерных звуков поедания пищи. — Наверное, я просто завидую, — тихо и печально произнесла она, — это же легендарная Шепард! И ты возле неё был всё это время… Вы вершили историю… Пока мы с отцом здесь пытались выжить… Отложив в сторону остатки еды, Гаррус подошёл к сестре сзади и нежно её обнял. — Не представляю, что со мной случилось бы, узнай я, что ты совершила прыжок через ретранслятор к базе Коллекционеров и вернулась оттуда живой… Я бы прибил тебя на месте! Турианка рассмеялась, пытаясь выпутаться из его объятий. — Пусти, дурак! — Солана, я хочу, чтобы ты знала, что где бы я ни был – я буду вас поддерживать. Примешь ли ты решение остаться с отцом или отправиться на Тессию, в университет или ещё куда – я помогу, чем смогу. К тому же, теперь я могу сделать это в полном объёме. Проси, что хочешь. Сестра помолчала с минуту, не решаясь высказать вертевшееся на языке желание. Затем, собравшись с силами, выпалила: — А можно мне автограф Шепард? — …И последний, но не меньший по важности вопрос, коммандер. — Кастис передвинул ещё одну фигуру на доске, забрав у девушки слона. — Как вы относитесь к моему сыну? Шепард посмотрела на доску. Перевес был явно не в её сторону, она точно знала, что проиграет, но теперь пыталась придумать, как выйти из этого боя с достоинством. — Гаррус отличный солдат, спокойный в бою, рассудительный, верный и преданный делу. Замечательно анализирует ситуацию и иногда предлагает решения лучшие, чем я могла бы придумать. Только ведь… — Шепард сделала шаг конём на доске и подняла испытующий взгляд на собеседника. — Вы же не об этом меня хотите спросить?.. — Нет, не об этом. — Взгляд Вакариана-старшего принял стальной оттенок, а в воздухе засквозило напряжение. — Так вот, слушайте. — Шепард поставила последнюю фигуру на доске, добровольно отдавая её на съедение ферзю. — Гаррус – это лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь, а, как вам известно, приключений в ней было немало. Я люблю вашего сына, и, если понадобится, убью за него. Я хочу сделать его жизнь лучше. Привнести немного мира в его душу. Вы имеете что-то против этих межвидовых отношений? Перед ответом Кастис немного помолчал. — Да. Я против много чего. Ваших отношений, поскольку это выходит за рамки нашего вида. Ваших решений, как Спектра, поскольку это выходит за рамки закона. Решений Гарруса и поддержки вас, поскольку это идёт вразрез с моими представлениями о войне… — Внимательно вглядевшись в напрягшееся лицо Шепард, турианец продолжил: — Так бы я сказал, разговаривай бы мы с вами до прибытия Жнецов. Перед лицом смерти, коммандер… все принципы или притязания становятся такими незначительными… Сейчас для меня важно, чтобы мои дети были счастливы. Я готов отпустить их куда угодно, делать что угодно, пусть даже это и не соответствует догмам Иерархии. Кастис многозначительно посмотрел на картину на стене, перевёл смягчившийся взгляд на Шепард и продолжил: — В свете всего произошедшего, коммандер… Я рад, что мой сын выбрал такую сильную женщину.