Тысяча

Закрытые двери. Их так много, что Баттлер уже сбился со счета. Они все закрыты изнутри, и в каждой, абсолютно в каждой есть человек, которого насильно лишили жизни. Кто-то решил, что вправе сделать это: заставить навсегда закрыть глаза и перестать дышать, чувствовать, ощущать. Жизнь такая хрупкая — лишь сейчас он это осознает. В его руках возможность спасти, спасти их всех; вернуть в реальность, даря шанс на новую жизнь, где она не оборвется столь трагично. И для этого он должен найти ключ, должен доказать, что фигуры напротив него не существует. Она — его ночной кошмар, который мучает с первого дня приезда на остров. Они заперты в этом доме с кучей трупов и ведут игру правила которой понятны лишь золотой ведьме. Баттлер смежает глаза, надеясь прогнать иллюзию девушки пред собой, но она не исчезает. Ее звонкий и надменный смех вызывает желание заткнуть ей рот насильно, сжимая рукой. Но Уширомия выше этого; выше насилия. Он найдет способ одолеть ее и без применения силы, если таковой путь конечно существует. Усталость берет вверх и в очередной комнате, где разносится металлический запах Баттлер, садится на кровать. Ведьма же стоит напротив него, взирая сверху вниз, демонстрируя свою уже почти достигнутую победу. Но не в правилах Уширомии сдаваться так быстро, тем более, когда враг все ещё в поле зрения. Он найдет ответ. И если дело не в комнатах, то в жертвах? Баттлер смотрит на кровавое пятно на светлом ворсе ковра, а оно плывет перед взором, тянется тонкой струйкой к его собственным ногам. Он поднимается и его неожиданно осеняет одна единственная мысль — разгадка крылась всегда в ведьме. Она была в каждой из комнат вместе с ним, а значит ключ к разгадке у нее или же она сама являлась этим ключом. Однако заставить Беатриче сделать что-либо не по ее воле равносильно тому, что пытаться сдвинуть гору голыми руками. Она неприступная. Она гордая. В ее глазах вековая сталь, в ее голосе запечатлен холод. Баттлеру, как живому человеку, нельзя ее понять, и поэтому играть на этом поле по правилам человеческого мира просто невозможно. Ведьма следит за тем как Баттлер поднялся с кровати, обходя тело убитого ранее человека, и приближается к ней. В его руках возникает нож, и Баттлер сам не замечает, что тело лежащее на полу исчезает, вместе с пятном, едва нож оказывается у него. Угрожать и выпытывать — не в его стиле, но он должен забыть себя настоящего. Эта комната — тысячная? Он сбился со счету и потому лишь задаёт один вопрос: — Какая? Беатриче хмурится, ощущая, что человек напротив теряется в пространстве. Она не чувствует его присутствия, но видит своими собственными глазами напротив себя. Магия предопределена и в здешних стенах принадлежит только ей одной. Баттлер…? — Сколько бы не потребовалось, — она отвечает будто невпопад, но такой ответ его устраивает. — Тогда умри столько же раз, сколько за сегодня я видел смертей, — и протягивает ей тот самый нож, вкладывая в руки. Нет лучшего способа загнать хищника, чем противопоставить ему его же хищную натуру. Клыки точатся о клыки, когти оставляют глубокие раны, заживающие крайне медленно. Баттлер знает, что она ничего не сделает самой себе. Если она действительно ключ, то ее жизнь ценнее, чем его. И встань выбор кого спасать себя или её — он выберет Беато. Он вложил ей в руки этот нож, лишь для проверки своей теории. И это оказывается правдой — Беатриче растирает рукоять ножа, и та осыпается блекым серым пеплом к их ногам. Бабочки витают над ней: суетливо трепещат крыльями, метаются, но никак не могут вырваться из несуществующей клетки. Беатриче улыбается. Она уже все поняла, и просто не может отступить. Она дала ему подсказку и Уширомия её умело расшифровал. — Все же ты и есть ключ, — Баттлер улыбается в ответ. — Боишься умереть, но не бошься убить. Ты действительно ключ — с тобой открыты все двери, но едва ты исчезнешь, то игра потеряет всякий смысл. — И что с того? Это доказывает только одно… — Я заберу этот ключ, — он нагло ее перебивает, не желая слушать. — Я докажу, что ты настоящая, что ты человек и поэтому боишься смерти. — Хватит ли сил? — дым с ее трубки витает перед самым лицом. Он ощущает лёгкий сладкий аромат, и звенящие колокольчики внутри начинают издавать нестерпимый шум. Этот запах такой знакомый… Что-то напоминает ему, то о чем он хотел бы забыть. Мысли уводят в сторону от настоящего. Ее смех тянет сознание куда-то вглубь него самого, заставляя прокручивать всё увиденное заново. Баттлеру действительно не хватит на такое сил. В порыве злости он хватает Беато за плечи, валит на пол, сжимая ее руки не позволяя высвободиться. Он же не собирался применять к ней силу? Войну надо выиграть с наименьшими потерями, но что-то животное, клокочущее внутри рвется наружу. Этот странный запах… Афродизиак? Баттлер вглядывается в ее лицо, словно эмоции напротив подскажут ответ на его вопрос. Становится тяжелее дышать; труднее сглатывать… Сердце аритмично бьётся внутри, причиняя каждым ударом такую невыносимую боль. Первый виток комнаты перед глазами и Уширомия не в силах удержаться на дрожащих руках валится на бок. Потолок плывет: белые лампы бесконечным потоком несутся перед глазами. Баттлер ощущает словно его куда-то везу и это состояние кажется ему таким реальным. В веренице этой светлой массы, взгляд Уширомии цепляется за чёрное пятно, которое похоже на замочную скважину. Ведь он хотел достать ключ? Такие были планы, верно? Тело слушается, но ощущения отсутствуют, словно бы их выключили раз и навсегда. Баттлер поднимается, озираясь по сторонам. Беато рядом, она сидит на той самой кровати с которой он так давно поднялся. Прошла целая вечность, а он не помнит этого. — Я же сказала, что сколько потребуется. Раз за разом. Время бесконечно, но мы ему не подвластны. — Ключ, — он оказывается возле кровати, толкает Беато в плечо, — мне нужен только ключ… Да? — Зачем? С ее последним вопросом комнату вновь окутывает этот дурманящий сладкий аромат. Он путает мысли в его голове, уводя их все дальше от точной цели. И вот Баттлер не помнит ни комнат, ни трупов, ни ключа, ни ведьмы. Лишь ей одной известно, что найди Баттлер этот ключ окончится не игра, а его собственная жизнь. Она создала эти комнаты, она заперла его здесь и ходит вместе с ним. Он не должен вспомнить… Но он и так уже не желает вспоминать. Он не хочет становится собой. Звон в ушах, что сдавливал виски исчезает, оставляя после себя тишину. Баттлер не слышит собственного голоса, ощущая как движутся его губы. Страх окутывает тело. Он хватает ведьму за плечи, сжимает до боли, до того момента, когда под давлением рук должны треснуть кости. Кричит ли ведьма? Он смотрит на ее губы — они неподвижны. Она издевается? Она шутит с ним? Беатриче человек — это единственная мысль, что успевает пробраться сквозь завесу сумасшествия. А насилие — это единственное что не терпит человеческая натура по отношению к себе. — К черту всё, слышишь? — Баттлер вне контроля собственного тела. Подаётся вперёд захватывая зубами ее нижнюю губу, и по-прежнему сдавливает плечи. Золото носится перед глазами, трепещет словно живое, покрывает его с ног до головы. Металлический привкус на собственном языке приводит Уширомию в чувства: исчезает тишина, возвращается покалыванием под кожей его сила. Упускать возможности стать вновь живым он не может. Баттлер снова ухватывается за Беатриче, но уже целуя, размазывая ее кровь по своим губам, упиваясь этим ощущением жизни. Она была живой и это означало, что Уширомия прав, он выиграл в этой борьбе. Плоскости сменяются незаметно. Незаметно и для самой Беатриче, что оказалась лежащей на кровати, во власти этого сумасшедшего человека, который подобно зверю пожирал её своей жаждой. Руки Баттлера оказываются на бёдрах, но длинное платье скрывает то до чего он хотел прикоснутся. Подхватывает в согнутых коленях, задирая ткань. Всего одно мгновение, а рука прикоснувшись к ее горячей коже, находит нечто что не вписывается в общую картину. Холодный метал ключа, что все это время был закреплён на подвязке под платьем. Баттлер поглаживая кожу, словно отвлекая, выжидает момент, чтобы сорвать этот ключ. Он не знает зачем, но понимает, что это ему нужно. Он должен забрать этот ключ и тогда… И что тогда? — Баттлер? Он больно сжимает под коленкой, надеясь отвлечь. Хватает ключ и отрывает с ремешочком на котором тот держался. Уширомия подрывается, вскакивает с кровати и несётся к двери. Замочная скважина и ключ. Заключение и свобода. Дверь открывается и Баттлера слепит яркий свет.

***

* Стук в дверь, означающий, что пора возвращаться. — Сейчас буду, — Беатриче подходит к зеркалу, смотря на свое отражение. Никто не должен узнать. Никто и никогда. Поэтому она неспешно поправляет волосы, убранные в кичку. Утирает размазанную помаду и кровь со своих губ, освежая лёгкий макияж. Прячет свои глаза за стеклами очков, без которых ее никто и никогда не видел за исключением одного человека. Беато надевает свой белый халат с бейджем, где написано ее имя и должность. Последний взгляд в зеркало — все впорядке, можно идти. В ее кабинете сидит молодая девушка. Она часто сюда приходит, вот уже около полугода, с одним единственным вопросом. Вопросом на который Беатриче раз за разом даёт отрицательный ответ. Вот и на этот раз все повторяется. — Ему стало лучше? — Энж с надеждой смотрит в лицо напротив себя. —  Заболевание прогрессирует. Я боюсь, что бессильна, — Беатриче выказывает сожаление безутешной сестре Баттлера. — Не могу в это поверить, — девушка откидывается на спинку сиденья, вцеплясь в подлокотник. — Почему с ним это произошло? Когда мы сюда приехали он был абсолютно здоров и был в себе, — Энж с недоверием смотрит на Беатриче. — Никто не застрахован от этого, — Беато позволят себе слабую улыбку. — Мне жаль, что именно это случилось с Баттлером. В моих силах обеспечить ему достойное проживание в стенах этой больницы. — Я ещё вернусь, — Энж поднимается. Беатриче чувствует ее ненависть к себе. — До скорого. — До свидания, госпожа Уширомия. Дверь в кабинете хлопает громче положенного. Беатриче уже улыбается ядовито, осознавая, что в следующий раз эта девчонка вернётся явно с адвокатом и новым психотерапевтом для того, чтобы забрать брата. Беато поднимается с кресла и покидает кабинет. Она разберётся со всем позже, когда придет время. А сейчас… Сейчас главное удержать Баттлера возле себя. За белоснежной дверью, которых в этой клинике сотни, заперт он, — Баттлер Уширомия. Он видит ведьм, видит убийства, золотых бабочек. Он сходит с ума, и Беатриче тому единственное объяснение. Она не позволяет отступить этому болезненному расстройству разума, не позволяет наступить ремиссии. Никто и никогда не узнает, что она насильно удерживает человека здесь. Ведь попав в психиатрическую клинику, здесь на острове Роккенджима, никто не возвращается обратно. Стены съедают своих больных; кладбище за клиникой уже настолько большое и старое, что некоторые памятники покосились и разрушились под действие природной эрозии. Беатриче прячется в одной из комнат. Баттлер поднимается с кровати. Под глазами залегли тени, но огня для борьбы в нем ещё хватает. — Опять ты, ведьма, — он улыбается, но со стороны кажется, что это оскал. — Снова хочешь сыграть? Мало тебе последнего раза? — Возможно, — Беатриче закрывает дверь, и подпирает ее собой. — Сколько не потребуется. Раз за разом, Баттлер. — Я найду ключ, Беато. Я освобожусь. — Попробуй, — она смеется и в воздухе из ниоткуда возникают эти самые золотые бабочки. — Попробуй Баттлер. Попробуй в тысячный раз.