Просто отпусти...

— Пока, пап, удачи на смене! — Провожала отца на работу тринадцатилетняя девчушка. — Пока, милая. — Поцеловав в лоб и надев старую кожаную куртку, ответил мужчина. — Не забудь дать маме лекарства. — Конечно. После короткого прощания послышался звук заведения автомобильного двигателя и, стоя в дверях, девочка наблюдала лишь отъезжающую от дома машину. Закрыв за собой дверь, она поспешила на кухню за лекарствами, а оттуда с подносом препаратов наверх. Раздался стук в дверь. — Я не сплю. Старые ставни противно заскрипели. — Пора принимать лекарства, мам. — Помню, помню. Спасибо, Таки. — Хватит постоянно меня благодарить. Это моя обязанность. — с полной серьезностью в голосе произнесла девочка, набирая в шприц из ампулы какое-то вещество. — Ну не каждому нравится возиться с больными, да? — Может мне нравится. Женщина медленно подала Таки руку. — Внутривенно, под углом 45°, спокойно и равномерно. — Я знаю, мам, ты каждый раз это повторяешь. Я, все-таки, практически каждый день колю тебе это обезболивающее. — Да, точно. Ты быстро учишься. Отец уже уехал? — Да. — вытаскивая игру из-под кожи ответила девочка. — Как в школе дела? — Нормально. — А что грустная такая? — Я не грустная, а злая. Я не понимаю почему ты не хочешь лечиться в больнице? Там тебе помогут, присмотрят, а тут что? Папа всегда на работе, а я уколы только и колю. Тебе же лечиться надо, на одних обезболивающих не проживешь! — Таки, ты не понимаешь пока. — Что я не понимаю? — Это же конец. — Немного помолчав и подумав, ответила мама. — В смысле конец? — В прямом. Я доверяю тебе, я вижу, что ты умная девочка и все можешь понять. Скоро меня не станет, понимаешь? — Я даже слышать этого не хочу, ты просто сдаешься раньше времени вот и все. Надо бороться до конца, а не руки опускать! Ты же сама меня этому всегда учила! — Да, это так. Энтузиазм это хорошо, но надо также уметь принимать реальность. Смотреть правде в глаза, а не стараться отвлечься смахивая все на «переборим». — Но… Но вспомни, как нам было хорошо вместе проводить время, до этой болезни. Я, ты и папа вместе ходили в зоопарк, в кино, смеялись и веселились. Все так хорошо было. А сейчас… Почему ты не пытаешься вернуть то время? — Потому, что-то время уже прошло. Оно в прошлом. Жизнь не стоит на месте, она меняется и вместе с ней меняешься и ты. Ты должна становиться сильнее. Не живи прошлым, живи настоящим. Это реальность. Не надо жить иллюзиями. — Н-но… Я не хочу жить в такой реальности! — На глазах наворачивались слезы. Это обида за все услышанное, за это непонимание. Собрав лекарства, Таки быстро покинула комнату, бросив одно «спокойной ночи». Норвегия не самая солнечная страна, но в этот день дождь казался по-особенному мрачным. Небо было застелено пушистым черным полотном из-за которого казалось, что ты смотришь не на небо, а в глубокую бездну. Под колыбельную капель дождя, которую тот настукивал о крышу, уснула Таки. После сильного ливня, утром небо было чистейшее. Солнце светило ярко и нежно обогревало намокшие листья деревьев. Уже пели птицы и звуки их голоса эхом отражались в каплях росы. Ровно в 10:00 старая большая дверь скрипнула и в проеме, разделяющем коридор от комнаты матери, появилась Таки с подносом. — Доброе утро, я принесла тебе завтрак. — Доброе, спасибо. — медленно меняя позу из лежачей в сидячую, ответила мать. Девочка поставила поднос с яичницей и апельсиновым соком женщине на колени. — Странно, но папа еще не приехал с работы. — Может просто задержался. Включи-ка телевизор. Таки послушно нажала на кнопку включения на пульте и начала щелкать каналы. — Стой, оставь на новостях. Девочка положила пульт на прикроватную тумбочку. — В эфире утренние новости, будьте в курсе всех событий и не переключайтесь, а мы начинаем. — Доносилось из ящика. Таки совсем не интересовало все, что там собирались рассказывать, надо было подождать пока мама позавтракает. — Этой ночью на улице Клостергартен неизвестный мужчина взял в заложники ребенка, угрожая пистолетом и требуя этим у родителей мальчика денег. Сразу же поступил сигнал в нужные службы и через несколько минут улица была оккупирована. В переговоры вступил капитан полиции Арне Кенко и был застрелен на месте преступником. Ребенок был спасен, а мужчину арестовали. Далее в новостях… — Теперь никто не слушал телевизор и не следил за происходящим. В комнате повисло молчание. — В смысле? Что это значит? — прервала тишину Таки. На ее глазах начали наворачиваться слезы. — Этого же не может быть, мама, скажи что-нибудь, что ты молчишь? — Это, видимо, правда, детка. — Вытирая слезы ответила мать. — Мир жесток и это так. — Н-но что нам теперь делать? Я же не могу работать, тебе лечиться надо. — обнимая женщину ответила девочка. — Не знаю. Я не знаю. Двое людей просто остались сидеть вдвоем и плакать. Жизнь шутит плохо. Таки не могла содержать мать, а та ее. Над больной назначили патронаж и перевели в больницу, а Таки взяла под опекунство женщина из Японии, которая в то время была в Норвегии. Так большой старый дом опустел. Девочку увезли в Японию, что ей очень не нравилось, но так сложились обстоятельства. Все таки, это лучше, чем жить где-нибудь в подворотнях с бездомными кошками. Таки приехала в Киото. Он сильно отличался от Бергена. Это был огромный город с высокими зданиями, кругом разбиты парки с растениями, которых Таки раньше не видела. Среди высоток были храмы с ярко-красными крышами. Выглядели они, словно, им было лет по 200, но те хорошо сохранились. К осени природа надевает особый наряд. Разноцветные деревья, похожие на радужную сахарную вату, хорошо разбавляли стальные здания и суматоху города. Все куда-то спешат, трудятся. И Таки везут в автомобиле по широкой гладкой дороге неизвестно куда. Выйдя из машины она увидела перед собой небольшой частный дом, окруженный несколькими милыми клумбами и одним деревом. По всей улице были подобные уютные домики. — Проходи, не стесняйся. — Донесся голос вместе с щелчком ключей в замке, разбудив Таки от раздумий и некоторого шока. Девочка послушно зашла в дом все еще пребывая в каком-то непонятном для нее ощущении. — Теперь это твой дом. Перед Таки стояла невысокая пухлая женщина, лет 35, с темными волосами собранными в пучок. — Вы знаете норвежский? — из всей тысячи вопросов, которые можно или даже нужно было спросить, она задала именно этот. — Да, часто езжу в Норвегию. Чудесная страна, не думаешь? В ответ было лишь молчание. — Я же не представилась. Меня зовут Момока. Ты теперь будешь жить со мной. — Растянувшись в искренней улыбке, сказала женщина. — Понятно… — По началу тебе будет трудно, но ты привыкнешь. В Японии тебе будет интересно! Я помогу тебе выучить язык, ты поступишь в школу. Я позабочусь о тебе. — Я хочу к маме. — Малыш, это невозможно. Я тебя понимаю. О ней там позаботятся. Постарайся забыть свою прежнюю жизнь, хорошо? — сказала Момока, подойдя к девочке и приобняв ее. — Нельзя просто так взять и забыть! Таки сильно грустила из-за всего случившегося. Только неделю назад у нее была семья. Папа, мама. Может и жилось им трудно, но они были вместе и любили друг друга. А теперь она на другом конце света с неизвестной женщиной. — Ладно. Вот твоя комната. Разбирайся, обустраивайся и приходи на кухню. Я пока приготовлю поесть. Что ты любишь? Таки, проигнорировав вопрос, зашла в комнату и закрылась там. Она просто упала на кровать и начала плакать в подушку. Иметь, вроде бы, все и лишиться этого в один миг? Как такое возможно? Ей было очень обидно от этого, она просто хотела, чтобы ее родители снова обняли ее и утешили, но теперь этого не будет никогда. Шли дни. Наступил сентябрь. Таки пошла в Киотскую среднюю школу. Там все говорили на японском и лишь немного на английском поэтому было очень сложно. Из-за языкового барьера учиться было крайне тяжело, но дома Момока учила ее японскому. С каждым днем Таки все сильнее проникалась жизнью Японии, она сильно отличалась от той, что была в Норвегии. Из-за всей суеты и огромного количества информации девочка все-таки отвлеклась от произошедших событий. Через 2 месяца обучения японскому Таканаши уже могла свободно говорить с местными и учиться стало проще. Доверие к Момоке сильно поднялось. Через 4 месяца приходит Письмо для Таки: «Здравствуйте, Таки. Ваша мать, Накоэль Кенко, скончалась от лейкемии. Болезнь победила ее. Она очень вас любила и много рассказывала о вас. Примите мои соболезнования. Опекунша вашей матери.» — читая это, девочка не смогла сдержать слез и все, что она так старалась забыть снова нахлынуло ее. — Ну, тише. Ты должна была понять, что когда-нибудь это все равно случилось бы. — Обняв Таки, успокаивала женщина. — Порой нужно уметь отпустить. Живи настоящим. — Эти слова напомнили девочке то, что говорила мама. — Да. — обняв Момоку в ответ, согласилась Таки. После этого, погрустив пару дней, Таканаши смирилась с потерей. Момока стала ей, как родная. Девочка продолжила изучать язык и за год могла свободно на нем разговаривать, но норвежский акцент все же остался. Чтение и письмо ей дались куда труднее. Одноклассники дразнили ее за низкий рост и этот акцент, что ее сильно задевало. Через 2 года Таканаши поступила в старшую школу, где начала все с чистого листа. Это ее история.