Живут во мне воспоминанья...

Жан-Клод сделал ещё один глоток вина из хрустального бокала на тонкой ножке, отбросил назад длинный локон цвета воронова крыла и вновь опустил глаза в книгу. Сладковатый дым благовоний, окутывавший комнату, медленно начинал рассеиваться. Черноволосый вампир глубоко вздохнул, и, отложив альбом с картинами художников эпохи Возрождения, подошел к огромному окну на полстены, открывающему ему вид на широкую улицу, на которой находился принадлежащий ему клуб «Dance Macabre». Сам мужчина сейчас находится в своем кабинете, который располагался на верхнем этаже клуба. Четыре часа утра. На улице ещё довольно темно, но промозглые предрассветные сумерки не мешают Мастеру город Сент-Луиса видеть каждого раннего прохожего на улицах городка. Да что там прохожего – ни одна птичка не ускользнет от взора его немигающих темно-синих глаз. От созерцания умиротворенной утренней улицы Жан-Клода отвлек робкий стук в дверь. Не отворачиваясь от окна, вампир произнес: - Дамиан? Что произошло? – всех своих вампиров он знал по запаху, и ему не составило труда определить, кем был нежданный гость. - К вам посетитель, хозяин. - Жан-Клод, – с едва заметным раздражением поправил Мастер Города своего лейтенанта. – Что за посетитель? Ты его знаешь? - Один раз видел при дворе вашей создательницы, хоз… Жан-Клод. Его зовут Карлайл. Он умоляет вас принять его, говорит, что от этого зависит его жизнь. На бледном лице черноволосого вампира появилась самодовольная улыбка, в полночно-синих глазах засияли искры. Он резко обернулся к своему слуге и медленно сказал: - Пусть входит. Я рад его принять. Лейтенант кивнул и вышел в коридор. Жан-Клод сел в кресло с черной бархатной обивкой, закинув ногу на ногу, поправил кружева ослепительно-белой старомодной сорочки и застыл в ожидании своего гостя. Спустя несколько секунд на пороге появился Дамиан и высокий светловолосый мужчина. Последний на памяти Мастера Сент-Луиса был красив и статен, но сейчас он больше напоминал усталого, сломленного жизнью старика. - Карлайл! – воскликнул Жан-Клод, одним изящным движением поднимаясь с кресла. – Mon ami, какая встреча… Что же занесло тебя в эти края? Карлайл Каллен окинул взглядом своего старого знакомца и поймал себя на том, что не узнает его. В Жан-Клоде, каким его помнил вампир-вегетарианец, никогда не было той уверенности, надменности и гордости, которые можно было увидеть сейчас. А в остальном француз почти не изменился. Все тот же стиль, что и в родном семнадцатом веке: черный бархатный камзол с серебряной вышивкой, сорочка с пеной кружев у горла и у запястий, обтягивающие брюки и высокие сапоги. И совершенное лицо не утратило своей молодости и красоты, вот только в полночно-синих глазах застыл горький опыт тяжелых дней, пережитых Жан-Клодом за его четырехсотлетнюю жизнь. Каллен глядел на вампира, искренне удивляясь, как можно было не измениться совсем, но в то же время стать совсем другим. Когда Карлайл видел этого вампира в последний раз (а это было около века назад), то запомнил его как отчаявшегося, потерянного юношу, оплакивающего погибшую возлюбленную и ненавидимого ближайшим другом. Теперь перед ним стоял сильный и бесстрастный Мастер Города, готовый убить ради безопасности своей власти. Глубоко вздохнув, вампир-вегетарианец начал говорить. - Жан-Клод, я пришел просить тебя о помощи. - Меня? – с наигранным изумлением произнес черноволосый вампир. – Интересно, очень интересно… Проходи, что же ты замер на пороге? – он широким жестом указал на кресло возле окна. – Дамиан, оставь нас. - Но, Мастер… - Будь за дверью, – коротко приказал Жан-Клод и сел в кресло напротив Карлайла. – Ну же, mon ami, расскажи, что привело тебя ко мне. Каллен опустил глаза в пол, не выдерживая пристального взгляда Жан-Клода. - Вольтури. Они убили всю мою семью. Ты слышал, наверное, что они собирали армию для нападения на нас. - Слышал, конечно. Аро и меня приглашал в свои ряды. - Почему ты отказался? – в голосе светловолосого вампира прозвучало удивление, но и немного ехидства. - Не считаю возможным для себя делить власть с кем-либо, – холодно заметил Мастер Сент-Луиса. - Но, поверь, хватило таких Мастеров вампиров, которые присоединились к Вольтури. Мы просто не могли выстоять перед таким числом противников. Я ничего не мог сделать – просто смотрел, как умирает моя семья… – Карлайл резко поднял голову. В его глазах блестели непролитые слезы. - Так чего же ты хочешь от меня? - Защити меня, Жан-Клод. Я знаю, что прошу о многом, но все же: прими меня в своем городе. Ради наших прошлых дней, ради памяти друг о друге, которую мы храним. Жан-Клод изменился в лице. На секунду в его глазах мелькнул гнев, но потом вампир быстро взял себя в руки. - Память о прошлых днях? – тихо произнес он, глядя пронзительно-синими глазами прямо в глаза гостя. – Я напомню тебе кое о чем, а потом ты подумаешь о целесообразности твоей просьбы. С этими словами Мастер Города накрыл ладонь Каллена своей. Потоки образов взметнулись в голове вампира-вегетарианца, но спустя несколько мгновений перед глазами сложилась четкая картинка. «1655 год. Светловолосый мальчик лет десяти в богатых одеждах стоит возле камина с просторной залой в стиле ампир с испуганно вытаращенными глазами. У его ног валяются осколки дорогой фарфоровой вазы изысканной работы, которую отец привез из Китая. Ребенок напуган, хотя знает, что наказание ему не грозит. Внезапно вошедшая гувернантка заставила мальчика поднять голову. - Месье Карлайл! – изумленно воскликнула она. – Вы разбили вазу месье Каллена? - Да! – воскликнул мальчик с какой-то непонятной бравадой. – Все равно же мне никто ничего за это не сделает. Женщина покачала головой, но потом повернулась и крикнула младшей горничной: - Сюзанна! Приведи Жан-Клода! - Я здесь, мадемуазель, – бледный мальчик с длинными черными локонами вышел из детской, располагавшейся рядом с залой. На вид он был примерно ровесником Карлайла, но его в глазах застыло выражение, совсем не подходящее десятилетнему ребенку. Выражение лица человека, которого предавали, который пережил много боли и страха. Он компаньон Каллена, по выражению тех дней «мальчик для битья». Он воспитывался вместе с Карлайлом, единственным сыном богатого французского дворянина, но когда тот совершал какой-то проступок, наказывали Жан-Клода, а не его. Отец, почти нищий крестьянин, продал своего старшего сына в дом Калленов, чтобы прокормить семью, и мальчик так никогда его и не простил. …Свист плети, удар, ослепительная боль, от которой по лицу непроизвольно текут слезы… Затем следующий удар. Жан-Клод лежал грудью на деревянной скамье, а разъяренный граф Морис Каллен порол его лошадиной плетью. Он был в таком гневе, в каком мальчик ещё его не видел. Сына он отпустил в детскую, заниматься с гувернанткой, а его компаньона притащил в чулан, где обрушил на него всю свою злобу, всю досаду за разбитую вазу, доставшуюся ему очень нелегко и за огромные деньги. Морис не чувствовал никакой жалости к этому ребенку, опуская плеть на его окровавленную спину. Он вообще никогда не испытывал этого чувства. Наконец наказание закончено. Граф вышел из темного чулана и захлопнул за собой тяжелую дверь. Спустя секунду в замке лязгнул ключ. Жан-Клод остался один в темноте, не в силах даже пошевелиться от боли. Он мог только сдавленно плакать, шепча: «Я ненавижу тебя, Карлайл…» Черноволосый вампир отнял свою руку от ладони Каллена, и тот вздрогнул, возвращаясь в реальность. Когда его взгляд наконец сфокусировался на Мастере Сент-Луиса, то мужчина умоляюще проговорил: - Это было так давно, Жан-Клод! Мы были детьми. Неужели ты ещё хранишь в душе эту боль? - Давно? – с угрозой в голосе сказал Жан-Клод. – Так смотри дальше! И снова калейдоскоп картинок, а затем сцена, которой Карлайл стыдился всю свою жизнь… «1917 год. Семья Калленов только-только воссоединилась. Ещё не утихла радость от появления в клане Элис и Джаспера, и старший вампир счастлив, как никогда раньше. У него есть милая любимая жена, дети, которые всегда будут его радостью… Вот только гость, пришедший этим пасмурным утром, никак не был ожидаемым или желанным. Гость из прошлого, казалось, давно забытого. - Карлайл, прошу тебя… – в глазах Жан-Клода была мольба. – Помоги мне. У меня никого не осталось: Джулианна погибла, Ашер ненавидит меня всей душой… Прошло более ста лет, а он так и не простил… – на этих словах голос черноволосого вампир сорвался, и он отвернулся, не желая являть своих слез. – В родную Францию мне дороги нет – Белль не желает, чтобы я жил, а она имеет право распоряжаться моим существованием. Ты единственный, к кому я могу прийти, не боясь смерти или насилия. Разреши мне остаться на четыре месяца, на полгода, не больше! Я договорюсь с Огюстином из Чикаго, и он примет меня тогда. Позволь залечить свои раны рядом с тобой, мой старый друг… Карлайл смотрел на гостя и ужасался: своим приходом он принес в его жизнь прошлое, с которым Каллен собирался покончить, боль и страх, пережитые в ушедшие года. Он не хотел вспоминать это и не хотел, чтобы рядом был кто-то, напоминающий об этом. - Нет, Жан-Клод, – холодно и бесстрастно произнес глава клана. – Я отказываю тебе в гостеприимстве. Покинь мой дом и не появляйся на моей территории. - Карлайл… - Уходи! Жан-Клод поднялся, все ещё с болью смотря на старого знакомого, вышел из дома и медленно побрел по пустынной улице под проливным дождем. Все надежды на нормальную дальнейшую жизнь рухнули. Его предал последний из тех, кому он мог доверять. И, обернувшись, вампир в бессильной ненависти прошептал: - Ты заплатишь за это, Карлайл! Возможно, не мне, но заплатишь! Ты так же будешь умолять кого-то о помощи, а он отшвырнет тебя. Глава семьи Калленов испытывал все же легкое сожаление и стыд из-за своего поступка, но он быстро отмел эти мысли. «Теперь у меня есть семья… – проговорил про себя светловолосый вампир, успокаивая взбунтовавшуюся совесть. – Я сделаю все, чтобы защитить её, а присутствие Жан-Клода никак этому не поможет». Когда Каллен вернулся в сегодняшний день из бездонной пучины горьких воспоминаний, Мастер Сент-Луиса смотрел на него с нескрываемым презрением. - Я много думал о том, как ты смог успокоить свою совесть, – ехидно произнес он. – И, знаешь, не пришел ни к одному умозаключению. Не поделишься способом? Карлайл подавленно молчал. - Знаешь, справедливость в этом мире все же есть, – с легкой улыбкой продолжил Жан-Клод. – Теперь, спустя почти сто лет, ты умоляешь меня о помощи. Я вправе отказать, расквитаться с тобой, и никто не упрекнет меня за это – я Мастер. За эти слова Карлайл схватился, как за последнюю надежду. - Вот именно: ты Мастер Города. Все у твоих ног. И ты будешь так мелочен? Откажешь мне в помощи из-за обиды столетней давности? Черноволосый вампир ничего не ответил. Он поднялся с кресла, подошел к дубовому секретеру и достал из него сложенный вчетверо листок. В следующее мгновение он уже оказался рядом с гостем. - Это твое письмо, присланное мне спустя три года после того, как я стал Мастером Города. Прочти! Карлайл опустил глаза в листок, читая написанный каллиграфическим почерком строчки. «Приветствую тебя, Жан-Клод, Мастер города Сент-Луиса! Знаешь, я никогда не думал, что буду писать тебе, начиная со столь торжественного приветствия. Ты добился многого, очень многого. Никогда не думал, что ты взлетишь так высоко. Конечно, я поздравляю тебя с получением этого почетного и очень ответственного поста. Извиняюсь за столь позднее поздравление, но мы живем изолированно, и я узнал о твоем восхождении буквально вчера. Но все же, Жан-Клод, со мной ты можешь быть откровенен. Кто стоит за тобой? Кто возвел тебя на трон? Кто удерживает тебя на нем? Я ни на секунду не поверю, что ты всего добился сам. Отчасти, возможно, это и твоя заслуга. Но ты – Мастер при всех полномочиях? В голове не укладывается. У тебя не было и третьей части такой силы, сколько я помню. Чей ты слуга? Ответь мне. Нет ничего позорного в подчинении сильному. Карлайл». На этот раз Жан-Клод не дал Каллену произнести ни слова. - Уходи, Карлайл. Уходи. Ты всегда считал меня слабым, не способным ни на что. Думал, что меня возвели на трон, что я марионетка в чьих-то сильных руках. - Я был неправ! – в отчаянии воскликнул Каллен. – Ты всего добился сам, теперь я понимаю это! - Да. Я добился. Хотя был в таком же положении, что и ты сейчас. Мне никто не помог. А ты сейчас ползаешь у меня в ногах и умоляешь о помощи. Вполне справедливо, если и я откажу. И я отказываю тебе, Карлайл. Покинь мой дом и мою территорию. - Нет! Жан-Клод! - Найди в себе силы подняться из грязи и начать все сначала, – безжалостно произнес Мастер Сент-Луиса. – Дамиан! Лейтенант появился на пороге спустя мгновение, готовый исполнить любой приказ своего хозяина. - Слушаю вас, Мастер. - Уведи этого вампира и проследи, чтобы он покинул нашу территорию. - Будет сделано. Дамиан взял Карлайла за запястья – будто в наручники заковал – и вывел из кабинета Жан-Клода. Мастер тяжело опустился на кресло и прикрыл глаза. Эта встреча далась ему нелегко, обнажив старые, давно уже зажившие раны. Но, несмотря на это, он был уверен, что поступил верно. Каллен должен был понять, что когда-то пережил он. Жестоко? Мелочно? Возможно. Но этот вампир должен был понять, что все поступки имеют свои последствия. Если бы он принял тогда Жан-Клода у себя, кто знает, как все бы сложилось сегодня. Хотя… Быть может, то событие было и к лучшему. Тогда черноволосый вампир понял, что можно рассчитывать только на себя. Это помогло ему в дальнейшем. От размышлений его отвлек стук в дверь. - Это Ашер. Можно войти? - Конечно, входи. Рад видеть тебя, – Жан-Клод искренне улыбнулся вошедшему. Ашер был его первым заместителем, temoin, но ещё являлся надежной поддержкой и опорой даже в том, что не было связано с властью в городе. - У меня неважные новости, mon ami,– тяжело вздохнул вампир. – Карлайл сжег себя. Мы с Дамианом пытались его потушить, но было поздно. Такое впечатление, что он был готов это сделать. Мастер Сент-Луиса отвернулся к окну, за которым уже рассвело. Солнце ещё не поднялось до конца, но на улице было светло, и город начинал пробуждать после ночи, стремительно влетая в новый день. Жизнь продолжалась… - Ты плачешь, Жан-Клод? – с удивлением и испугом спросил Ашер. - Нет, mon ami, – вампир поспешно стер со щеки слезу. – Просто… на свет слишком долго смотрел.