After you

When it's cold, I just wanna feel your touch When it's cold, there's nobody else I'd rather know

Джессика щурит глаза спросонья. По утрам в квартире всегда достаточно прохладно, но обычно весьма чувствительная к холоду, Джессика просыпается сегодня не из-за этого. Пробирающего до костей морозца, из-за которого кожа в считанные секунды становится гусиной, нет и в помине, и привычная к тому, что утренний холод будит её лучше всяких других будильников, Олсен долгие несколько минут буравит взглядом стену напротив. Организм просыпается, и параллельно с этим память подкидывает воспоминания о вчерашнем дне, проясняющие ситуацию. Дома по-прежнему холодно, Джессика ёжится и трет сначала одну ступню о ногу, потом другую, в попытках согреться. Ткань свободной футболки соскальзывает с плеча, и его тут же обжигает холодом. Джессика шипит и стаскивает с постели плед, закутываясь в него с головой. Ясное дело, почему она не проснулась: на кровати было свито целое гнездо, в которое ушли все более менее теплые одеяла и покрывала в квартире, кажется, даже то пуховое, уже четвертый месяц пылящееся на антресоли. От мыслей об этом улыбка сама наползает на губы. Это совсем не в стиле Джесс, привычная к порядку, она не изменяет этому с детства — лучше померзнуть пару часов с утра, чем потом пытаться распихать все эти бесчисленные пледы и одеяла по местам. Также это хороший способ не проспать всё на свете и закаливание без лишних затрат. Дешево и сердито. Однако это совершенно в стиле Криса. Вот и ответ, почему Джессика не замерзла сегодня — Кристофер терпеть не мог всех этих разговоров о том, что иногда чуть меньше комфорта идет на пользу куда больше, чем потакание всем своим капризам, и привычный к затяжным дискуссиям с Олсен Уайлд даже не спорил. Просто брал и делал, не размениваясь на словесную шелуху. В первые секунды Джессика всегда хотела разразиться гневной тирадой, ведь они же уже обсуждали это! Но она уже не была легко меняющим настроение подростком и, анализируя ситуацию, приходила к выводу, что в большинстве случаев, Крис, конечно, прав. Придумывать себе испытания на ровном месте было довольно глупо. Пусть Джессика и ворчала, Кристофер обычно в такие моменты сверкал своей невыносимой улыбкой, не отрывая от неё взгляда, но она не могла не признать, что пусть такое её и бесило до дрожи, но и грело сердце не меньше. Сам Крис обнаружился на диване. Частично сползший с узкого для сна предмета мебели, он умудрился зажать подушку между ног, свесить правую руку и ногу с дивана, улечься щекой на пульт от музыкального центра и при этом положить голову так, что ещё немного, и она окажется в весьма опасной близости от достаточно твердой поверхности паркета. Джессика хмыкнула, взглянув на кумира миллионов, пускающего слюни на её диван, заметила раскрытый ноутбук на журнальном столике и поджала губы. Даже в короткие выходные, Крис редко давал себе передышку, продолжая работать в любую свободную минуту, которую проводил вне общества Олсен, чему нередко способствовала пресловутая разница в часовых поясах, частенько лишавшая Уайлда ночного сна. Джессика зарылась пальцами в его волосы. Растрепанные и спутанные, они сейчас никак не могли претендовать на идеальную укладку, с которой Крис щеголял большую часть своей жизни и на которую тратилась уйма времени, но именно таким Джессике нравились его волосы больше всего. Как и сам Кристофер. В своем естественном состоянии. Без лоска, блеска и всего напускного. Без дорогих нарядов, сотен улыбок на камеру и плотных графиков работы. Таким, каким он позволял себе быть только рядом с ней. Джессика вытащила пульт из-под чужой щеки, осторожно перевернула парня на другой бок, помогая правым конечностям снова оказаться на диване, бросила подушку куда-то в сторону кровати, стащила с себя плед, накрывая заснувшего в одной майке и продрогшего до костей Кристофера, скрупулезно подоткнув его со всех сторон. Время подросткового максимализма прошло. Время, когда Джессика бросалась громкими и пафосными словами о лицемерии и лжи — тоже. Она не жалела о сказанных словах. Нет, она просто не могла, потому что однажды Кристофер сказал ей, что именно её отчаянная честность открыла ему глаза на мир, помогла понять, чего он на самом деле хочет, сделала таким, каким он нравится себе. Потому что именно эта её черта однажды покорила его сердце, потому что благодаря тому, что Джессика сказала тогда, они теперь вместе. Поэтому у Джессики не было никакого права жалеть. Нет. Но со временем, с возрастом, с жизненным опытом начинаешь понимать, что мир не может существовать без лицемерия и лжи. Безобидной лжи, без сладкой лести, без ежедневного обмана. А как может существовать мир шоу-бизнеса, где каждое выступление — это своего рода обман, скандал — очередной способ пропиариться из-за неверно интерпретированных данных, а фильмы — и вовсе одна большая сказка, без лжи? Правильно, никак. Поэтому неважно, как сильно будешь ратовать за правду и открытость — это ничего не изменит. Джессике давно наплевать на то, сколько людей знает об их с Крисом отношениях. Чем меньше, тем лучше. Ей не нужна гласность и обсасывание личной жизни, чужая вера в истинность их с Крисом отношений или подлинность их чувств. Пусть его поклонники думают, что хотят. Пусть продолжают любить его творчество, строить теории о том, встречается ли он сейчас с кем-то, мечтать о том, что, может, кому-то из его фанаток удастся стать его единственной. Они с Крисом уже давно решили это — ни к чему выставлять личную жизнь напоказ. Им обоим комфортно именно так — и это единственное, что имеет значение. Джессика ещё пару мгновений полюбовалась на Уайлда, успевшего пригреться под пледом, резко захлопнула крышку ноутбука и, на ходу завязывая волосы в хвост, отправилась к секции кухни — в квартире-студии есть свои недостатки и преимущества.

***

Крис проснулся и тут же сел, не позволяя организму снова отключиться. Привычка, выработанная с годами и множество раз спасавшая его в тех случаях, когда спать хотелось невыносимо, но встать было необходимо любой ценой. Однако, прислушавшись к ощущениям, к своему удивлению он понял, что чувствует себя превосходно — совершенно выспавшимся и полностью отдохнувшим. Брошенный на часы взгляд заставил его подскочить, едва не навернувшись, Крис отыскал Джессику на кухне. Та сидела с пучком на голове и, сложив ноги на соседний стул, читала книгу, спустив очки на самый кончик носа.  — Ты уже проснулся? — Она улыбнулась, заправляя за ухо выбившуюся из импровизированной прически прядь.  — Джесс, почему ты меня не разбудила?!  — Я подумала, что тебе не повредит несколько часов здорового спокойного сна. Крис упал на стул и, упершись локтями в колени, вцепился себе в волосы.  — Мы и так редко видимся, половина выходных насмарку… Маленькая ладошка коснулась его щеки. Кристофер поднял глаза и натолкнулся на улыбку. Самую прекрасную на свете трогательную улыбку Джессики.  — Крис. Я отдыхаю, ты отдыхаешь. Всё хорошо. Разве время, потраченное на отдых, может уйти впустую? — со смешинкой процитировала она сказанные когда-то им слова. Кристофер подался вперед, и Джессика крякнула от неожиданности. Уткнувшийся ей в грудь парень затрясся от смеха, и Джесс тут же отреагировала:  — Эй! Сам напугал, сам же ещё и смеется! Крис прижался к ней ещё сильнее, заключил в кольцо рук её маленькое хрупкое тело и почувствовал, как Джессика обнимает его в ответ. От неё пахло ванилью, дымом, курицей и какими-то пряностями. От Джесс пахло мятным гелем для душа, привезенным им из какого-то тура, чистотой порошка от футболки и совсем немного, почти неуловимо им — Крисом. От Джессики пахло домом. Кристофер поднял голову, и Джессика, смеясь, щелкнула его по носу.  — Эй, так нечестно!  — Это месть, — хмыкнула Джесс, ничуть не раскаиваясь в содеянном.  — Ах так, — вывернулся из объятий Кристофер, чтобы тут же поймать Джессику за подбородок и прижаться к её губам. Джесссика улыбнулась прямо в поцелуй, и почему-то именно в тот момент Крис понял, что да, он действительно там, где должен быть. Дома. Наконец оторвавшись от губ, Крис уткнулся Джесс куда-то в ключицы, тяжело дыша.  — Ты ела что-то вкусное?  — Рис с курицей на плите. Правда, уже остыл, но если подогреть, должно быть вполне съедобно, — улыбнулась Джессика, ероша Крису волосы. Крис заглянул в кастрюльку и, глотая слюни — от голода уже живот лип к позвоночнику — полез за тарелкой, когда заметил кое-что, выбивающееся из общей картины. В раковине стояла немытая посуда, и решившийся убедиться в том, что ему не кажется, Крис нашел взглядом кровать — та была разворошена и, к его удивлению, всё ещё завалена многочисленными одеялами и покрывалами, притащенными им же самим прошлым вечером. Переведя недоуменный взгляд на Джессику, он заметил смешинки в её глазах.  — Я же говорила, отдыхаю, — она показала на книгу, наглядно демонстрируя свой отдых. Крис рассмеялся в голос. Было странно — Джессика во всём предпочитала порядок, поэтому кровать у неё заправлялась в первые два часа после сна, а посуда мылась практически сразу после еды. Было странно — Джесссика оставила спать его до обеда, позволяя «отдыхать», и сама наслаждалась покоем, как и утверждала. Было странно — и Крису чертовски это нравилось.  — Кофе будешь? — Крис как раз колдовал над туркой, попутно залезая в ящики, доставая необходимые ингредиенты.  — Чтобы я отказалась от твоего фирменного? Да ни за что, — Джессика по-турецки скрестила ноги прямо на стуле и, отложив книгу, наблюдала за передвигающимся по кухне Кристофером.  — Какие планы на вечер? Устроим очередной марафон чего-нибудь? — Крис зашипел, обжигаясь о горячую ручку, и с благодарностью схватился за поданное полотенце.  — Ну, — протянула Джессика, — раз уж ты выспался, здесь неподалеку открылся парк аттракционов… Крис даже не сразу поверил, обернувшись на девушку.  — Американские горки? — с горящими глазами спросил он Джесс.  — Американские горки, — кивнула Джессика, принимая чашку ароматного кофе с корицей. И это — вечера, проведенные вместе, шутливые разговоры ни о чем, марафоны фильмов, сериалов или вылазка в парк аттракционов — стоило всех разлук, тысяч миль расстояний и сложностей перелетов. Только это и имело значение.

I'm falling in deep, Do you already know my love is after you. I'm falling in deep, Do you already know my love is after you.