Общество Зверя

      Вольфрам сидел рядом с Джиной, наблюдая за её мучениями. Он был не в силах сейчас освободить её, когда сам истекал кровью. Ему удалось отмыть своё тело от грязи и крови, однако раны по прежнему кровоточили. Вольфрам обработал их и перевязал, пытаясь хоть как-то ускорить регенерацию.       Пришел он к Джине, как только Андрей исчез. И, конечно, Джина поверить не могла, что он здесь и не способен её освободить. Пока что не способен. Пришлось рассказать ей, что такое Шабаш и кто такой Андрей. Он рассказал также про план, который они строили на башню Вентру до бала.        — Как ты стал вампиром, Вольфрам? — спросила девушка, смотря на свою родственную душу. Внутри у неё по прежнему не укладывался тот факт, что он стал вампиром. Она всю жизнь думала, что его просто напросто убили, как часто это происходит на войне.       Вольфрам слабо улыбнулся такому вопросу. Ему было не слишком приятно вспоминать о погребении, однако… Лишь вампиризм спас ему жизнь. Он сожалел, что не смог разыскать Джину или спасти её. Ангел Смерти утащил её в неизвестном направлении, когда Аушвиц окружили.        — Когда подошла война к концу… Я лежал в окопах весь в крови и жизнь моя висела на волоске. Мою армию разбили и остался жив лишь я. Я тихо молился о шансе на жизнь. Я слышал, как снижает удары моё сердце, и знал, что погибну в грязи и крови. Я помню, что была ночь. Холодные звёзды взирали на меня с равнодушием, а я улыбался им в ответ. Но…— он замолчал, подбирая слова, — Меня нашел один солдат, которого я считал погибшим. Он сказал, что моё безумие не должно угаснуть. А дальше я всё смутно помню, Джина.       Вольфрам не стал углубляться в подробности ритуала погребения и прочих обрядов, которые поддерживал Шабаш.       Девушка внимательно его слушала. Она склонила голову, с грустью в глазах посмотрев на своего родственника. И каково же было его превращение? Где он проснулся? Какие ощущения возникли? Но Джина понимала, что времени у них на разговоры немного. Андрей может вернуться к ним в любую минуту и прогнать её единственный шанс на спасение. Она глубоко верила в то, что Вольфрам её спасет, ибо силы постепенно сходили на нет. Джина чувствовала себя всё хуже и хуже. И она понятия не имела, что с ней происходит. Может… Зверь решил её убить?       Однако она отогнала такую мысль, переключившись на «брата». Сейчас, когда он рядом, нужно побольше поговорить с ним. Они слишком давно не общались. Джина видела его последний раз где-то в сорок втором или вначале сорок третьего.        — Жаль, что нас оторвали от друг друга, Вольфрам. После разгрома концлагеря, Ангел Смерти унёс меня в Бразилию, — сказала она, вспоминая роковые годы войны. И пусть Менгеле был к ней благосклонен, ему это не мешало проводить опыты над Джиной и исследовать её тело. Он пытался понять, кем она стала. И куда его это привело в итоге?       А вот знакомство с Вольфрамом у неё получилось случайным. Он оказался в концлагере по какому-то поручению. Там она с ним и познакомилась, удивившись, что фамилии у них идентичные. При личном общении она узнала, что его родители жили в Австрии и только недавно переехали в Германию. Вольфрам в девочке души не чаял. Он влюбился в неё практически сразу, пообещав себе когда-нибудь освободить её из-под надзора Менгеле.       Но обещание так и осталось невыполненным.        — Я ещё виню себя за то, что не смог ничего сделать против Йозефа. Он стоял выше меня даже по должности. Прости, что я ничего не сделал, — мужчина, взяв осторожно ладонь Джины, склонился к ней и поцеловал. Джина закрыла глаза, не в силах противиться этой любви. Вольфрам был очень красив для человека. У него были чёрные прямые волосы до плеч, синие, словно два сапфира, глаза. Он обладал по истине чистой и белой кожей. А теперь, когда он стал вампиром, эта красота вышла на ступень выше. Вольфрам говорил ей, что является представителем клана Гангрел. И они отнюдь не могли похвастаться красотой и очарованием.       Девушка верила, что Вольфраму не нужно вампирского соблазнения, чтобы очаровать кого-то. Всё, что нужно было для очарования — заложено в нём природой.        — Не нужно прошлого, Вольфрам. Йозеф меня любил, хотя многие в это не верят. По мнению некоторых его коллег… Я была ничем, кроме подопытной.       Джина открыла глаза, одарив своего любимого родственника самой прекрасной улыбкой.       Она понимала стремление Вольфрама спасти её от Ангела Смерти. Само прозвище было слишком кричащим и явно говорило далеко не о любви. Но… Австрийке хотелось верить, что Менгеле её всё-таки любил. Он был с ней нежен и добр больше, чем с остальными жертвами чёрно-белого коробка с колючей проволокой.       Мужчина вдруг оторвался от нежной руки и выпрямился. Боль гулом отозвалась в позвоночнике. Раны, которые нанесла чёртова Далила, давали о себе знать.       Вольфрам прекрасно справлялся с болью, но раны от руки Древней имели свойство постоянно напоминать о себе. Она отлично знала куда бить и с какой силой.       Однако он чудом выжил в схватке с двумя вампира, один из которых Древний. Неонаты обычно сразу лишаются в таких битвах головы. Вольфрам не считал себя слишком юным для боёв с таким древним злом, однако дополнительные годы пошли бы ему на пользу.       Кто знает, что ещё в себе несет этот ген «Материи», которому положило начало космическое существо. Быть может, сотней лет позже Вольфрам станет настоящим монстром с очаровательным лицом. И тогда Древних вампиров ничего не спасёт.       Джина, заметив искру боли на лице своего «брата», решила переключиться на темы разговора посущественнее. Тем более, прошлое они ещё успеют обсудить.        — Ты не знаешь, с кем меня хочет познакомить Андрей? — спросила она, вспомнив про слова Цимицхи, — Неужели это кто-то с бала ЛаКруа?       Вольфрам, услышав про это, заметно оживился. Боль ушла на второй план, а мысли бешеным потоком пронеслись в голове. Он внимательно посмотрел на Джину. Кажется, его «дорогой» архиепископ задумал что-то совсем неладное. Впрочем, Джина ему явно не для сексуальных утех. Она, в лучшем случае, станет просто материалом для его нового питомца, а в худшем…        — Я не знаю, с кем он тебя собрался знакомить. А насчет бала…— сказал мужчина, медленно понимая всю суть произошедшего. Он словно нашёл ту самую деталь, которая бы объяснила всю картину выстраивавшейся мозаики. У Андрея был совершенно другой план насчёт бала. И тут Вольфрам задумался. Шабаш обычно, если что-то делает, то ничего не скрывает. Бойцы Шабаша приходят и устраивают великое месиво. Андрей, как глава Шабаша, обычно отсиживается в тихом месте, пока его бойцы крушат всё на своем пути. Но в этот раз все было по другому. Слишком подозрительно и сомнительно.       В этот раз он вдруг решил играть по правилам Камарильи. Но… Это же совсем не в традициях Шабаша. Андрей определЁнно узнал про Джину ранее и решил её не пугать своей мерзкой зелёной мордой. Решил действовать сам. Теперь то до парня дошло, что он опять был запасной единицей, которая должна была выполнить самое грязное задание для отвлечение внимания. Андрей прекрасно знал про Джину с самого начала и стремился её поймать. Он отлично просчитал все шаги ЛаКруа. И откуда-то знал, что девочка окажется без присмотра князя. Грубо говоря, он узнал будущее в точности.       Под натиском мрачных мыслей мир вокруг будто сжался и почернел. Уменьшился до размеров кокона, обвивающего несчастную муху, попавшую неожиданно на обед к пауку. Джина, наблюдая за переменой на лице Вольфрама, решила немного добавить своего масла в огонь.        — Мне показалось странным, что на балу Виктор не погнался за мной. Он остался там, с ЛаКруа, — задумчиво сказала девушка, не замечая того, что Вольфрам побледнел еще сильнее. Его зрачки расширились, а руки сжались в кулаки.       «Лживый ублюдок» — с ненавистью подумал он.       И всё это время Вольфрам был лишь пешкой в когтистой лапе Цимицхе. Он ничего не знал об истинном плане, хотя Андрей вряд ли знал, что он Джине родственник. Ему лишь задано было отвлечь внимание этих камарильских уродов и, к сожалению, Вольфрам лишь сейчас это понял.        — Джина, тот, с кем он тебя познакомит, явно имеет к тебе какое-то прямое отношение. Он всё… Очень точно просчитал или откуда-то узнал будущее. Я сейчас ни в чём не уверен, но знаю одно: ни при каких условиях не верь ни Андрею, ни этому гостю, — уверенно сказал мужчина, а затем поднялся с кровати. Нужно было все тщательно обдумать и решить, как вытащить Джину из этого особняка. Он мог бы прямо сейчас отвязать её и пустить в свободное плавание. Однако возле особняка прятались по кустам верные псы Шабаша, которые бы точно не дали ей далеко уйти. Выехать с ней в город тоже не казалось прекрасной идеей. Всё-таки, Андрей имел над Вольфрамом достаточную власть.       Джина с мольбой в глазах взглянула на него, ведь не хотела оставаться одна. Этот дом пропах мертвой плотью и чем-то ещё… Диким страхом.        — Прошу, Вольфрам… Не оставляй меня здесь. Мне всё хуже и хуже. Я не чувствую Зверя… Я не знаю, есть ли он внутри, но… Ничего не чувствую, — прошептала она, прикусив губу. Слезы предательски заполонили глаза. Девушка впала в настоящее отчаяние. Ей была необходима поддержка, какое-то утешение. Но вряд ли здесь, в этом проклятом доме с кроватями из человеческой кожи есть поддержка и сострадание.       Вольфрам взглянул на неё, сдерживая себя от решительных действий. Если он даст слабину, то Джина отсюда живой не выберется. Он давно усвоил, что эмоции лучше отложить на второй план, какими бы они ни были.        — Джина, я тебя отсюда обязательно вытащу, однако пока этого сделать не могу. Веди себя нормально, будто с тобой все хорошо. Я найду способ и освобожу тебя.