Can't Kill You

Когда за спиной не остается ничего, кроме выжженной земли, въедливого запаха горелой плоти и ужаса, что удушливым шлейфом тянется следом, не давая даже и вдохнуть, все что она может — это идти вперед. Шаг за шагом, ощущая за спиной Ее тихое дыхание, каждый день слыша, как Она приближается все ближе и ближе, как медленно тянет холодные руки к самому сердцу, пытаясь дотянуться до последней живой искры, что томится в израненной душе. Шаг за шагом, по битым осколкам, не сдаваясь и не отступая, не давая себе даже повода для мысли о том, что стоит обернуться. Пусть руки малы, пусть кинжал ложится в ладошки неуверенно и робко, но сила, что дремлет внутри — торнадо поднимается из глубин, заполняя зрачки адреналиновым блеском. На войне не бывает выигравших, только те, кто умер и выжил, только те, по чьим останкам шагаешь и те, кого топчут, перешагивая навстречу новому дню. Сердце малышки бьется неровно и испугано, но взгляд уверенно находит будущее, словно бы видит сквозь все преграды, отметая ненужное. Когда за спиной остается разрушенный родной город, восстающий снова и снова во снах, пропитанных огнем и болью, все, что остается после такого — это тренироваться. Тренироваться до сбитых коленок и переломанных пальцев, до рвотных рефлексов от постоянной телепортации и потери сознания от перенапряжения. До сломанных ребер и горького разочарования в собственных силах, до злости, жгущей сильнее пламени и слез, что тщетно сдерживает душа, пытаясь укрыться лживыми отговорками. Чтобы победить в войне — нужно стать лучшей. Со временем, этот запал потухнет, уступая место глухому профессионализму. Точно отмеренные движения удара, быстрое реагирование на ситуацию и сила, что не подвластна рядовым солдатам — все это отражение ее стремления стать первой на поле боя. Но даже так — сражения не прекратятся. Изо дня в день, из ночи в ночь, во сне и наяву, она будет сражаться с тем, что будет глодать ее родину, по осколкам забирая в небытие некогда мирные кусочки. Лучшая среди магов, подчиняющая себе смертельные тайфуны и невероятные молнии, создающая красоту смерти из дара Короля, вливающая в заклинание свою собственную суть и волю, страх и силу. Единственная среди выживших своего селения, живущая словно бы взаймы, ради какой-то эфемерной цели, не понимающая, что она будет делать, если внезапно закончится этот нескончаемый бой. Первая среди падших, первая, до кого дотянутся холодные руки заботливой Смерти. Но так жить лучше, чем вообще не существовать. Так она постоянно чувствует этот вкус жизни, губами вдыхает горьковатый дым костров, ладошками ловит погасшие искры, похожие на падающие звезды, и помнит, помнит о тех, кто ушел, помнит о тех, кто остался, кого она должна защищать. Сжимает кинжал до белых костяшек, сгибаясь от боли, отчаянно закусывает губы, но снова и снова поднимается, готовая дать отпор. Она давно потерялась в круговерти этой битвы, в мешанине Жизни и Смерти, и кажется, не знает уже другого смысла, кроме этого, не умеет ничего, кроме как сражать и убивать. Все, что может — это танцевать со Смертью, путаться в удушливом горьком шлейфе ароматов, снова и снова призывая магию на противников, переступая через тех, кого не успела спасти и тех, до кого смогла дотянуться. Она — воин, что дал клятву быть Мечом Короля, стать его силой и оружием, быть нечто большим, чем просто боец. Она — та, кто сражается за чье-то мирное небо, разрывая свое на лоскуты, та, кто оберегает ценой собственной крови. У нее нет других желаний больше. Только выжить, только сражаться. Там, в бою, нет времени колебаниям и сомнениям. Либо ты — крепко стиснув зубы, ощущая, как по венам летит энергия, меняющая пространство вокруг, либо тебя — не размениваясь на жалость и милосердие, вырывая черную душу из хрупкого тела. О чем мечтала бы девочка, не знай она этой войны, не чувствуя леденящего дыхания на собственной коже, не согревающей даже самым жарким огнем? Чего бы пожелала, спроси кто малышку, что никогда не отнимала жизни, пусть даже во имя великой цели? А сны все такие же пугающие, яркие, живые, полные воспоминаний и образов, о которых хочется забыть. В них шум битвы и крики людей, запах жженой плоти и сладковатый аромат гнили, плавно перетекающий в гниение. В них — огонь и страх, самый настоящий и живой, такой, что заставляет хрипло кричать, просыпаться, хватаясь за простыни. Липкий и гадкий, оседающий на губах серой пепельной пленкой ужаса и горя. Она бы и рада не помнить, рада бы оставить все в прошлом, но только сердце не готово отпустить эти мгновения, словно бы укоряя, что выжила только она одна. Все, что осталось ей — это сражения. С собственным отчаяньем, с каждым шагов вперед, с собственной ложью, привычно ложащейся на губы в виде улыбки, с войной, что никак не закончится, с тьмой, что ближе подбирается к границам сияющей стены. Песчинка в центре урагана, никак не способная сдвинуть этот поток в сторону, еще одно лицо среди тысячи похожих, еще один труп, через который переступят, когда придет время. Но все равно она перехватывает крепче кинжал, направляя его в сердце противника. Нужно нанести удар, увернуться, выжить любой ценой. За тех, кто не вернулся. За тех, кто сражался наравне, не отступая ни на шаг назад. За очаг и дом, что уже не вернуть. Каждый удар — словно крик без слов, молящий о помощи. Замах! — И пусть прекратится эта бесконечная пытка, делающая из людей убийц и палачей. Удар! — И пусть разорвется порочный круг войны, пусть утихнет вся ненависть, что гложет человеческие сердца, наполняя их злобой и болью. Взрыв! — И пусть утихнут все звуки, смолкнет крик горящих людей в ее памяти, пусть эта тупая ноющая боль, наконец, прекратит ей разрывать душу на дрожащие осколки, на мелкую крошку стекла, отчаянно-въедливо впивающуюся в кожу. Удар! Стреляй по противникам, черный маг, не жалея сил и магии, заклинаний и ударов холодного клинка, как не жалеют имперцы своих противников, натравливая на мирные деревни демонов на привязи. Танцуй этот вечный танец со Смертью, чувствуя, как холод все ближе подбирается к душе твоей, гася последнюю искру, забирая то тепло, что удалось сохранить до этого времени. Сжигай свое будущее, что почти наступило, что почти распустилось на теле стальными цветами предательства, рвущими тебя на куски. Сражайся с целым миром, чтобы доказать, что ты живая, хотя бы самой себе. Сражайся — чтобы жить. Ведь таково было твое желание, верно?