Damn van

       Бесконечный суд заканчивается. Клэр опустошена, выжата. Она всегда считала себя сильной. Считала, что может держать под контролем всё: ситуации, эмоции. Сможет выдержать всё. Но судебный процесс, в котором буквально по косточкам разбиралась её профессиональная, а порой и личная жизнь, буквально выпотрошил.        Оуэн держался на суде как всегда спокойно, даже непринужденно, а иногда нагло. Своими, на удивление уместными, шутками раздражал сторону обвинения, но располагал не менее вымученных присяжных. Клэр поначалу успела подумать, что их странная привязанность всё-таки закончилась на острове, толком и не начавшись. Но, видимо, теперь их действительно связывало что-то незримое, но очень прочное.        — Итак, мистер Грэйди, почему вы, как опытный морпех, повели себя так странно в подобных обстоятельствах, и в каких вы сейчас отношениях, с мисс Диринг, — спрашивает прокурор, предварительно показав запись с камер наблюдения с их поцелуем.        Адвокат готовил их, но Клэр всё равно хочется провалиться, куда-нибудь очень глубоко.        — Не совсем понимаю, как это относится к делу, — Оуэн делает вид, что действительно не понимает.        — То с кем мы строим отношения, во многом характеризует нас самих.        — Хорошо, — начинает Оуэн, — представьте хаос и вероятность погибнуть приближается где-то к ста процентам и есть женщина, которая вам нравится, — он пожимает плечами, — возможно было бы побольше времени и поменьше людей и динозавров все бы не ограничилось поцелуем.        В зале раздаются смешки. Некоторые присяжные и не пытаются скрыть улыбки. Клэр прячет лицо в ладони.        — А касаемо текущих отношений… вы отлично знаете, что мисс Диринг запрещено общаться с главным свидетелем кроме как в присутствии адвоката. Хотя адвокатская тайна вещь хорошая…        Смешки усиливаются.        — Мистер Грэйди, — перебивает судья, — не превращайте суд в балаган. Люди погибли.        — Ваша честь, люди погибают каждый день при более страшных обстоятельствах. Я видел слишком много смертей… и командиров, которые на поле боя вели себя куда менее достойно, чем мисс Диринг.        Клэр свободна и совершенно не знает, что делать со своей жизнью дальше. Единственное что она точно знает, она не хочет искать работу, даже после этих долгих месяцев фактического бездействия. Выгорание как профессиональное, так и эмоциональное настолько сильно, что ей буквально становится трудно дышать, при мысли о собеседованиях. Ей впервые хочется, чтобы не она решала чьи-то проблемы, а чтобы кто-нибудь решил всё за неё.        — Так какие планы?        Они гуляют с Оуэном в Центральном парке. Впервые наедине. Весна в самом разгаре. И повсюду непередаваемая свежесть и прохлада, которых так недоставало в Коста-Рике.        — Нет никаких планов, я совершенно не знаю что делать.        — Что бы ты хотела?        — Не знаю.        — Подумай.        Всё это время Клэр запрещала себе думать, что будет после решения суда. Она какое-то время молчит, а потом произносит первое, что приходит в голову.        — Путешествовать… — это звучит скорее как вопрос, чем как утверждение.        — Куда?        — Понятия не имею, я ведь нигде не была.        — Например?        — Ниагара... Гранд-каньон.        — До водопада отсюда часов семь езды, до каньона подольше… — Оуэн останавливается и ловит её взгляд. — Слушай, можно сказать, мне в наследство достался трейлер… — он медлит, — поедешь со мной? Покажу тебе дикую Америку.        Есть в его взгляде что-то гипнотическо-змеиное. Наверное, это появляется, когда долго общаешься с рептилиями, думает Клэр, и тут же гонит от себя эти мысли. Вот оно решение всех её проблем. Перспективы и возможности, кажутся ей заманчивыми и красочными. Не в силах что-либо сказать она просто кивает. Оуэн ловит момент и целует её. Клэр отвечает, но для неё это не что-то романтичное, а скорее как сделка, подтверждение, что решение принято и назад пути не будет.        Когда Оуэн впервые показывает ей «дом». Мечты о сказочном путешествии развеиваются, и она впервые думает, что затея не очень удачная. Он старый, если не древний. Краска в некоторых местах обшарпана, в некоторых местах видна ржавчина. Внутри куча пыли, разводы, подтеки, беспорядок… хаос.        — А он точно на ходу? — осторожно спрашивает Клэр.        — Кое-что заменить, но в целом да, вполне, раньше делали вещи на века.        Клер чувствует себя очень неуютно, но пытается заглушить тревогу активной работой. Следующая пара недель проходит в сборах. Оуэн проверяет и перепроверяют всю механику, Клэр вычищает и заодно изучает технические характеристики «дома» и особенности проживания. Рассказывает Оуэну о новых марках фильтров для воды, видах переходников, газовых баллонах, кассетах для биотуалета, в общем, обо всем том…        — О чём ты понятия не имеешь, — охлаждает её энтузиазм Оуэн. — Собирай свои вещи, обо всём остальном позабочусь я… и тебе бы не мешало хоть пару раз здесь переночевать.        Предложение логичное и даже правильное, и не только в практичном плане. Но Клэр ссылаясь на то, что хочет в последний раз насладиться нормальными бытовыми условиями предпочитает ночевать у сестры. В ночь отъезда она спит урывками и, проснувшись в три утра, чувствует себя разбитой, но полной энергии. Заботливая Карен снабжает их огромной корзиной сэндвичей и прочей снеди. Они прощаются. Путешествие начинается. Джерси-Сити. НьюАрк. Парсипини-Трой Хиллз. Государственный заповедник Дженни Джамп.        Первые часы она не может привыкнуть к неловкому молчанию. Разговоры прекращаются, не успев начаться. Но беспокоит это, кажется, только её. Но только первое время, потом она погружается в пейзаж и собственные мысли.       Они как какие-то выпускники колледжа решившие устроить турне. Вот только им далеко за тридцать и нет той юношеской страсти, открытости всему новому. Есть просто побег от мира и от себя. Два потерянных человека на дороге длиною практически в бесконечность. Она украдкой поглядывает на Оуэна. Он тихо подпевает какой-то песне на радио и постукивает по рулю в такт музыке. Клэр не чувствует себя влюбленной. Судебный процесс выжал из неё все эмоции. Она думает о том, что Оуэн нравится ей всё-таки на каком-то подсознательном и, возможно, физиологическом уровне. Но она считает себя слишком утонченной, по-пуритански сдержанной, чтобы признаться себе в чем-то простом, грубом, инстинктивном. И дать, наконец, волю любым чувствам. До дня «И», самым безумным в её жизни, ей казалось свидание с Оуэном, теперь она собирается с ним жить. Какая Ирония.       Клэр стойко решила не спать, но ранний подъем, монотонность индустриальных и панорам, солнечная знойная погода, не оставляют никаких шансов, чтобы сопротивляться сну. Страудсберг. Скрантон. Бингемтон. Кортленд. Мемориальный парк Дуайер. Сиракьюс. Строго на север.        Она где-то слышала, что для очищения или изменения нужно пересечь как можно больше географических границ. Что ж она пересекла уже три штата Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания и снова Нью-Йорк. Внутреннее напряжение пока не спадает, легче не становится, но что-то определенно начинает меняться. Наконец Ульмсвилл и Ниагара Фоллс.        Клэр теперь знает, что такое знаменитое дыхание Ниагарского водопада. Она мокрая насквозь, но в безумном восторге. Они задерживаются до позднего вечера, чтобы посмотреть, как водопад подсвечивается. Ночью в трейлере она извлекает бутылку агавового напитка с большой и белой гусеницей на дне.        — Вау, — только и произносит Оуэн.        После трех стопок, все сомнения исчезают. Появляется желание, страсть и то самое безграничное доверие. Пожалуй, да, кажется, это лучший день в её жизни.