Друг по переписке

Он довольно быстро отстранился от меня, скривившись от резкой и явно неожиданной боли. Затем снова посмотрел на моё лицо, как будто за несколько минут в нём что-то изменилось, опять прикинул что-то и вышел. Я выдохнула, насколько это было вообще возможно в данном случае, и продолжила смотреть в потолок, поскольку моя неподвижная, надеюсь, ненадолго, голова лежала ровно на затылке, ни левее, ни правее. Я надеялась, что Иан уедет, оставив безуспешные попытки меня добиться (как странно звучит!), но в глубине души понимала, что он так просто не отступит и слишком маловероятно, что он вообще когда-нибудь отступит. Вообще получалась довольно печальная картина: я лежу на своей кровати без малейшей возможности пошевелиться, а Иан волен делать со мной всё, что ему вздумается, совершенно ничем и никем не ограниченный. И кто знает, что ему взбредёт в голову. Слишком мала вероятность, что он не зайдёт дальше поцелуя. Скорее всего, процентов на девяносто девять и девять, он пойдёт дальше, не обращая внимания на мои протесты и возмущения, ведь, если он так и будет постоянно ставить обездвиживающие уколы, я буду не в силах двигаться, а значит, сопротивляться. И скорее всего, вследствие постоянных уколов, я не смогу даже оказывать то слабое сопротивление, которое оказываю, точнее пытаюсь оказывать, сейчас. Через некоторое время он вернулся с подносом в руках, который, по-видимому, взял на кухне. Что на нём лежало, было не видно с того угла, с которого приходилось смотреть мне, но в комнате сразу запахло свежей клубникой и какими-то фруктами, которые он, скорее всего, принёс с собой. Мой голодный желудок сразу же среагировал на вкусные запахи, громко заурчав. Иан ухмыльнулся, ставя поднос на небольшую тумбочку, которую он предварительно пододвинул поближе ко мне. Затем Кабра сел на кровать, и вновь склонился надо мной. - Может, поешь? - спросил он, показывая на поднос с едой. - Нет, - отказалась я. Во-первых, самой поесть у меня при любом раскладе не получится, а во-вторых, если меня будет кормить Иан, как он и задумал, что видно по выражению его лица, то неизвестно, как он будет это делать и чем всё закончится. - Поешь. И это уже не вопрос, а утверждение, - сказал он. - Нет, - снова отказалась я. - Не хочешь по-хорошему, будем, как получится, - не потерял настроя Иан. Он взял тарелку с ягодами в одну руку, а в другую одну клубнику и странно посматривал на меня, впрочем, как и с самого моего пробуждения. Затем поднёс ягоду к моим губам и медленно провёл по ним. Потом ещё раз и ещё. Я всё ещё не собиралась ничего есть из его рук - может, там тоже какой-нибудь раствор или что-нибудь похуже. Ему это быстро надоело, и он нашёл другой вариант: взял клубнику себе в рот и, снова начав целовать, буквально впихнул ягоду мне и затем прервал поцелуй. Мне не осталось другого выбора, как прожевать её и проглотить. С остальными ягодами он поступил точно так же. Далее Иан взял йогурт и с помощью ложки начал впихивать его мне в рот. Все мои сопротивления были срублены на корню: он насильно засовывал в меня йогурт, игнорируя моё недовольное мычание, поскольку с набитым ртом говорить было абсолютно невозможно. Закончив эту длительную трапезу, он забрал опустевший поднос и отнёс его обратно на кухню. А ко мне, наконец, понемногу возвращалась долгожданная чувствительность тела. Но вот Иану об этом знать пока ни к чему...