Прочь

С искаженным от горя лицом Аманда сидела на просторном диване их огромного и теперь опустевшего дома и слушала рассказ Сарека о событиях, произошедших во время заседания Вулканской академии наук. Рассказ этот напоминал сухой и безжизненный отчет, бесстрастным итогом которого стало то, что два часа назад их родной сын покинул свой дом и планету. На воспоминаниях о словах председателя Академии о «недостатке» Спока лицо Аманды исказила усмешка. – Значит, они напомнили ему о том, что его отец женился на человеческой шлюхе... Внешне Сарек остался неподвижным, но Аманда почувствовала, как он внутренне вздрогнул. – Аманда, никто бы не посмел сказать такое. Она вновь насмешливо улыбнулась. – Сарек, прошу тебя, ты ведь дипломат. Ты сам прекрасно знаешь, что на языке председателей Академии это означает именно это. Повисла недолгая тишина, которой было достаточно для того, чтобы понять, что ее слова не были такими уж несправедливыми. Непривычно бесстрастным голосом Аманда продолжила: – А ты как всегда промолчал… – Аманда... Она резко встала и в спешке заходила по комнате, пытаясь обуздать охватывающий ее гнев. – И как всегда встал на сторону традиций, логики, вулканской выдержки, а не собственного сына... – Это единственно правильный путь… Его слова прервал резкий звук разбивающейся вазы. – Но мой сын не виноват! – Аманда! – Нет, ты выслушаешь меня до конца! Спок не виноват! Он не виноват в том, что его родители самонадеянно решили, что их любви будет достаточно, чтобы превзойти многовековые традиции, различия и чертову ксенофобию! Из-за нас его всегда будет разрывать этот внутренний конфликт между земным и вулканским, между выдержкой и эмоциями, которые, черт побери, у него есть! И которые все так успешно пытались подавить все эти годы… – Аманда, – Сарек подошел ближе к ней, – прошу тебя, не делай этого с нами. Она вскинула голову и с горечью и усталостью проговорила: – Зачем тебе это нужно, Сарек? Зачем тебе эмоциональная землянка, которая по кускам уничтожает всю твою выдержку? Найди себе вулканскую, сдержанную, правильную жену… Которая родит тебе ребенка, которого не придется через 18 лет выгонять из дома… Сарек обхватил Аманду руками за плечи и сильнее притянул ее к себе. Она почти инстинктивно прижалась к его груди и больше не пыталась остановить свои слезы. Они простояли так несколько минут: он, все крепче прижимая свою жену, словно стараясь навсегда привязать ее к себе, и она, позволяя себе выпустить все накопившиеся слезы и обиду на груди у все еще – и настолько! – любимого мужчины. Однако слезы не помогали, и в момент, когда Сарек начинал аккуратно целовать ее шею, а его руки стали медленно спускаться по ее спине, Аманда осознала, что сделанный ею выбор разрушит всю их жизнь. Он поднял Аманду и понес ее в их спальню, и она не сопротивлялась. Он хотел – он нуждался убедиться в том, что его жена все еще принадлежит ему. А она позволила себе попрощаться. Когда его руки медленно раздевали ее, а его губы усердно пытались покрыть ее грудь и шею, она в отчаянии смотрела на столь знакомую комнату, помня о решении, которое она приняла, – и которое уже ничто не может отменить. Раздался звук рвущейся ткани, и она была больше не в силах оставаться равнодушной к настойчивости ее мужа. Удивительно, что даже в момент, когда она ясно осознавала, что они окончательно сломлены, ее тело с такой готовностью отвечало на его близость. Она закрыла глаза, с едва слышным вздохом прижалась к его обнаженному телу и позволила ему делать, все что он хочет. Что она хочет. Что они хотят. Еще немного – и все границы между ними исчезли. Было только одно, единое существо, сломленное и отчаянно хватающееся за оставшуюся любовь. Лишь единожды к ней вернулось сознание. Зажатая между его тяжелым телом и их кроватью, она отчаянно смотрела в потолок, пытаясь осознать, что происходит. Ее крик дополнялся его рычанием, и впервые окружающие их звуки так точно передавали их состояние. Когда это безумие закончилось и они оба пытались перевести дыхание, Сарек заметил на лице Аманды новые слезы. Он приписал их горю по потерянному сыну, но на самом деле она плакала из-за того, что отпускает мужа и всю их двадцатилетнюю жизнь.

***

Дом без Спока был невыносимо пуст. Аманда проходила по комнатам их огромного особняка, пытаясь осознать случившееся. Она думала о произошедшей вчера семейной трагедии, и с ужасом для себя осознавала, что эта трагедия произошла вовсе не вчера. Она начала формироваться еще много, много лет назад, в тот день, когда она впервые стала подавлять свои эмоции в присутствии Спока. Возможно, не подавляй они с Сареком в нем его человеческую сторону и не навязывая ему вулканский путь, ее сыну не захотелось бы уехать на другую планету – ее родную планету – чтобы найти себя. Эта трагедия ухудшалась, накапливалась с каждым днем, когда ее сын возвращался домой с ссадинами на висках и губах. Она росла, зрела все сильнее и сильнее с увеличивающимися и все более строгими требованиями Сарека, который искренне верил в то, что лишь вулканский путь – его собственный путь – будет правильным для их сына. Если бы эта трагедия произошла в один день, то, возможно, она бы смогла простить себя. Но она была виновна в ней – и не меньше, чем Сарек. С каждым разом, когда она отступала от своего сына, отдавая его частичку человечности на растерзание вулканской логике, позволяя доводам Сарека убедить ее в том, что они поступали правильно, закрывая глаза на происходящий внутри ее сына конфликт, надеясь на то, что он сам собой исчезнет – каждый раз она предавала его и подталкивала к тому, что произошло вчера. Сможет ли она когда-нибудь простить себя за несказанные слова сочувствия, за нераскрытые объятия, за проигранные споры? Нет, не сможет. Но ей нельзя было цепляться за прошлое. У вулканцев на этот случай есть отлично подходящее выражение – kaiidth. Что есть, то есть. И это правда. Она могла лишь изменить их будущее. Склонившись над терминалом компьютера, Аманда быстро и почти машинально заказывала билеты на ближайший шаттл до Земли. Ее рука дрогнула лишь один раз, когда она указывала количество пассажиров – ее муж ни за что не последует за ней. Она была его женой, и у нее были обязанности – но все они меркли перед ее невыполненным долгом перед их сыном. Ее же собственные чувства не имели теперь никакого значения. Аманда вышла на кухню. За небольшим столом возле окна сидел Сарек и медленно пил утренний чай. Их глаза встретились, и еще мгновение назад равнодушные и сосредоточенные вулканские глаза наполнились теплотой. На секунду Аманда засомневалась в том, что она делает. Как она сможет жить без этих взглядов по утрам? Аманда нерешительно подошла к нему. Возможно, он образумится… Она должна была дать ему еще один шанс. – Сарек… – она запнулась и нервно выдохнула, боясь начать разговор, который, при неудачных – и весьма вероятных обстоятельствах, мог стать последним. – Сарек, пожалуйста, подумай еще раз. Ты не можешь просто так выбросить Спока из нашей жизни. – Аманда, – голос Сарека был резким и твердым. – Мы не будем больше обсуждать эту тему. В ответ она почти огрызнулась. – Он же твой сын, твоя кровь! И сейчас он один, в этом совершенно новом для него мире и… – Спок принял решение и будет самостоятельно отвечать за его последствия, – непреклонно перебил ее Сарек. – Последствия! – раздраженно фыркнула Аманда и покачала головой. – Последствия… Что ж, ты прав: у каждого решения есть свои последствия. Ее последние слова прозвучали с горечью, и она изо всех закрыла их супружескую телепатическую связь. С трудом сдерживая себя от дальнейших оскорблений, она отошла к окну и взглянула на разгорающийся на горизонте рассвет, на очертания только-только поднимающегося солнца Вулкана. При мысли о том, что, когда это солнце зайдет за горизонт, ее уже не будет на поверхности этой планеты, ей стало жутко. – Сегодня мне придется задержаться в Академии, я вернусь поздно. Ужинай без меня. – Сердце Аманды сжалось. Голос Сарека был таким спокойным и повседневным, словно не он вчера изгнал собственного сына. – Меня не будет дома, – проговорила она, все еще не решаясь повернуться к мужу. – Тебя снова попросили провести дополнительные лекции в Вулканском обучающем центре? Аманда, мне кажется, твоей доброжелательностью злоупотребляют. – Меня не будет на Вулкане, – ее голос слегка дрогнул, и она наконец посмотрела на Сарека. Он резко поднял голову и в непонимании посмотрел на жену. – Мой шаттл на Землю отправляется через четыре с половиной часа, – объяснила Аманда. – Аманда, ты не можешь..! – он резко поднялся из-за стола, так, что его стул едва не опрокинулся. Аманда вздрогнула: она не видела подобной импульсивности у Сарека со времени его предыдущего пон фарра. Он быстро подошел к ней, отчаянно борясь с ускользающим контролем. Приблизившись к ней почти вплотную, он поймал ее взгляд и тихо проговорил: – Ты не можешь оставить меня. Ты – моя жена. Аманда почувствовала, как по ее телу пробегает дрожь. Его тихий голос и настойчивый взгляд обладали почти гипнотизирующим действием. Но она должна была собраться. – Ты не оставил мне выбора, Сарек. Его лицо передернулось, и, не в силах терпеть подобную близость, Аманда попыталась развернуться, но ее тут же поймали его твердые руки. Она попыталась вырвать свои запястья из его хватки, но это лишь оставило бы на ее руках синяки. – Я не отпущу тебя, – Сарек произнес это так, словно это было самой очевидной вещью. – Черт возьми, Сарек! – Аманда вновь дернулась, но каменная хватка на ее руках не ослабевала. Она тряхнула головой, убирая с лица выбившиеся пряди, и проговорила сквозь зубы: – Ты можешь не пускать меня, ты можешь даже запереть меня здесь, но я никогда не прощу тебе того, что ты сделал с нашей семьей. Не мешай мне сохранить то, что осталось. Аманда почувствовала, как сильно ударили его эти слова. Он разжал свои руки, и она вырвала свои запястья, теперь гудящие от напряжения. Его голос был тихим и почти умоляющим. – Аманда, прошу тебя. Дай нам время, хотя бы неделю… Она вскинула голову. – И что, что изменится? Может быть ты, Сарек, изменишь свое решение? Он в непонимании смотрел на жену. – Нет, Аманда, я не могу… – Вот именно! И я не могу иначе. Ты не изменишься, и я не изменюсь. И незачем терять время. На мгновения оба замолчали. Наконец Сарек прервал молчание. – Но.. почему.. Аманда? Аманда не смогла сдержать усмешку. – Это логично, Сарек. Спок не просил меня оставить тебя ради него, а ты требовал от меня бросить нашего сына. Несколько секунд звенела тишина. Она собралась уйти из кухни, когда Сарек решил прибегнуть к последнему, самому отчаянному аргументу. – Но ты ведь любишь меня… Аманда замерла на месте: ее муж так редко был способен произнести это слово. И даже сейчас, говоря о ее любви, он имел в виду свою любовь. Она обернулась и посмотрела на Сарека. – Да, люблю, – его плечи слегка расслабились, и в его чертах промелькнуло облегчение. – Но именно поэтому это так чертовски больно. Она снова опустила глаза, а затем добавила с кривой усмешкой, словно пытаясь добить их обоих: – Тебе стоит всерьез подумать о вулканской жене, Сарек. Аманда развернулась и, сдерживая охватывающие ее слезы, направилась в спальню. Когда она была на лестнице, послышался грохот и звон: похоже, Сарек опрокинул что-то на кухне. Аманда не помнила, как добралась до спальни, ее привел туда лишь один инстинкт и двадцать лет знакомства с этим домом. Она бросилась на кровать, пытаясь сдержать собственный крик ужаса от произошедшего, и на какое-то время полностью отдалась охватившему ее горю. Из оцепенения ее вывел звук ховербайка во дворе. Она на ватных ногах подошла к окну и заметила отдаляющуюся от дома фигуру мужа.

***

Впервые за долгое время Аманде приходилось ждать посадки в общем терминале. Она была женой посла, и им с Сареком всегда предоставляли частные зоны ожидания, но сегодня все было иначе. Аманда взглянула на планшет, на котором было составлено письмо ее сестре, живущей сейчас в Сан-Франциско. Она планировала остановиться у нее на первое время, тем более, что едва ли она сможет вынести хоть один вечер одиночества в съемной квартире. Было объявлено о начале посадки. Аманда встала со своего места и, схватив в руки свой небольшой багаж, посмотрела в высокое окно, открывающее вид на красно-оранжевый пейзаж планеты. Она чувствовала себя хуже, чем когда покидала Землю двадцать лет назад: тогда рядом с ней был любимый мужчина, ради которого она на это шла. Но что ждало ее теперь… Аманда отвернулась от знакомых видов, не желая больше терзать свое сердце, и медленно направилась к стойке регистрации. Она уже почти прошла весь путь, когда раздавшийся в толпе крик заставил ее замереть на месте. – Аманда! Аманда быстро обернулась и увидела пробирающегося к ней сквозь толпу Сарека. Завороженная увиденным, она не двигалась с места, и через несколько секунд он захватил ее в свои объятия. Аманда уткнулась носом в его грудь и позволила себе на мгновение забыть о том, что они стояли посреди крупнейшего транспортного пункта Вулканской столицы. Когда к ней все же вернулось ее сознание, она мысленно прошептала ему: – Сарек, на нас же все смотрят. – Мне все равно. Наконец, Сарек слегка отпустил ее и сделал их позы чуть более приемлемыми для общественного места. – Аманда, я не мог отпустить тебя… – Ох, Сарек, – Аманда перебила его, – я знаю, но я не могу оставить его там одного… – Аманда, прошу, дай мне договорить. Я не мог отпустить тебя так. Поезжай, это нужно тебе и.. Споку. Через месяц вулканская делегация отправляется на Землю, и я попросил перевести меня в их группу. Я приеду к тебе, мы сможем прожить там восемь месяцев. Я.. не обещаю, что я смогу изменить свою позицию по поводу выбора сына, но я не могу позволить этому разрушить нашу семью. – О, Сарек… – Аманда сквозь слезы смотрела на него и не могла ничего выговорить. Сарек сделал шаг ближе к ней и закрыл ее собой от посторонних глаз. Он незаметно поднял руку и дотронулся до ее лица. Возможно, их мир больше никогда не будет прежним, но и с этим они справятся.