Мама для Дракона

Зрение уже совсем ни к черту. Ао чувствует у затылка холодное дыхание смерти, но приказывает сам себе: не сейчас. Не когда он в окружении врагов, да ещё и с мальчишкой впридачу! Как же не вовремя! Приближение Морико он даже не столько слышит — чувствует, как сердце встревоженно бьётся о рёбра— и кричит, надеясь, что она ещё за пригорком, недоступная для глаз противников: — Не суйся! Беги отсюда! Морико благоразумная, не станет рисковать, знает Ао. Побежит привести помощь… Короткий детский вскрик заставляет что-то внутри екнуть. Окруженный, он не успевает, отчаянно не успевает прорваться к мелкому Сейрю! «Давай, парень, я же учил тебя», — мысленно молит мужчина. Но надежды его не оправдываются. Новый вскрик, короткий свист, глухой удар о землю тяжелого тела, проклятья, за ними хруст и новый крик — теперь женский. С леденящей обреченностью Ао осознает: сына она бросить не смогла. Он не понимает, что происходит. Все, что для него существует — плач Шиньи и надрывный звон колокольчика. Колени соприкасаются с влажной (от крови?) травой. Чертова слепота! — Шинья, какая рана? — В ответ всхлип. Страх вырывается рыком: — Шинья! Но холодная дрожащая ладонь легла ему на предплечье. — Не надо, Ао, — и внутри все оборвалось. — Не выйдет. Теперь и он видит. Он видит. — Ма… Ма-а-а! Мама! Её лицо, перепачканное в слезах, крови и пыли, освещает ласковая улыбка. Вторую руку она тянет в сторону сына, и тот непослушными пальцами сдергивает маску и прижимается к ней щекой. — Хотела бы я посмотреть ещё разок на ваши лица, — горько шепчет Морико. И только тогда Ао замечает, что смотрит она словно в пустоту, куда-то мимо. — Что ты сделала?! Морико хрипяще вздыхает. — Простите, милые… Простите… — Мама! — Эй, большой и сильный, просыпайся! Мей уберегло ни то провидение, ни то рефлексы — удар такой силы, прийдись он куда угодно, её бы определённо покалечил. — Признаю, сглупила, подкрадываясь, но чего руками махать, не разобравшись? — цокнула она, осматривая себя на предмет целостности. — А если бы это Морико была? Шинья? Вот силища дурная… Ао смотрел на неё, не видя и не слыша, но на именах его пробила дрожь. Перед внутренним взором стояла картина из ещё не ушедшего сна. Незрячие пустые глаза, бледная кожа и тёмная, почти чёрная кровь… Ледяная с ночи вода обожгла, пробирая до костей холодом, заливаясь в нос, уши, утекая за шиворот. Ао зафыркал, потряс головой и гневно воззрился на застывшую неподалеку с ведром девушку. — Прости, перестаралась, — без капли сожаления отозвалась та. — Но это был почти единственный способ привести тебя обратно в наш мир, не приблизившись. В мыслях и чувствах творился такой бардак, что Ао отвечать не стал. Сцепив зубы, он вырвал из рук лекарки злополучное ведро, подхватил еще одно и, зачерпнув воды, вышел наружу. Поспешившая следом Мей успела увидеть, как одно за другим вёдра яростно опустошились, делая голубую шевелюру темно-синей, а Сейрю совершенно мокрым. Он не обращал внимания на холодный ветер, на противно липнущую к телу одежду, свалявшиеся сосульками волосы — просто стоял, сжав кулаки, и смотрел в небо. Никогда за всю свою жизнь он не молился так. Даже будучи ребёнком, когда вера в богов ещё жила в его душе. Раньше ему просто нечего было терять. Не было так страшно. Почему-то упорно не верилось, будто это обычный сон. — Ты бы переоделся, — напомнила о себе Мей, не решившись подойти ближе. — Сам знаешь, кому тебя лечить потом. Ао медленно кивнул.

***

Абсолютно освоившаяся в чужом доме лекарка успела отыскать полотенце, разжечь успевший потухнуть очаг и вскипятить воду, накидав в неё сухих трав из своей сумки, прежде чем на неё вновь обратили внимание. — Что ты здесь забыла? — сипло после сна и холодных обливаний спросил Ао. — К «не жене» твоей пришла, что ещё, — пожала Мей плечами, по-лисьи улыбнувшись. — Ну и на этого вашего Оурью глянуть хотела. У меня к нему множество вопросов! Где они, кстати? — Оурью ещё ночью ушёл. — Да? — разочаровано поджала губы лекарка. — Хорошо, а Морико-то с сыном где? Ао на какое-то мгновение замер, но расслабился, вспомнив, как сам не так давно проводил их и вернулся, почти сразу уснув после бессонной ночи. Пока рядом ощущался Жёлтый, спать не получалось. — У кузнеца. — О, значит, из первых уст новость узнает, — Мей рассмотрела и понюхала содержимое чашки, над которой колдовала, и поставила перед ним. — Мелкими глотками. И чтоб до дна! Уж не знаю, насколько ваша братия бессмертна, но поостеречься ещё никому не мешало. — Что за новость? — чашку Ао проигнорировал. Его окинули оценивающе-недовольным взглядом и фыркнули: — А вот не скажу. Ты парень, конечно, не из болтливых, но о таком и близким не всегда говорят сразу. Пей давай, не яд! Морико так же говорила, когда он не без опаски глядел на очередные новшества в приготовлении пищи. Не всегда удачные, к слову. Ао принюхался, не обнаружил в отваре ничего особо нового и все-таки начал пить. Лекарка выглядела довольной. — Хорошая? — Кто? — удивилась она. — Новость хорошая? Мей инстинктивно дотронулась до живота и улыбнулась несколько странно. — Хорошая. Не сомневайся. Голос не дрогнул, в лице не читалось подвоха, и всё же было что-то болезненно-неправильное, но такое знакомое… Ао заглянул в потемневшие зелёные глаза и понял. Стоило смолчать. Однако подобное столько лет точило его самого, отравляя безрадостную жизнь ещё больше, что впервые за очень долгое время молчать он просто не хотел. — За что? Почему я? В чем я провинился перед богами? — Мей дернулась, словно её пронзило чем-то со спины. — Неужели я действительно не должен был рождаться? Иначе почему… — …я не могу жить счастливо, как они? — одними губами закончила сжавшаяся девушка. «А она ведь едва ли старше Морико», — мелькнула мысль. Обычно это трудно было заметить за уверенным видом, усмешками и твердыми указаниями. Сейчас же Мей сидела, всё ещё держа одну руку на животе, другой приобняв себя за плечи. — Ты обычный человек, — звучит утверждение. Ао правда не понимает, ведь у неё нет проклятых глаз, голова, руки, ноги — всё, как у обычных людей. Так почему? — Людям без разницы, кого отвергать, — хмыкнула она мрачно. — Человек или Дракон… Отличия-то лишь внешние. А я и характером, увы, не удалась. Не хочу, понимаешь, дело своё бросать из-за мужней прихоти. И вообще прогибаться ни под кого не хочу. Мне в детстве хватило. — Мей обвела взглядом нехитрое убранство дома и вздохнула спокойнее, почти мечтательно. — Хорошо у вас. Как ни приду, сразу спокойнее становится. Будто жизнь останавливается, и можно подумать. Будто меня здесь ждут… Хотя ты вот не ждал! Ао это было знакомо: стоило переступить порог, как внутри разливалось спокойствие, смывало гнев, раздражение, боль и усталость, накопленные за день. Появлялись силы на то, чтобы почиститься, послушать о произошедшем за его отсутствие с мелким любопытным Сейрю, поесть и даже за собой прибрать, хотя казалось, что по пришествию домой останется только лечь и не двигаться до утра. — Это Морико, — объяснил он неопровержимую истину. Без Морико ничего этого бы не было. Только с ней убежище превратилось в настоящий дом. Такой, о каком в детстве только мечталось. — Только ли она? — лекарка склонила голову к плечу, мягко, как никогда прежде, улыбнувшись. — Кто дал ей возможность построить такое, Ао? Я была там, где они с Горо жили, и знаешь, оттуда хотелось уйти. У вас хочется остаться. Поморшившийся при упоминании Горо, Ао внезапно уставился в одну точку. То, о чем говорила Мей подозрительно походило на то, о чем упоминал Оурью перед уходом… — Ладно, не буду надоедать, ты такого счастья не оценишь, — засобиралась вдруг ставшая привычно вызывающей наглая женщина. — Скажешь, что я заходила? Ао кивнул. У выхода Мей остановилась. — Если бы то, как я выхожу отсюда, когда хозяйки нет, кто-то увидел, сплетни бы уже развели тебя с Морико и свели со мной, — вдруг усмехнулась она. — Свели… Развели? — не понял Ао. Мей кивнула и заговорила с придыханием, схватившись за сердце: — Ах, Сейрю охладел к жене! Неужто новая лекарка такая бесстрашная соблазнительница?! Как она теперь будет лечить наших детей? — Будь добра, поздоровайся с Шиньей, соблазнительница. Он скучал, между прочим, — рассмеялись снаружи. Морико вошла в сопровождении старшего кузнецова сына, с шальными глазами держащего на руках Шинью, и Ао понял, как сильно его грызло все это время беспокойство. Живая. Настоящая. Радостная. «Хирью, если ты действительно есть…» Пальцы сжались и разжались. Они помнили, как держали слабеющую ладонь, помнили скользкий от крови меч. Хотелось убедиться, что глаза не обманывают, что это действительно Морико… — Всё в порядке? — озабоченно спросила она, пытаясь перехватить его взгляд своими ясными, яркими глазами. Не слепыми. «…прошу, не отбирай её». — Он просто обескуражен и пытается осознать, что я его увожу. Морико хихикнула, Кен Су задушенно хекнул и немедленно попытался притвориться, будто его здесь нет. И если Ао действительно толком не заметил, то Шинья хотел к маме, о чем не замедлил оповестить. Как только передача завершилась, Мей подцепила парнишку за рукав, развернула и поспешно заявила: — Так, я и без того задержалась, так что нам пора. А этот замечательный юноша идёт со мной, чтобы передать своей матери то, что я ей пообещала. — И что, даже чаю не выпьете? — спохватилась Морико. — Мы уже, — заверила лекарка, покосилась на пустую чашку и удовлетворенно кивнула сама себе. — До встречи! Ао мог поклясться, что напоследок она ему подмигнула.