Огонь и Вода

Крис говорила, что рассвет несравним ни с чем. Нет ничего прекрасней утреннего неба, пронизанного лучами восходящего солнца. Оно отливает сотней цветов, каких, кажется, никто и никогда не видел. Сегодня нет ни облачка. На западе еще мерцают звезды на темно-синей пелене неба, а на востоке уже начинает светать. Нежно-розовые лучи аккуратно пробираются сквозь черноту небосвода, своим светом нежно пощипывая глаза Дерила. Он нервно жмурится и отходит на шаг назад, прячась в тени под навесом. В утренней тишине громко тлеет пожелтевшая сигаретная бумага. Сделав последнюю затяжку, по привычки парень откидывает бычок куда-то в сторону и достает очередную сигарету. - Ты слишком много куришь, - слышится где-то знакомый голос шерифа, но Дерил не отвечает ему. – Какая это уже? - Шестая, может седьмая, я не считаю, - коротко отвечает Диксон, делая очередной глубокий затяг. - Крис, она.. Она бы не одобрила этого. - Не смей мне говорить о Крис. - Дерил, послушай.. - Я не хочу ничего слушать! – Дерил кинул злой взгляд на своего собеседника. Рик замолчал. Нет, все не так. Так не должно быть. В тишине прошло несколько минут, а может быть и целая вечность. - Это ее, думаю, тебе стоит прочесть, - он положил на доски знакомую черную книжечку и, медленно развернувшись, скрылся за железными дверями Блока «С». Диксон снова остался один в утреннем полумраке. Недолго постояв, тупо смотря на дневник девушки, он взял его и открыл на последней записи. Аккуратный и размеренный подчерк, буквы сливаются, но все читается ясно и понятно. Прикурив очередную сигарету, он начал медленно читать. «Последний день, после ухода из тюрьмы. Наш мир перестал существовать. И нет больше той идиллии, что прежде, нет того равновесия. Есть только небольшие группы выживших, разбросанных по всему свету, среди Ходячих монстров. И этому, кажется, уже не будет конца. Кажется, что не будет, по крайней мере, для меня. Я пишу последнюю запись в своем дневнике. На этот раз последнюю. Ручка танцует в руке, как шлюха канкан в придорожном кабаке, перепрыгивает через строчки. Но, я не плачу и, кажется, уже никогда не смогу заплакать, думая о смерти. Все, как тогда, перед смертью Джеймса.. Сегодня он снился мне. Его глаза и улыбка, все то, что я так полюбила. Но, даже после этого я не могла плакать. Наверное, я увижу его там, на той стороне этого темного и длинного коридора, что часто вижу по ночам в последнее время. Я просыпаюсь, тяжело дыша, но, когда Хершел спрашивает, в чем дело, нелепо отмахиваюсь. Глупая, действительно. Я сама упустила свою жизнь, как воду из ладоней. Я сама испортила все в тот вечер, выйдя покурить. Я помню, когда я сидела в машине, я напевала песню “The Ghost of You ”, снова, как будто чувствуя. И сейчас я напеваю ее же. И ее текст пронизывает меня до костей. Я готова, готова покинуть этот мир, находясь с группой Рика, с людьми, которые стали мне очень близки и дороги за такое короткое время. Спасибо каждому из вас. Особенно Дерилу. С любовью. Кристиана.» Дерил еще несколько минут посмотрел на последние строки и, медленно закрыв дневник, убрал его во внутренний карман жилета. Все пошло не так. Все должно было быть совсем не так. Диксон вышел в общий двор, оглядев его, слабо улыбаясь сквозь всю ту боль, что сейчас, как никогда раньше, нахлынула на него бурным потоком. Словно быстрая горная река прорвала прочную плотину, строившуюся годами. Так не вовремя. Здесь были многие из блока «D»: доктор Эсс, Мика, Патрик, Кэрол. Как ни в чем не бывало, наслаждаясь прелестями убогой, но безопасной тюремной жизни, они сидели за обеденным столом, улыбаясь Дерилу при пожеланиях доброго утра. Все так наиграно и ничтожно, так мерзко. Кэрол, довольная вкусно приготовленной едой, растянула губы в паршивой улыбке, смотря на Диксона. Прошло четыре недели после смерти Крис, а он так и не смирился, продолжая винить себя в происшедшем, глупо надеясь, что сможет скрыть все свои чувства, которые, кажется, даже спрятанные под этой маской безразличия и наигранной любви к Кэрол, никогда не угаснут. Мир забыл о сострадание. О таком нужном и сильном чувстве. Оно необходимо нам, как кислород, в такое тяжелое время, как чистая вода или пища. Мы теряем близких, теряем любимых и дорогих людей, кто-то уже остался совсем один. Мы превращаемся в вымирающий вид, количество особей которого сокращается с каждым днем. Мы должны держаться друг за друга, всеми силами, всеми усилиями, чтобы не исчезнуть окончательно. Мы должны бороться до последнего за каждого из нас. Должны.