Огонь и Вода

В маленьком сарае, ранее "принадлежавшем" Крис, ничего не изменилось. Да и нечему было меняться: прошлогоднее сено, сырая холодная земля вместо пола, помутневшие банки с непонятным содержимым, покосившееся стеллажи, старенький одноместный столик и, конечно же, единственное яркое пятнышко – Харлей. Девушка провела рукой по кожаному сиденью мотоцикла и повернулась к стоящим у двери людям. - Располагайтесь. Это, конечно, - не пятизвездочный отель, но все же лучше, чем ничего. - И на этом спасибо, - Рик оценочным взглядом оглядел ангар. – Твой мотоцикл? - А чей же еще. Я нашла его в первый же день, как ушла от Колина. Кстати, как бы это грубо не звучало, и как бы я не корила себя за это, я хочу сказать тебе спасибо. - Мне? За то, что… - Да, именно за это, - Крис слабо улыбнулась, и корочка на ее губе снова лопнула. – Вот черт. - Не трогай руками, - Кэрол быстро подошла к девушке, на ходу доставая из рюкзака какие-то склянки. – Нужно обработать рану и прижечь, чтобы не попала инфекция. Женщина аккуратно открыла один из пузырьков. Капнув несколько капель прозрачной жидкости на небольшую тряпочку, она прижала ее к губе Крис. Та, невольно скривившись, зажмурила глаза. - Больно? - Неприятно, я бы сказала. В наше время такого понятия, как «боль», думаю, уже не существует. - Смотря, про какую боль ты говоришь. - Про всю. И про физическую, и про моральную. Ее больше нет. Или вы не согласны со мной? – Крис внимательно посмотрела на женщину. Кэрол выглядела старше своих лет, хотя Крис и не знала вовсе, сколько лет собеседнице. - Вы? – женщина с обидой усмехнулась, как будто прочитав мысли Крис. - Уважение никто не отменял. - Я не так стара, как тебе кажется. Да и ты выглядишь старше своих лет, когда разговариваешь. - Хах. Может быть. Ну, так что, разве вы, - девушка запнулась. – Разве ты, не согласна со мной? - На счет физической боли, возможно. Все раны, царапины, синяки, которые были за последний год, научили нас не замечать их. - А на счет душевной? Все ведь точно так же. Большинство из нас потеряли всех своих близких, всех друзей, соседей, знакомых. Мы потеряли почти всех, кого любили. Разве это не выжгло из нашей души такое чувство, как боль? - Ты видела, как они умирали? - Да, я видела, как умирают все, кого я когда-то любила; видела, как мой обратившийся отец разрывает на части младшего брата; видела, как моему старшему брату разрывают горло, а потом он, весь в крови, стреляет в самого себя, чтобы этого не пришлось делать мне; видела, как человека, которого я любила, который заменил мне семью, стал по-настоящему родным, застрелили, потому что он был уже заражен. И, после этого, я с полной уверенностью могу говорить, что пузырек моральных чувств внутри нас опустошен. Может, я обобщаю, но, рано или поздно, так будет со всеми. - Этот пузырек нельзя опустошить до конца. Именно поэтому ты не хочешь остаться с нами, ты боишься привязанности, боишься снова потерять тех, кого полюбишь? Кэрол внимательно смотрела на свою собеседницу, как будто прожигая ее взглядом. Не сдержав этого пристального взора, Крис опустила глаза и, медленно встав, направилась к двери. - Я закрою вас снаружи. - Куда ты собралась? – Рик нервно поднялся на ноги. - Покурить. Тут ребенок, все-таки. Не дождавшись ответа, девушка вышла на улицу. На ее удивление, окрестности были пусты. Не отходя далеко от амбара, она достала пачку Marlboro, и, прикурив пожелтевшую сигарету, сделала небольшую затяжку. А Кэрол не так плоха, как показалось сначала. Она умна и многое понимает. И именно она поняла главную причину, по которой Крис не может остаться - причину, по которой девушка хочет быть одна.