Я подаю на развод, Лексус!

У всех в гильдии был шок. Они стояли и смотрели на ревущую Хартфелию, ой, Дреяр и не понимали, что произошло. Да чтобы их Люська с мужем поругалась? Да не было такого за три года их брака ни разу. Лексус её на руках носил и пылинки сдувал. Всё лишь бы только не ушла. А сейчас она сидит тут одна, без супруга, и плачет. Как сказал бы Эльфман, если бы был здесь, «Не по-мужицки это!». И то верно. Жена плачет, вернее всего от него же и прибежала, а его нет. Непорядок. Поэтому, даже не выслушав Люси, Фрид помчался на всех порах к своему предводителю, дабы притащить этого гордого идиота со златовлаской мирится. А то после единственной произнесённой фразы заклинательницы, которую она выдавила сквозь слёзы, было понятно, что дело-то серьёзное. Потому что сказала миссис Дреяр, а точнее прокричала: «Всё, достал. Подаю на развод!». А такого счастья никому не хотелось. Лексус будет рвать и метать, а болельщица, как только успокоится, будет его злить. Боже, дай нам сил. Эта ссора никого до добра не доведёт. В это время Кана уже дала Люси двести грамм (для храбрости) и вот уже блондинка во всех подробностях начала жаловаться подруге на своего тупого мужа, который простых намёков не понимает, что он, козел, уже у неё в печёнках сидит, и вообще она царь, тьфу ты, жена или не жена, разве она не заслужила хоть каплю нормального отношения к своей персоне. Все находящиеся здесь члены гильдии вдруг сразу вспомнили их последние вчерашнее посещение гильдии, где супруги-голубки, ничего не замечая, ворковали на втором этаже. А тут … Что же случилось всё-таки? — Люси, милая, я так тебя понимаю, — вот, чёрт, Эльзу-то куда понесло? — Мужики такие твари, что вообще ничего не понимают. — Ага, — поддакнула уже довольно нетрезвая заклинательница.- Главное клянутся сначала, что звезду с неба достанут, а на деле ничего. Вообще ничего. — Солнышко моё, не боись, и без них проживём. И счастливы будем. И вообще всё будет хорошо, — на последней фразе голос Титании сорвался и она, обнимаясь с молодой Дреяр, заплакала. Кана спешит на помощь, поэтому уже и Алая в «трезвом» состояние начала с Люси по новой. Бедные Лескус и Джерар. Какой только грязью их ни поливали Эльза с блондинкой и подоспевшей Мирой. Потом уже к ним присоединилась и Леви у которой в отношениях с железной банкой тоже не всё было хорошо. И, как по заказу, дверь открывается и заходит мастер Макаров. Обеспокоено осмотрев «детишек» он спросил: «Что за шум шпана, а драка где?». — - Мастер, ик, — начала Миражанна и, приобняв сидящую рядом с ней заплаканную Люси продолжила — Лексус такая сволочь… — Люсичка, что опять этот оболтус наделал? — Он… Он… Он такой козёл, мастер, — заикаясь то ли от слёз, то ли от полторашки вина, сказала Дреяр. Когда в гильдию всё-таки пришёл всеми признанный козёл, сволочь и вообще скотина бесчувственная, его встретила прекрасная картина: Люси, лежа на плече у Эльзы, что-то говорила, запинаясь и икая, мастеру, который сидел на столе и внимательно её слушал, Титания со стаканом вина что-то добавляла в монолог заклинательницы. Мира спала, лёжа на столе и происходящее её мало волновало. Леви гнула железные вилки и ложки (откуда же эта сила великая взялась?) и что-то тихо говорила, но по её выражению лица было понятно, что это уж точно не для детских ушей. — И что здесь вообще происходит? — спросил муженёк, но так и ничего не понял по ненавидящим лицам волшебниц, которые на секунду оторвались от своих «важных» дел (даже дьяволица проснулась на мгновение) и всё-таки посмотрели на виновника всего сыр бора. -Дорогая, пойдём домой, а то ты такими темпами и на ноги встать не сможешь, — медленно подходя к супруге, сказал убийца драконов второго поколения. -Я подаю на развод, Лексус! — подняв голову, заявила молодая Дреяр.- И домой не вернусь. Всё. Устала. Как ты там сказал? Надо пожить для себя? Вот так и буду. Муж же проигнорировал её речь и, с огромным усилием, оторвав Люси от Алой, забросил девушку себе на плечо, и, направляясь к выходу, сказал: «Хочешь детей, так давай заведём. Хоть тогда уж точно от меня не убежишь». И в звенящей тишине был слышен только радостный крик мастера: «Ура! Правнучки!».