До эпилога

Последующий месяц промчался мгновенно. Слишком много было суеты: выписка из клиники, последние приготовления к переезду, сам переезд — сначала только Насти и Сергея, чуть позже Валентины Борисовны и Майкла, первый совместный ужин, на который была приглашена и Галина Ивановна. Все эти события сменяли друг друга со скоростью света, Анастасии порой казалось, что она не успевает за ними, не может толком насладиться своим положением, бесконечно о чем-то заботясь и что-то решая. Главное, с чем ей приходилось бороться — утечка информации. Она не участвовала ни в каких публичных мероприятиях, не появлялась на красных ковровых дорожках, не мелькала на премьерных кинопоказах, отказывалась ото всех интервью. Сергей не раз говорил ей, что такая закрытость только усугубит слухи о ее беременности, но Настя не была готова обнародовать эту весть официально. Дабы не углубляться в споры, Жигунов отступил и решил дать ей время. Тем не менее, общественность почти не сомневалась, что желтая пресса основывается на достоверном факте, по крайней мере, на этот раз. Ужин в честь новоселья прошел ожидаемо — не без напряжения со стороны каждого из его участников. Никто и не надеялся, что мир наступит с первой же секунды, но прогрессом было уже то, что встреча вообще состоялась. Галина Ивановна общалась с Настей с некоторым холодком и во взгляде, и в голосе, но не сказала ничего дурного, разговоры были исключительно позитивными, без полунамеков или открытых недовольств. Казалось, что один из самых сложных этапов, наконец, позади. Однако, так продолжалось, пока однажды днем Анастасия не увидела на экране своего мобильного телефона имя бывшего мужа. — Петя?! — ее изумлению и вместе с тем — волнению не было предела: после развода они не виделись и практически не общались — за редким исключением, и то по необходимости. — Привет. Не ожидала тебя услышать. — Привет, — сдержанно поздоровался Чернышев. — Я тебя ни от чего не отвлекаю? — Нет, не отвлекаешь, — она действительно не была занята: читала книгу, сидя на заправленной постели, облокотившись спиной о подушки. — Понимаю твое удивление, — он тихо усмехнулся. — Не могу сказать, что очень рад был набирать тебя, но, увы, жизнь заставила. — Что случилось? — У тебя как дела? Всё в порядке, я надеюсь? Никаких перемен? — он как будто и не собирался отвечать на ее вопрос. — Всё в порядке. Переехали в новую квартиру, — автоматически начала она и остановилась: зачем ему вообще знать эти подробности. — В общем, всё по плану. — Знаю, что переехали. До меня дошли слухи, что нашу…свою квартиру ты продала. — Продала, — она вздохнула. — Решила избавиться от воспоминаний? — Не в этом дело, — Настя поморщилась от его тона. — Всё упиралось в финансы, это была необходимость. — Ясно. Впрочем, мне до этого особенного дела-то и нет. Зато есть дело до другого. Ты, может, и считаешь, что общего у нас уже ничего не осталось. Но кое-что все-таки до сих пор не завершено. — Ты о чем? — Насть, мы с тобой немного венчанные, — это напоминание прозвучало с долей издевки. — Или это я один так считаю? — Я прекрасно помню об этом. И что? Хочешь развенчаться? — Ты догадливая! — Петр нарочито обрадовался. — Именно по этому поводу я и звоню. Так уж случилось, что я хочу жениться. И как человек верующий не могу себе позволить, будучи в церковном браке с тобой, заключать новый союз. Мне нужно, чтобы ты тоже согласилась на это. — Жениться? Поздравляю… — она снова вздохнула. — Но я не очень уверена, что нас вообще могут развенчать. Я узнавала, для этого нужны серьезные поводы. — Всё зависит от священника. Тот, кто венчал, может дать согласие и на развенчание. Главное, чтобы доводы для него оказались весомыми. — И ты предлагаешь лететь в Крым для этого? — Иначе никак, я бы с радостью как-то дистанционно это сделал. — Как скоро тебе это нужно? — Чем раньше, тем лучше. Мне, знаешь, тянуть некуда. Попусту тратить время я не собираюсь. Хочу нормальной семьи, хочу детей. И, кажется, я нашел подходящую женщину. — Рада за тебя. Но… — Настя опустила взгляд на свой живот, который к пятому месяцу уже прилично округлился. — Но я не смогу никуда полететь в ближайшее время. Есть некоторые обстоятельства. — Так это правда? — его голос тут же изменился. — Что именно? — То, что пишет пресса. Ты беременна? В трубке повисло неловкое молчание. Анастасия судорожно соображала, что ответить. Петр не должен был ее подвести и как-то распространить эту новость, но после расставания он так переменился, что ожидать можно было чего угодно. С другой стороны, скрывать до бесконечности у неё бы всё равно не вышло. — Да, — раздался лаконичный ответ. — Что ж…поздравляю, — он произнес это не сразу и не слишком уверенно: было слышно, что ему необходимо переварить открывшийся факт. — Но почему ты не сможешь поехать? — Потому что врачи запрещают, — об этом совсем не хотелось рассказывать. — Тебя такой ответ устроит? Мы сможем организовывать это развенчание только после того, как родится ребенок. Раньше я точно не буду рисковать. — Значит, у тебя какие-то проблемы? Серьезные? — Петя, зачем тебе такие подробности? — Выходит, серьезные, — многозначительно протянул Чернышев. — Но вообще твоя беременность была бы нам на руку. Мы бы рассказали священнику о том, что ты живешь с другим мужчиной, что ребенок у тебя от него, что я, пережив твою измену, пытаюсь снова построить личную жизнь… Я думаю, это было бы убедительно. — Я никуда не поеду. На этом точка. Использовать мое положение в каких-то своих целях тем более не позволю. — И сколько мне еще придется ждать? — Не меньше полугода. Не надейся, что я помчусь развенчиваться с тобой сразу из роддома. Придется подождать. В конце концов, жениться ты сможешь и так. Никто тебе не запретит ставить в паспорт новый штамп. — Я вот не пойму, в чем я так провинился, что ты со мной так разговариваешь? Будто бы это я во всем виноват! Просто поразительно. И мое предложение тебя так раздражает. Ты что, надеешься на том свете-таки проводить время со мной, а не с этим своим Жигуновым? Так вот учти, я протестую! — Замолчи! — вскрикнула она. — Что с тобой происходит, Петя? Откуда эта ирония, откуда язвительность? Слушаю тебя и не верю, что это ты. — А вот рот мне закрывать точно не стоит. Настя, жизнь иногда заставляет меняться. И люди заставляют. Те, на кого тратишь, как говорится, лучшие годы. На твоем месте, я бы спокойно соглашался на развенчание и не вступал ни в какие прения, — спокойно говорил Петр. — Повторяю: не раньше, чем через полгода, — Настя снова повысила голос, но от реакции на остальное, сказанное бывшим мужем, пыталась воздержаться, чтобы не разнервничаться ещё сильнее. Петр не успел ничего ответить, она положила трубку и на некоторое время и вовсе отключила мобильный. Не было никакого желания продолжать с ним разговор. У нее возникло подозрение, что обновленное поведение Чернышева продиктовано либо его матерью, либо новой возлюбленной. В любом случае, тут явно чувствовалась рука какой-то женщины. Поздним вечером Настя ещё больше убедилась в своей догадке. Она получила сообщение от Пети со странным содержанием, откровенной угрозой: «Или ты едешь со мной в Крым, или я дам интервью желтой прессе». Добровольно он бы никогда не поступил так, это совершенно не соответствовало его характеру. — Еще чего нам не хватало! — прежде чем произнести это, Жигунов несколько раз выругался матом, глядя на sms, которое Настя ему сразу же продемонстрировала. Они закрылись в своей спальне после традиционных семейных посиделок за ужином, чтобы поговорить о новой проблеме. — Им кто-то манипулирует, — Анастасия забралась на кровать и села, скрестив ноги по-турецки, Сергей так и оставался стоять посреди комнаты с ее телефоном. — Да мне плевать, манипулируют им или нет! Меня возмущает, как человек меняется, когда происходят расставания. Совсем не вяжутся вот эти странные угрозы с образом твоего фигуриста. — Он давно уже не мой, — поправила его Настя. — Но я его очень хорошо знаю, успела как-то за десять-то лет. Это не его мысли, точно тебе говорю. — Какое для нас это имеет значение? Тебе разве не всё равно? — Сергей открыл шкаф, начав расстегивать пуговицы на рубашке. — Мне небезразлично, что он попал под какое-то явно ненормальное влияние. Что ты так смотришь? — она отреагировала на недоуменный взгляд Жигунова. — Я говорю, как есть. — Настя, я тебя умоляю! — он рывком снял рубашку, так же быстро расправился с брюками, потом накинул домашний халат, подошел к Анастасии и сел рядом. — У нас что, нет проблем поважнее? Он пытается тебя шантажировать. Смешно, конечно… И на что только надеется! Ты ведь не собираешься лететь в Крым? — Разумеется, нет! — она закатила глаза. — Я пока в своем уме! Если мне запрещено, значит, запрещено. Но что-то совсем не хочется, чтобы он давал какие-то интервью. Представляю, что может наговорить. Господи, просто дежавю… — Нет, на дежавю не похоже, — Сергей пододвинулся ближе, одной рукой обняв Настю за плечи, а другой — поглаживая ее живот. — Стрюков вел себя совсем по-другому, и действовал тоже. А этот Петя просто пугает. Причем непонятно, чем. Что ужасного в том, что мы с тобой ждем ребенка? Хочет рассказать — пусть рассказывает. Нам-то с тобой как это навредит? В конце концов, по тебе это обстоятельство уже очень заметно невооруженным взглядом. — Я не хочу, чтобы он спровоцировал шквал публикаций. Достаточно одного слова — и начнется… Будут смаковать наши имена, припишут нам какие-нибудь скандалы, разборки с Петей… — И пусть приписывают! С каких пор тебя волнует, что они пишут? — Сереж, ну, тут дело касается уже не только нас, а его… — она показала взглядом на живот. — Может быть, я глупость говорю, но мне не хочется, чтобы его даже упоминали в этих грязных изданиях. Сергей умиленно посмотрел на нее, рассмеялся и поцеловал в висок. — Поверь мне, это на него уж точно не повлияет, — сказал он, продолжая улыбаться. — Вот тебе смешно… — Настя приняла обиженный вид. — Я, между прочим, серьезно говорила. — Хорошо. Что ты предлагаешь? — Не знаю. Не буду же я звонить его маме и выяснять, с кем он там связался. Не думаю, что она будет очень рада меня услышать. — Настя, да я не об этом! Слушай, я сейчас ревновать начну, что-то ты вся в переживаниях уже по поводу своего Петечки! — Перестань! — она легонько его оттолкнула. — Не говори чушь. — Имею право! Ты так ведешь себя… И несколько минут назад ты сама призналась, что это тебя волнует. — Сережа, давай хотя бы из-за этого ругаться не будем. Пожалуйста, — она взглянула на него с мольбой. — Я, правда, не поняла, каких ты ждал от меня идей. — Уже никаких, — он тяжело вздохнул. — Думаю, нам просто надо его опередить, чтобы у него не было шансов. — Каким образом? — Мы сами дадим интервью. Выберем издание, которое более авторитетно в настоящий момент. Сделаем пару-тройку фотографий, расскажем о нашей новой жизни. И пусть Чернышев со своими странными угрозами выжидает, когда ты действительно сможешь выполнить его просьбу. Сколько бы времени это ни заняло. — Я не хочу фотографироваться с животом. Не собираюсь демонстрировать его всей стране. — Тебе необязательно его подчеркивать, — Жигунов снова дотронулся до него, полностью накрыв своей ладонью. — Но фото все равно должны быть актуальные. Не можем же мы вставить старые снимки. — А что мы будем рассказывать в интервью? — Предоставь это мне, — он снова поцеловал ее, теперь уже в губы. — Я у тебя, все-таки, хоть и не ахти как, но разбираюсь в отношениях со СМИ. Есть некоторый опыт, знаешь ли… — Но это же не значит, что ты будешь говорить за меня? — насторожилась Настя. — Естественно, нет. Я просто составлю некий план, а мы с тобой проговорим конкретные моменты. Мы даже можем сами составить обращение к читателям и просто отправить текст в журнал, не приглашая никакого интервьюера. Но последнее было бы лучше, конечно. — А что мне ответить Пете? — Пожелай ему спокойной ночи, — Сергей поднялся с кровати. — Нет, ну, а что? Ты еще что-то отвечать собралась? Да пусть он катится, куда подальше. *** Интервью вышло неделю спустя. Вариант с обращением к читателям забраковал главный редактор, посчитав, что без полноценного формата «вопрос/ответ» вся эта затея будет выглядеть немного странной. В интерьерах их новой квартиры состоялась короткая и очень трогательная фотосессия. Хоть Анастасия и не соглашалась подчеркивать живот, спрятать его всё равно было невозможно, так или иначе тема фотографий получилась такой нежной и семейной, что сам процесс доставил море удовольствия. На каждом снимке Настя и Сергей позировали рядом, обнимаясь, держась за руки или просто глядя друг на друга. Их сумасшедшей энергетики было достаточно, чтобы фото не требовалось существенно корректировать. В тексте они осторожно и не слишком подробно поделились радостным событием, не озвучивая пол ребенка и не особенно упиваясь личными эмоциями. Реакция на публикацию оказалась сумасшедшей — в положительном смысле. Настю и Сергея закидали поздравлениями, радостными восклицаниями: «Мы так и думали!», «Мы догадывались!», «Мы знали, знали!!!», пожеланиями здоровья маме и малышу… Содержание доброты в атмосфере вокруг них буквально зашкаливало. В конечном итоге никто из них не пожалел об этом решении. А от Петра больше ни звонков, ни сообщений не поступало. Впрочем, Настя прекрасно понимала, что это временное затишье. Если кому-то очень приспичило, чтобы ее бывший муж стал ещё и развенчанным, то этот кто-то явно продолжит добиваться своего.