Это наш единственный шанс на любовь.

      Маринетт не знала что ей сказать и куда себя деть. Она уже не раз слышала тихие перешептывания друзей на перерывах, которые тут же стихали как только она подходила. А как-то она даже услышала от Агреста «Да не могу я просто подойти и сказать: «Привет, Маринетт, я знаю, что мы постоянно орем друг на друга, но я делаю это только потому что ты мне давно нравишься»!» и тогда ей пришлось потратить весь день и всю ночь на то, чтобы придумать этому нормальное объяснение, которое бы укладывалось в ее голове. А сейчас это объяснение, которая она сама же и придумала рушилось под уверенным взглядом Агреста как дом от бульдозера. Губы бедной девушки дрожали пока она соображала, что ей стоит ответить на все это и пока что единственным вариантом, который прямо просился наружу: " Это шутка такая, да?»  — Нет, не шутка. — Пролепетал Адриан и наконец отпустил ее руку. Он запустил пятерню в волосы и взлохматил их, наконец начиная осознавать в какую некомфортную ситуацию попал. На его лице была рассеянная улыбка, а щеки стали розовее на несколько тонов. — Куда ты ее черт возьми тебя дела, а Сезер? — Кричал где-то недалеко за дверью раздраженный Натаниэль. Мало того, что наглая блогерша утащила его девушку посреди разговора, так и вернулась она через минуту, но только уже без нее. Маринетт вздрогнув медленно повернулась к двери и снова неуверенно сжала ручку двери.  — Не открывай, — прошептал Адриан, молясь, чтобы Маринетт не открыла эту чертову дверь. — он меня прибьет. — Маринетт, подумав пришла к тому же выводу. Если она сейчас выйдет мало того, что Натаниель устроит драку с Агрестом, так еще и она потом будет выслушивать от него упреки в стиле: " Как ты оказалась с ним в одной комнате да еще и наедине?!», а этого ей совсем не хотелось.        Если быть честной, то уже через неделю Дюпен-Чен пришла к выводу, что согласиться на отношения с Куртцбергом было не лучшей идеей. Во-первых, Натаниэль был безумно ревнив, а учитывая его долгие и искренние чувства к ней, то безумно ревнив преравнивалось к адски ревнив. Во-вторых, парень был очень настырен и уж через чур внимателен. Он подходил к ней на каждой перемене и совсем не оставлял ей времени на общение с друзьями, а на двухнедельную годовщину подарил ей огромный букет цветов, на которые, как выяснилось потом у нее алергия, и ее портрет во весь рост. Маринетт не могла потом спать еще два дня, портрет возникал в ее снах и пугал до чертиков. В итоге девушке пришлось вернуть его, а потом вымаливать прощение за эту грубость. Да, она была доброй, милой и что там еще? Но лучше уж она бы бросила его тогда, когда возвращала ему этот абсолютно криповый подарок.        Маринетт кивнула самой себе и тихо, насколько это было возможно, отошла от двери, и присела на кровать. Адриан облегченно вздохнул и тоже сел на кровать рядом с Маринетт. Перепалка продолжалась на протяжении десяти, а то и пятнадцати минут, которые ребята провели бездвижно и бесшумно сидя на кровати. Когда Натаниэль наконец матернувшись удалился ребята облегченно вздохнули и Агрест почувствовав как на место нервозности пришло облегчение откинулся на кровать. Маринетт наблюдая за переменами на его лице не удержалась и захихикала. Ситуация действительно была до ужаса странной, а от того и достаточно веселой для того, чтобы потом посмеяться над ней в компании друзей. Адриан увидев беззаботно смеющуюся Маринетт расслабился и позволил себе улыбнуться так, как когда иногда улыбался наблядая за ней в колежже. Абсолютно беззаботно и глупо, если вы понимаете о чем я. Так, как улыбаются влюбленные дураки глядя на счастливую вторую половинку.  — Ну, думаю, нам стоит поступить так: я останусь здесь, сделаю вид, что заснула, а ты выйдешь минут через пять, осторожно и скажешь что-нибудь типа ты отрубился в туалете или еще что-ниубдь, лады? — Серьезно протараторила Маринетт наконец прекратив смеяться.  — Хорошо, но в таком случае тебе нужно провести тут еще хотя бы полчаса, чтобы тебя кто-нибудь нашел и желательно спящей. — Рассуждал Агрест, сделав задумчивый вид. Маринетт лишь кивнула и принялась писать смс Алье. Просидев с Дюпен-Чен ее минут пять Адриан поднялся, учтиво кивнул девушке и вышел, оглядываясь по сторонам, осторожно прикрыв за собой дверь. Маринетт облегченно вздохнула. Откинувшись на кровать девушка задумалась о своих отношениях с Натаниэлем, а точнее о том, что ей придется выслушать его претензии завтра, а возможно даже сегодня и решила заранее придумть ответы на самые очевидные вопросы, которые мог задать парень. Уйдя в свои мысли Дюпен-Чен даже не заметила, как в итоге минут через пятнадцать заснула. Видимо сказалась доля алкоголя, которую она выпила после первого импровизированного признания Адриана ранее этим вчером.        Сон был странным. Таких Маринетт никогда не видела в своей жизни. Она определенно была на каком-то банкете. Дом, в котором очевидно проходило мероприятие, выглядел богато и шикарно, если не сказать помпезно. Только девушка успела разглядеть огромные двустворчатые двери, как обстановка сменилась. Она уже была в какой-то комнате, в полумраке которой не видела ничего. Да и в общем-то видеть она ничего толком не могла, лишь ярко зеленые глаза парня напротив. Он был настолько близко, что если бы это произошло в реальной жизни, то лицо Дюпен-Чен определенно приобрело бы оттенок волос Натаниеля. Маринетт невольно задалась вопросом, почему же он так близко, но обстановка уже сменилась и перед ней открылся вид на колонну, стоящую прямо перед ее лицом. Выглянув из-за нее девушка успела только увидеть спину какой-то блондинки, но и тут ей не дали ничего толком разглядеть. Издалека раздался встревоженный голос Натаниэля. -. нетт! Маринетт, проснись! — бормотал Куртцберг, тряся девушку за плечи, пытаясь привести ее в сознание. Разлепив веки Дюпен-Чен уставилась в глаза своего парня и поняла одну интересную вещь: глаза из сна были более привлекательны. Несомненно глаза Натаниэля были прекрасны, но не были теми изумрудными выразительными глазами из сна. Девушка замотала головой, прогоняя наваждение и снова взглянула в глаза парня. Они были голубыми с примесью серого и смотрели на нее так взволнованно, что Маринетт в который раз удивлялась тому, насколько быстро ее бойфренд начинал волноваться из-за нее. И это было одной из тех нескольких причин, по которым Дюпен-Чен не могла его бросить.  — Все в порядке? — Взволнованно спросил Куртцберг, осторожно переплетая их пальцы.  — Да, все хорошо. Я просто заснула. — Пробормотала Маринетт, начиная припоминать, какие ответы она там напридумывала. — Ох, Маринетт, не делай так больше! Я перепугался. — Бормотал парень, бросившись ее обнимать и гладить по волосам. Неожидавшая такой реакции Дюпен-Чен не нашлась больше ничего сказать, кроме как тихое: -Д-да.        Вернувшись в гостиную Маринетт отыскала Алью и начала выспрашивать все подробности ее ссоры с Натаниэлем. Из рассказа подруги, девушка выяснила, что юноша был в бешенстве, когда увидел Алью одну, без Маринетт через несколько минут после того, как Сезер ее увела. Он начал кричать что-то, что Алья уже не могла вспомнить, а потом побежал в ту сторону, где были комнаты, в одной из которых сидели Дюпен-Чен и Агрест, и начал открывать двери. Когда он чуть было не ворвплся в нужную дверь Алья, ничего больше не придумав, ляпнула, что Маринетт не стоило начинать встречаться с таким ревнивым человеком, как он, а дальше разговор перешел на повышенные тона. В итоге все кончилось тем, что Куртцберг, взбесившись, вмазал по стене кулаком до крови и с матами ушел к Киму в поисках аптечки. Позже он однако как ни в чем не бывало подошел к Алье и потребовал объяснений, где Маринетт. Девушка сказала, что подруга отсыпается в одной из комнат после того как выпила больше, чем положено, да в добавок прочитала парню лекцию о том, что Натаниель был настолько занят своей ревностью к Агресту, что не заметил пошатавывшуюся на ногах девушку.        Выслушав полный рассказ о произошедшем, а заодно и гневную тираду Альи о Натаниеле Маринетт решила, что сейчас хочет выпить бокальчик вина и обдумать то, что произошло. Взяв фужер и налив себе небольшую порцию алкоголя Дюпен-Чен направилась на, казалось бы, пустой балкон, однако наткнулась там на Агреста, который тоже что-то пил из стакана и смотрел вниз. — Что там интересного? — поинтересовалась Маринетт, встав рядом и перегнувшись через балку. — Да какая-то парочка ссорится. Девушка поцарапала только что машину о фонарный столб, вот парень и сходит с ума. — пояснил Адриан, в очередной раз приложившись к стакану. — Возможно случись такое со мной, Натаниель меня бы прибил. — усмехнулась Дюпен-Чен. — Почему? — оглянувшись спросил Агрест, пытаясь разглядеть в темноте ночи ее лицо. — Он как-то позволил мне сесть за руль его машины, так всю дорогу пришлось слушать: " Поаккуратнее, пожалуйста. Включи поворотники, а то вдруг кто выскочит и поцарапает мою малышку, не дай бог разобьет!» — припомнила девушка и отпила глоток из своего фужера. — Серьезно? Он что, сноб? — смеясь, спросил Агрест, поглядывая вниз на парочку. — Нет, — возразила Маринетт. — Просто он заработал на нее сам, вот и печется о ней теперь. — А, ну тогда простительно, — ответил Адриан и затих на секунду-две. — наверное. — Тебе когда-нибудь снились странные сны? — поспешила перевести тему девушка от разговора о ее парне. — Какого рода? — спросил Агрест, свешиваясь еще сильнее за карниз. — Ну, ты вроде помнишь каждую мелочь, но при этом там нет ничего странного, а еще это кажется очень важным. — ответила Дюпен-Чен с задумчивым выражением на лице, при этом потянув парня за рубашку назад, на безопасную территорию. — Нет. — ответил Адриан, обернувшись с удивленным взглядом назад. На секунду Маринетт показалось, что у нее дежавю.