Утопия

Эта ночь прошла беспокойно: я уже и забыл счёт дням, когда перестал принимать прозиум. Порой меня настигало чувство вины за то, что я делаю. «Это работа» — скажете вы. Вы, лишённые эмоций, сострадания и справедливости. Каково это, носить маску добропорядочного гражданина, который в чужих глазах является героем, освобождающим мир от людской слабости? Каково это, постоянно уничтожать? Безукоризненно. Иначе все поймут, что ты изменился. Вы не знаете этого, потому что не чувствуете. И всё же я завидую тем, кому неизвестно чувство совести. Клирик, ставший эмоциональным преступником. Убийца, ставший жертвой. Нет, я уже никогда не прощу себе смерть Эррола, Мэри, Вивианы. Тех, кто пал от руки клириков — таких же, как я, убивающих невинных людей. Но больше всего меня пугает даже не это. Тотальное безразличие, ставшее девизом последнего государства на земле. Неужели люди действительно так боятся войны, что готовы пойти на отказ от всего, что наполняло смыслом их жизнь? Увы, ответ на мой вопрос очевиден: миллионы людей, живущих по привычке, населяют улицы города. Но всегда найдётся место надежде. Уже завтра утопия, заботливо созданная властями, падёт. Революция — последняя надежда подарить этому миру будущее, лишённое жестокости. Наполненное смыслом, радостью и любовью. Но даже если ничего не выйдет и Сопротивление падёт, то это вызовет массовые волнения и величие правительства будет поставлено под сомнение. Возможно, грядущий день будет лучом света в царстве тьмы. Лучом, который поведёт за собой людей и покажет, ради чего стоит жить. За окном начало светать. Я ещё раз проверил оружие, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Больше нет места для страха. Глядя, как Робби ещё спит, я задумываюсь о том, какой жизни хотел бы для сына: спокойной и размеренной (а главное безопасной) или всё же свободной? Я должен был решить этот вопрос прежде, чем проливать кровь людей, которых всё устраивало. Разумеется, больше всего я не хотел бы узнать, что с моим сыном что-то случится после того, как Совет Тетраграмматона или Сопротивление падёт. Будущее покрыто тайной, но отступать уже поздно. Даже если бы была возможность — я бы сделал всё то же самое. Потому что я чувствую, что так будет лучше для всего общества. Рассвет едва начал окрашивать стены небольшой комнаты. Вздохнув, я подошёл к кровати сына и аккуратно погладил его по голове. Кто знает, может, мне не суждено вернуться сюда. Последние мысли, которые настигают меня после выхода из дома: «Я обязан вернуться живым и целым. Не важно, сколько людей падёт сегодня от моей руки»