Скрытно

Под сиянием Луны Коё кажется, что глаза Фукузавы Юкичи сияют серебром ещё сильнее, чем прежде, и не может украдкой ими не любоваться, показывая при этом привычную нейтральную сдержанность. Это, к чести Фукузавы, даётся ей с трудом — даже в солидные сорок пять лет он остаётся невероятно красивым мужчиной. Поначалу Коё правда пыталась одёргивать себя, ведь отношения, тем более с детективом, — не то, во что ей, члену исполнительного комитета, стоило бы ввязываться. Ей всегда казалось, что после пережитого она уже никогда не влюбится, никогда не одарит нежностью никого, однако судьба распорядилось иначе. — Для той, кто ненавидит само слово «любовь» вы проявляете слишком много любви к Изуми-кун, Озаки-доно, — всплывает в голове бархатистый голос директора детективного агентства. Тогда Коё не нашлась с ответом. Сейчас, в общем-то, тоже. Она и в самом деле любит милую Кёку. Любит Чую. Л ю б и т Юкичи. Он нежно обнимает её со спины и смотрит вместе с ней на полный диск Луны в окне нейтрального тихого love-отеля, и рядом с ним Коё чувствует себя как-то по-особому. Она чувствует себя… защищённой. Она чувствует, что находится в такой безопасности, в какой никогда не была, и это чувство распускается в душе изящными цветами розовых камелий, какие находятся на кимоно, подаренном ей Фукузавой. Прикрыв глаза, Коё запрокидывает чуть-чуть голову и упирается затылком в грудь мужчины. Разница в росте на пятнадцать сантиметров всё-таки заметна, в отличие от разницы в возрасте в девятнадцать лет. Они оба, как ни крути, взрослые люди, поэтому слишком хорошо понимают своё положение. Разворачиваясь, Коё, обнимает осторожно, невесомо — близкие контакты даются всё ещё слишком тяжело, но в этот же момент чувствует, как сильные мужские руки овивают талию и прижимают крепко, но не слишком, и улыбается, совсем легко, почти незаметно. С Фукузавой Юкичи, таким показно-холодным, на самом деле безмерно тепло. И его свет — он не такой, как у других. Это не прямой жар Солнца. Это свет нежной Луны, лишь отражающей солнечные лучи и дарящей свет мягкий, однако достаточный для того, чтобы вести за собой. И Коё идёт, пусть и лишь на тихие ночи, за этим манящим светом. Но уже не как наивный мотылёк — крылья давно сожжены, но как пилигрим, бродивший годами в поисках спасения, и наконец, нашедший его. Они никогда не говорят такими ночами о работе, зато обсуждают сорта чая, традиционную культуру гейш. Коё наигрывает мелодии на сямисэне, подпевая себе, и нельзя сказать, что такого любителя традиций, как Фукузаву, это не очаровывает. Коё — безмерные эстетика и изящество, воплощённые в женщине. Каждое движение её пальцев по инструменту заставляет трепетать и желать подойти и трепетно целовать каждый из них. Кожа там грубая из-за множества битв и долгих практик игры на инструментах. Глядя на Коё, Фукузаве кажется, что если и существует человек, который бы олицетворял собой адский труд, то это была бы она. И это одновременно вызывает и восхищение, и тоску. Жаль, что ему нельзя было лет n-дцать найти случайно совершенно, прямо как Рампо, маленькую девочку с волосами цвета спелого персика и забрать к себе, чтобы она не видела этот ад на земле, что скрывает в себе мафия, чтобы не считала себя цветком тьмы, для которого свет подобен смертельному яду, чтобы… была счастлива. Сейчас уже ни он, ни она не отступятся от своих принципов, привитыми за долгие годы, и потому единственное, что может Фукузава — взять руки нежной женщины в свои целовать от кончиков пальцев до локтей, по которые те в крови. — Слишком мало берёте, Фукузава-доно, — взгляд Коё преисполнен лёгкой тоски и сожаления, она мягко высвобождает руку и оглаживает ею руку Фукузавы. Тоже по локоть. — Как и вы, Озаки-доно. Они с головой увязли в кровавой бане, однако он всеми силами пытается очиститься и очистить мир. Вот только Коё он не очистит, и оба они это понимают. Поэтому утром они начнут собираться. Он — в агентство, где ждут шум и помощь жителям города, и она — в подвалы базы, где ждёт нерадивый идиот, вставший на пути мафии, которого как раз ночью приволокли Чёрные Ящерицы. — Когда мы сможем встретиться? — Послезавтра, Озаки-доно. Если вы не возражаете. — Я пришлю вам информацию о месте встречи. — Я буду ждать. Никто не поверит, что он был ночью в love-отеле с самой высокопоставленной женщиной в Портовой Мафии. Никто не поверит, что она была ночью в love-отеле с директором Вооружённого Детективного Агентства. Если не предоставить доказательства. А уж они позаботятся, чтобы этих доказательств никто и никогда не нашёл.