Пуля в сердце

      Ольга всегда считала, что холостяцкая берлога — это разбросанные по всем углам вещи, успевшие подгнить овощи где-то в углу холодильника и абсолютное отсутствие хоть каких-нибудь предметов декора. Но в квартире Орлова, на удивление, ничего этого не было. Относительный порядок и уют.       Ровно сложенные на стуле вещи, полное отсутствие безпарных носков возле идеально застеленной постели. То ли армия приучила к порядку личного места. То ли в этом заключались меры предосторожности — без бардака всё же проще собраться, если вдруг неприятности выстроятся в очередь у самого порога.       Неспешно прокурор обходила все владения друга, изучая заинтересованным взглядом каждый угол его жилища. Всё же профессиональная привычка, добротно смешанная с простым женским любопытством — это гремучая смесь.       — Где только взял? — сама себя спрашивала Степненко, сжимая в руках бело-синюю — прям как тельняшка — рамку с фотографией. Своей собственной фотографией, которой нет в личном архиве даже у неё самой.       Снайпер звенел и громыхал посудой, «колдуя» на кухне, и Оля вновь улыбнулась его недавнему буквально приказу — чувствовать себя как дома и не сметь помогать на кухне. Он заявил, что не посмеет девушке в гостях заниматься бытовыми вопросами, тем более после тяжёлого рабочего дня.       Степненко спорить с Орловым и не собиралась — на это совершенно не было никакого желания. Ей казалось, что впервые в жизни мужчина заботится о ней, совершает действительно стоящие поступки, а не стремится подоспеть ко всему готовенькому.       Когда Константин приглашал подругу в гости после очередного их совещания на складе, он до последнего и не верил, что она согласится. Тем более после нескольких случаев отказа. Но она вдруг согласилась, даже не став брать время на «Я подумаю».       Он расплылся тогда в счастливой улыбке. Наверное, никогда в жизни старший сержант Орлов не испытывал столько счастья в одночасье. Даже тогда, в день приказа о выводе из Чечни.       А сейчас просто стоял на пороге комнаты, сжимая в одной руке два бокала, а в другой — тарелку со старательно, но косо нарезанными кусочками колбасы, помидоров и молочного шоколада. С улыбкой наблюдал, как она изучает обстановку его скромной квартиры и просто не мог налюбоваться.       — Костик! — позвала хозяина квартиры Оля, застыв возле шкафа с открытыми полками.       — Я тут, — отозвался он, переступая порог.       Остановился чуть в стороне, отставив в сторону блюдо с закусками и не спеша предложить гостье вина — она хотела у него что-то спросить или сказать, а его учили в детстве, что перебивать не прилично. Тем более таких прелестных дам.       — Если можно, открой секрет: чем так ценна эта пуля? — прокурор осторожно взяла с полки пулю, сжимая её подушечками пальцев, и подняла на мужчину глаза. — Она стоит у тебя едва ли не на самом видном месте.       Орлов взглядом прожигал сжимающую свинцовый шарик Олину ладонь. Будто бы пытался растопить осколок патрона силой мысли, чтобы не было его вовсе, чтобы не пришлось озвучивать вслух, откуда он и зачем тут стоит.       Но подобных чудес не бывает.       Оля почувствовала, как её руки касаются тёплые пальцы Орлова, сжимают пулю, находившуюся у неё в ладони, и поспешно возвращают её на отведённое место в стеллаже. Степненко взглядом проследила за каждым его движением и несколько раз успела пожалеть о содеянном — заданном вопросе и хозяйничестве с его «музейными экспонатами».       — Ты просила не вспоминать никогда о том случае и этой пуле, — заговорил наконец снайпер, свои голубые глаза не отводя от подруги ни на миг.       — Это…       Она так и не нашла в себе силы озвучить абсолютно верное предположение вслух. Просто не могла поверить, что это возможно. Сознание словно бы отказывалось признавать, что это та самая пуля, которую она однажды выпустила из своего пистолета.       — Да, это та самая малышка, которой ты едва не пробила дырку в моей голове, — подтвердил Орлов, тень серьёзности так и не спускаясь со своего лица. — Макс тогда сказал пули и гильзы собрать, чтобы следов не оставалось. Вот я и забрал эту себе.       — Но зачем?! — Оля откровенно не понимала этого желания Орлова, которое возникло в его голове в ту минуту. И уж тем более не могла осознать, что он не изменил его по прошествию месяцев, не выкинул эту пулю и даже не убрал в какой-нибудь неприметный ящик, открываемый реже, чем иногда.       Костя пожал плечами и вдруг расплылся в улыбке.       — А по-моему, это хороший памятный сувенир. Разве нет? — Оля лишь пожала плечами ему в ответ. — Оль, в меня впервые стреляла девушка! Да ещё и та, в фотку которой я влюбился, когда Кэп показывал. Как я мог эту пулю не оставить на память?       — Я не перестаю тебе удивляться, Орлов.       — У меня есть несколько пуль, которые едва не унесли мою жизнь в горах, — Орлов вновь стал серьёзным, в один миг потеряв весёлые нотки в своём голосе. — Те стрелки были буквально сантиметрах от намеченного результата. Ты тоже прикончила бы меня, если бы я среагировать не успел. Поэтому твоя пуля тоже тут. Но она дороже других. Поэтому на видном месте. Как символ того, что ты невероятно смелая женщина, с которой не страшно пойти в бой. И как напоминание о том, что мы сейчас могли бы и не пить вино.       Константин протянул гостье бокал с вином, как бы ненароком коснувшись кончиками пальцев её ладони. Вновь попытался не утонуть в её прекрасных глазах. И всё же расплылся в своей фирменной улыбке, отгоняя прочь все недавние неприятные воспоминания.       — Давай выпьем за этот прекрасный вечер, — предложил он, чуть вытянув руку с бокалом.       — И за нас, в этот вечер уединившихся, — добавила Ольга, осторожно ударившись своим бокалом о его брата-близнеца.