Les XXXVI invisibles separez en six bandes

Библиотека существует ab aeterno. В этой истине, прямое следствие которой — грядущая вечность мира, не может усомниться ни один здравый ум

Солнце медленно заходило за горизонтом, придавая небу цвет пламени. Или же оно было таким пурпупно-красным от зарева пожара?.. Ветер носился по побежденному городу, разнося запах горящей бумаги и обугленных кожаных переплетов. В этих потоках ветра бешено кружились пламенеющие кусочки того, что еще совсем недавно было великой Александрийской библиотекой. Они оседали на площади, спешно покинутой мирными жителями, на широких улицах, и медленно оседали у ног Небу. Вся жизнь Небу, немощного полуслепого старца, была связана с библиотекой. Когда-то давным давно (Небу считал, что в прошлой, слишком далекой от него жизни) ему повезло родиться в богатой семье, и он получил хорошее образование. А затем... Еще юнцом он открыл для себя Библиотеку. О, какие же дивные книги там были! Небу зачитывался похождениями путешественников, представляя себя бравым мореплавателем... Он знакомился с преданиями разных народов и пересказывал их мальчуганам на рыночной площади. Он прочел каждую страницу каждой книги. Он, в какой-то степени, и был Библиотекой. А затем, пришла война, и Библиотека запылала. Она горела долго, борясь с книгами, с источником мудрости, с Хохмой. И теперь, когда от колыбели знаний остался всего лишь бархатистый пепел, Небу вдруг понял, что держит Хохму в руках. Вот она, все еще тлеет угольком на его ладони. Он боялся, что все истории, заключенные в Библиотеке, сгорят, забудутся, канут в Лету человеческих воспоминаний. Что Мудрость тысячелетий рассыплется прахом под ногами новых поколений. Но он ошибался. Ведь все те истории, сказки и предания Библиотеки сольются в одну новую - о гибели Александрийской сокровищницы знаний - и будут жить. Люди не будут зачитываться приключенческими романами, которые читал Небу, и не будут знать древних преданий народов, которые уже стали прахом. Но зато они будут знать об Александрийской библиотеке, которая сгорела, и о том, что она была колыбелью тех историй. Это ли не Хохма, мировая Мудрость, пронизывающая все времена?