Убийство на день Валентина

      Бут, злой и хмурый, сидел в своем кабинете и тасовал досье на горничных "Седьмого неба". Их оказалось почти вдвое меньше, чем любовников у погибшей, но все равно слишком много. Настроение агента портилось быстрее, чем отношения с его новой дамой – холеной блондинкой, посещавшей тот же спортзал, что и он – и, похоже, его шансы на приятный вечер дня святого Валентина, проведенный в горизонтальной плоскости, уже почти испарились.       "Мистер и миссис Эрна, наверное, будут не очень рады остаться без помощниц накануне такого дня", – подумал он, впрочем, не особенно жалея сладострастную чету.       Подумав, Бут решил начать с Айви, племянницы Жозефины – по крайней мере, он знал, с чего с ней можно начать разговор, но тут в дверь постучали. – Агент Бут? – обратился к нему мальчишка из новеньких, желторотый юнец, едва начавший бриться. – Вас ожидают на допрос. – Я в курсе, – даже не пытаясь скрыть раздражение, ответил тот, показывая стажеру пачку девичьих документов с прикрепленными фотографиями. – Нет, сэр, – ответил мальчик, смешно выпячивая хилую грудь. – Это молодые люди. Их не вызывали на допрос, они явились сами.       В комнате для посетителей в этот поздний час не было никого, кроме этих двоих. Бут по привычке чуть задержался у дверей, понаблюдав через стеклянные вставки несколько секунд за тем, как они себя ведут. Первого, рыжеватого детину с веснушками и не очень-то интеллектуальным видом, он узнал – то был Боб Кларксон, в теплом свитере и вельветовых штанах. Второго, худенького, нервного латиноса в застиранной, некогда черной футболке и не по погоде тонких джинсах, он вспомнить не смог. Вероятно, его лицо мелькало в этом деле, но прошло незамеченным в общем потоке информации. А возможно, и не только лицо. Парни сидели через пару кресел друг от друга, никак друг с другом не взаимодействуя. Оба проявляли типичные признаки нервозности: один комкал салфетку, другой отстукивал ногой какой-то частый ритм, оба поминутно проверяли часы – но друг на друга не обращали никакого внимания.       "Либо они незнакомы, либо отлично умеют притворяться", – вынес осмотрительное суждение Бут и вошел в комнату. – Агент Бут! – воскликнули оба одновременно, Боб – с оттенком неуместной радости, второй парень – несколько вопросительно.       Оба наконец уставились друг на друга, как будто бы впервые осознали, что находятся в комнате не одни.       Бут задумался, не зная, к кому из них обратиться первым.       "Жаль, Свитса нет, – подумал он. – Нам бы параллельно провести допрос". – Я по поводу убийства Джессики Картер, – произнес латинос. – Меня зовут Альфонсо Рамирес. Я с ней спал.       Кларксон басовито хохотнул: – Так и я с ней спал! – Смею вас обоих заверить, вы не единственные, – угрюмо перебил их Бут. – Почему ты решил прийти в ФБР? Как узнал, что я веду дело? – спросил он у Альфонсо. – Мне рассказала Лилиан, – вдруг покраснел тот. – Это подруга моей любимой девушки. Она слышала, как вы разговаривали с их старшей.       Буту дико хотелось ударить кулаком в стену. – Выражайся понятней! – силясь звучать как можно более корректно, приказал он. – Кто старшая? Что за Лилиан? При чем тут девушка? – Лилиан – горничная в "Седьмом небе", – пояснил Альфонсо. – Вы допрашивали сеньору Жозефину, а ее трудно не услышать.       Повисло молчание. Бут никак не мог решить, с которым из ребят переговорить первым. С одной стороны, Альфонсо пришел сам, значит, его к этому что–то побудило. С другой стороны, Боба они так и так собирались допросить, и раз уж он сбежал в первый раз, где гарантии, что он не передумает, оставшись в одиночестве?       Посовещавшись с самим собой, Бут решил, что разобраться с Бобом будет быстрее. А вот нервного Рамиреса оставим на потом. – Мне Лиза сообщила, – ответил Кларксон на невысказанный вопрос. – Лиза Миллер, моя невеста. – Вы помирились? – искренне изумился агент. – Так быстро? – Ну а что такого? – так же неподдельно удивился Боб в ответ. – Измена не повод рвать долгие, крепкие отношения.       При этих словах Альфонсо как-то странно всхлипнул, заставив Бута бросить быстрый взгляд в его сторону. Да, похоже, он правильно сделал, что оставил граждански сознательного латиноса на десерт. Очевидно, разговор с ним затянется, и будет лучше, если он произойдет с глазу на глаз. – Я всего раз с Джессикой–то и перепихнулся, – пояснил Боб, похоже, искренне не понимая, за что его мысленно осуждают оба собеседника. – Ну что в этом такого?       Рамирес как-то странно посмотрел на него, и это не укрылось от внимательного Бута. Он не мог понять, откуда у того могла взяться какая–то неуместная жалость. Уж чего-чего, а уж этого чувства скудоумный, самодовольный Боб Кларксон, уверенный в собственной безгрешности, никак не вызывал. – А чего сбежал из гостиницы, раз не в чем тебя винить? – не выдержал Бут. – И на кой черт ты вообще туда припёрся, с невестой-то?       "Свитс бы сейчас приплел подсознательное желание быть пойманным", – подумалось агенту.       Однако же Боб, похоже, таких тонких материй как подсознание, вовсе не имел. Его интеллект, очевидно, был не выше, чем у деревянной колоды. – Не, ну а что такого? – тупо повторил он. – Классное же место.       Бут не упустил и то, как Рамирес страдальчески закатил глаза на этих словах. – Что ты можешь рассказать о Джессике? – поинтересовался Бут у Боба, заранее предчувствуя, что от этого разговора ничего толкового ожидать не стоит. Зато, судя по всему, каждая фраза этого деревенского дурачка буквально переворачивала все внутри у Альфонсо, обещая сделать беседу с ним очень продуктивной. – Прикольная была чика, – с готовностью ответил Кларксон. – Такие штуки творила, ух! И даже сама предложила сделать это без резинки. Лиза совсем не такая развратная. – И сколько раз вы переспали? – снизошел агент Бут до его языка. – Всего один, – огорчился Боб, но на его лице тут же снова расцвела эта дебиловатая улыбка. – Зато, поверьте, этот секс я буду вспоминать до самой смерти.       Тут случилось нечто, чего Бут предвидеть не смог. Худенький Рамирес подскочил и с силой, которую никак не ожидаешь от столь тщедушного мальчишки, впечатал ошеломленного Боба спиной в стену. – Тогда вспоминай прямо сейчас! – в отчаянии заорал Альфонсо прямо в лицо Кларксону, только испуганно таращившемуся на него, словно большой глупый щенок, и даже не пытавшемуся освободиться. – Недолго тебе осталось!       С помощью подоспевшего стажера Бут все же сумел усадить вспылившего латиноса на место. Боб сполз по стеночке на ближайший стул. – До конца расследования вы находитесь под подпиской, – бросил Бут через плечо. – Не смейте покидать город.       Кларксон мотнул головой, словно китайский болванчик, и быстро-быстро покинул комнату, пятясь задом – видимо, боялся повернуться к раздражительному Рамиресу спиной. Стажер хотел было задержаться, но агент Бут недвусмысленно дал ему понять, что тот здесь не нужен. – И купи своей невесте самый большой букет цветов! – крикнул Альфонсо вслед Кларксону. – Она заслужила за твою подлость! – Ты всегда так серьезно относишься к изменам? – спросил Бут мягко, опускаясь на соседнее сиденье. – Я поступил низко, это факт, – ответил Альфонсо. – В этом отношении мне нет прощения. Пусть я и думал, что мы с Айви расстались… – Стоп, так твоя девушка – это Айви? Племянница Жозефины? – Да, – печально подтвердил Рамирес. – Бывшая, но до сих пор горячо любимая девушка. – Ее тетя упоминала, что ты пишешь ей письма… – Да, – немного смутился парень. – Я чрезмерно виноват перед нею. – Поверь, если ты скажешь ей это лично, она, скорее всего, простит тебя. По крайней мере, ты сможешь ее обнять. – Зато я себе никогда этого не прощу. Я просто не заслуживаю прощения, – упрямо заявил Рамирес.       Бут чувствовал себя озадаченным. Он понимал, что и Альфонсо, и Айви хотят возобновить отношения. Судя по тем нескольким фразам, что бросила Жозефина, девушка любила этого мальчишку – и до сих пор любит. Наверняка она уже давно заочно простила его измену, но что в таком случае мешает этим двоим хотя бы попытаться?       Альфонсо мялся, словно бы стеснялся признаться в чем-то еще. Бут решил, что, в отличие от Кларксона, на этого парня не нужно давить. Он созреет сам и обязательно расскажет то, зачем пришел.       Так и вышло. Посидев с минуту в молчании, Рамирес не то вздохнул, не то всхлипнул, и вдруг заговорил: – Я хотел сказать, что вам не надо наказывать ее убийцу. Джессика была гадкой. Она совершала очень плохие поступки. – Ты имеешь в виду, спала со многими парнями? – уточнил Бут. – Это не худшая из этих вещей.       Рамирес помолчал еще немного, внимательно смотря на свои сильные обнаженные руки с выступающими венами. Бут снова невольно зацепился за его внешний вид, но не успел он прийти хоть к какому-нибудь выводу, как парень продолжил: – Она была больна. И знала об этом. И специально заражала других людей.       Теперь, когда признание было сделано, можно было не сдерживаться. Альфонсо повесил голову и, казалось, стал еще более застиранным, незаметным и несчастным. Буту показалось, что он слышит даже приглушенные всхлипывания.       Агент пытался переварить полученную информацию. У него чесались кулаки – так сильно ему хотелось себя ударить. Как можно было быть таким непрофессионалом? Роясь в хитросплетениях порно-приключений жертвы, он совсем упустил из виду мотив – а зачем, собственно, Джессика это делала? Бесспорно, юные девушки могут заниматься любовью с разными мужчинами просто из интереса, упиваясь дешевым, поверхностным вниманием, которое вспыхивает и гаснет в доли мгновения. Но интерес и желание экспериментировать это тоже своего рода мотив, а определить, что именно манило мисс Картер разделить ложе со столькими мужчинами, он, Бут, так и не удосужился. Позор! – Ты имеешь в виду, что у нее было ЗППП? – Да, – подтвердил Рамирес. – Что-то серьезное, очень. Она умирала сама и очень хотела, чтобы вместе с ней умерли и другие. Мстила за свою болезнь. Она сама мне в этом призналась. Поэтому она ни с кем не занималась любовью больше одного раза. Спешила утащить за собой как можно больше…       Бут судорожно обдумывал, как ему следует поступить прямо сейчас. Определенно, этими сведениями нужно немедленно поделиться с командой Джефферсона, но не оставлять же этого совершенно потерянного юношу наедине с собой? Почему-то Буту казалось, что Альфонсо до крайности близок к тому, чтобы последовать за Джессикой в мир иной – но только по своей воле. Кроме того, их разговор, чувствовал агент, еще слишком рано заканчивать. Вопросы буквально толпились у него на языке, и, скорее всего, умникам тоже будет, что спросить у Рамиреса.

***

– Я вот о чем подумала, – сказала Анджела, разворачивая свой сэндвич, – почему же все-таки Джессика этим занималась? – Ей это нравилось? – предположил Ходжинс, передавая стаканчик с кофе Фишеру.       Как это частенько бывало во время сложных или срочных дел, вся команда обедала едой навынос прямо в лаборатории, в зоне отдыха под самой крышей. Анджела иногда шутила, что это помогает посмотреть на улики, оставленные внизу, на платформе, под другим углом – впрочем, сама она никогда туда не смотрела, не то боясь высоты, не то борясь с тошнотой, которую у нее до сих пор иногда вызывали человеческие останки. – Я не об этом, – нетерпеливо отмахнулась Анджела. – Секс, конечно, штука приятная, но чтобы вот так, без разбору, без передыху? – А у тебя никогда так не было? – со своей неповторимой нежно-удивленной интонацией поинтересовался Фишер.       Анджела скорчила ему гримаску. – Она этим не зарабатывала, – рассуждала она вслух. – Не оплачивала учебу, как это иногда бывает, не мстила своему парню – слишком уж много мужчин… – Кстати, а как она с ними знакомилась? – вдруг спросила Кэм, втыкая палочки в порцию китайской лапши и отставляя коробочку в сторону. Есть ей почему-то расхотелось. Сейчас, когда она, наконец, присела после всей этой суетливой, но бестолковой работы над делом, ей в голову начали приходить правильные вопросы. Тут уже было не до еды. – Есть тут кто? – донесся снизу зычный голос Бута.       Анджела и Кэм спешно спустились вниз. – Кто это? – спросила Анджела, лучезарно улыбнувшись перепуганному мальчишке, державшемуся на шаг позади агента. – Меня зовут Альфонсо Рамирес, – представился он и замолчал. – Он пришел в ФБР, чтобы поговорить о Джессике, – пояснил Бут. – Кэм, ему очень нужно поговорить с тобой с глазу на глаз. – А я тогда пойду поищу какие-нибудь контакты Джессики, – нашлась Анджела, еще раз ободряюще стрельнув улыбкой в сторону понурого латиноса. На этот раз он даже, кажется, ей ответил. – А где остальные? – спросил Бут. – Я хотела отправить доктора Бреннан домой, – ответила ему Кэм. – Она совсем разболелась. Но мы сошлись на том, что она выпьет жаропонижающее и отдохнет в своем кабинете. – А эти двое… – Поднимайся к нам, Бут! – позвал доктор Ходжинс, воздев в воздух руку со стаканом кофе. – У нас есть еда! – добавил Фишер. – Вообще-то, вы нам тоже нужны здесь, внизу, – отозвался Бут. – Но… – За работу, мальчики! – рявкнула профессор Сэроян. Как ни печально, но обед пришлось оставить.

***

– То есть как это ничего не нашла? – Абсолютно, – подтвердила Кэмилл. – Даже удивительно для такой… э-э-э… распущенной девушки. – А мы можем… – Альфонсо замялся. – Проверить меня?       Кэм переглянулась с Бутом. На самом деле, конечно же, делать анализы живым, не связанным напрямую с убийством, не полагалось, но история, которую рассказал мальчишка, и его жалкий внешний вид тронули ее каменное сердце бывшего старшего коронера. В конце концов, это можно оправдать в рапорте необходимостью проверки мотива… – Закатывай рукав, – скомандовала она, натягивая резиновые перчатки.       Бут сделал быстрый шаг к ней и что-то шепнул на ухо. На лице Кэм отразилось сомнение, но в конце концов она кивнула. – Я подожду тебя и отвезу домой, – сказал Бут Рамиресу. – Становится поздно.

***

– Как он сказал – Альфонсо? Подходящее имя для нашего дела, – хмыкнул Фишер – Помнится, наша девица не любила за себя платить? Не слишком ли он выбивается из общего ряда? – А ты можешь описать этот ряд иначе, чем словом "случайный"? – возразил ему Ходжинс.       Несмотря на призыв Кэм, они оба вернулись к еде. В конце концов, им по текущему делу было не с чем работать. Это был редкий случай, чтобы расследование шло своим чередом, минуя "королей лаборатории" и оставаясь в руках сотрудников ФБР, и обычно и Ходжинс, и Фишер бурно против этого возражали. Однако сегодня, накануне дня святого Валентина такое положение вещей их обоих более чем устраивало. – Так кому предназначались трусики? – праздно поинтересовался Фишер, разламывая в руках печенье с предсказанием. – Не твое собачье дело, – отчеканил Ходжинс, не отрываясь от экрана мобильного. Наверное, пользовался моментом, чтобы найти своей спутнице другой подарок. – Размерчик скромный, значит, барышня стройная, – размышлял наглый интерн. – Азиатка? – Отстань, – буркнул Ходжинс. – Значит, азиатка, – удовлетворенно заключил Фишер и прочитал записку из печенья: – "Вы окажетесь на вершине блаженства". Хех, я и не сомневался. – Если ты не заткнешься, я тебя с этой вершины сейчас скину. – Ладно-ладно, – сдаваясь, интерн поднял ладони. – Давайте лучше поразмышляем, кто убийца. Ставлю на одну из горничных. – Тоже мне Шерлок Холмс нашелся. Кэм об этом и говорила. – Мотив – ревность. Орудие – бельевая веревка. – Я буду впечатлен, только когда ты назовешь имя. – М-м-м… Вирджиния!       Ходжинс оторвался от мобильного. – Ты серьезно? – Я? Нет. Я даже не уверен, что среди горничных этого отеля есть девушка с этим именем. Просто оно так же хорошо вписывается в нашу историю, как и Альфонсо. – Есть еще одно имя, которое звучит достаточно ядовито. Айви. – А такая среди них была? – Была. Можно выяснить у Бута. Кажется, их всех собирались согнать для допроса в ФБР. – О, целая комната юных прелестниц…       "Я видел порно, которое начиналось точно так же", – мелькнуло в голове у Ходжинса, но вслух он эту мысль озвучивать не стал. Вместо этого он произнес: – Мы почти уверены, что выбрасывать тело отправились двое не очень сильных людей. Скорее всего, это были девушки. – Вы уверены, что место преступления выдало нам все, что могло, и мы никак не идентифицируем этих двоих? – Вы сомневаетесь в моей квалификации, мистер Фишер? – в голосе Джека Ходжинса слышалась неприкрытая угроза. – Разумеется, я проверил все улики, что мы нашли у тех мусорных баков.       Он помолчал секунду, затем его глаза вдруг округлились, словно он увидел за спиной у Фишера нечто ужасное. Например, злую доктора Сэроян, возмущенную тем, что они продолжают трапезничать вместо того, чтобы разгадывать убийство. – Кажется, я не исследовал кое-что…

***

– Я не большой любитель собирать паззлы, доктор Ходжинс, – признался Фишер, но все-таки надел увеличивающие очки с налобным фонариком. – Правда? А я это обожаю! – Экран просто превратился в пыль, – уныло констатировал Фишер, все еще питая слабую надежду отвертеться от обязанности помогать коллеге. – Что вы хотите здесь найти? – Ты сам сказал мне, что на месте преступления должны были остаться частицы, которые позволят нам опознать преступников. А пакет с осколками телефона жертвы – единственное место, где я еще не искал. – Искать пылинку среди пыли, – элегически протянул Фишер, – еще сложнее, чем иголку в стоге сена. – Не думаю, что нам понадобится фокусироваться на столь мелких частицах, – ответил доктор Ходжинс, аккуратно вынимая пинцетом один из самых крупных кусочков – не больше квадратного сантиметра – из кучки ему подобных. – Что вы видите, мистер Фишер? – Какой-то фиолетовый блик. Преломление... Это собирающая линза! – Вот именно. Кажется, я знаю, кто помогал нашей ревнивице с бельевой веревкой запихивать труп в мусорный бак. – А может, и череп соберете?..

***

      Анджела буквально светилась от счастья. Весьма необычное для нее состояние – обычно она сильно переживала, если жертвами преступлений, которые расследовала команда Джефферсона, становились юные девушки или, не дай бог, дети. Но, очевидно, подтвердились ее самые смелые ожидания, и девушка просто не могла сдержать эмоций. – И как я раньше не догадалась? – поражалась она, будто бы кокетничая перед собравшимися, все никак не приступая к сути дела. Жалко, конечно, что Бут поехал отвезти Альфонсо домой, но покрасоваться перед Колином Фишером и Джеком Ходжинсом тоже неплохо. – День любовных радостей нам всем глаза запорошил, – согласился Фишер. – Ближе к сути.       Анджела показала ему язык. Она была так рада, что даже брюзжание интерна не могло испортить ей настроения. – Я проверила ее аккаунты в социальных сетях, – наконец, сказала она. – И обнаружила, что у Джессики Картер было целых две странички на фейсбук. Одной из них – с полным именем, данными о месте рождения и учебы и так далее – она перестала пользоваться где-то два с небольшим месяца назад. Зато второй – под именем Джесси Ю. Джой, которую мы увидели первой… – Она пользовалась постоянно, – закончила за Анджелу доктор Сэроян, со смешанным чувством неодобрения и некоторого восхищения смелостью девчонки глядя на пролетавшие на экране посты с фотографиями одна другой откровеннее. – Да. Она добавляла парней в друзья пачками, флиртовала, моментально соглашалась на встречи… – И предавалась безумному шоппингу, – не без зависти отметила Кэм. – Вот и то красное платье, в котором ее убили. – Никогда не слышала о таком магазине, – задумчиво произнесла Анджела, остановившись на фотографии, запечатлевшей счастливую Джессику с ворохом разноцветных пакетов у примерочной, на шторке которой буквами величиной в фут было написано название. – Это очень дорогой бутик эксклюзивной одежды, – объяснил ей Ходжинс. – Мои тетушки обожают одежду оттуда, каждая шмотка радует их, как найденный бриллиант. – Ничего себе! – воскликнула Анджела. – Откуда же у безработной девчонки такие деньги? – Может быть, ей помогли родители? – предположил Фишер. – Ах да, точно, родители. С ними, как и с близкими подругами, она не контактировала с тех самых пор, как забросила свою настоящую страницу. Последним постом стал этот. – Мир прогнил насквозь… Я не хочу ни с кем говорить… Была рада общаться с вами, девочки… Держитесь подальше от мужиков… – прочитал Фишер. А его лице с каждой фразой все ярче проявлялось недоумение. – Не очень-то вяжется с ее поведением! – Почему мне кажется, что наша жертва была непроходимой дурой? – позволила себе субъективную оценку всегда корректная доктор Сэроян. – Глупышка просто думала, что больна, – постаралась смягчить ее высказывание Анджела. – Я зашла в ее личную переписку и обнаружила, что она все-таки рассказала о том, что ее тревожило, своей подружке.       На экране появилось длинное сообщение, обильно пересыпанное грустными эмодзи и орфографическими ошибками. Все четверо погрузились в чтение. – Но… это же полный бред! – заключил Фишер. – Ни один врач не позволит себе сказать, что пациент умрет ровно через такое-то время! Тем более, от СПИДа. Нужно быть полной дурой, чтобы в это поверить! – Да, Джессика была не очень умна, – мягко запротестовала Анджела, – всего лишь юная и наивная девушка. Ее кто-то обманул. – Да, – согласился Ходжинс. – Это не может быть реальным врачебным заключением. Узнать бы, кто. По сути, он виновен в ее смерти – подтолкнул к такому загулу напоследок… – Думаю, нам стоит побеседовать с этой ее подружкой, – сказала Кэм. – Лили Росса. – Кажется, эта девушка у нас в деле еще не появлялась? – Открой-ка ее фотографию, – вдруг попросил Джек. – Обычная фотография, – пожала плечами Анджела. – У меня тоже одно время была аватарка, снятая в зеркало в спальне. Девочки думают, что это сексуально. – Увеличь-ка вот этот кусочек, – указал Ходжинс, самодовольно улыбаясь в бороду. Пришел его черед гордиться собой. – Ну? – нетерпеливо спросила Анджела, делая требуемое. – Ничего себе! – тихо ахнул Фишер и одобрительно похлопал Джека по плечу. – А теперь отрази. Мы знаем, где искать эту девушку.

***

      В машине, мчавшейся по ночному городу, царило неловкое молчание. – От этого умирают? – наконец, осмелился спросить Альфонсо. – Мы еще не знаем точно, чем Джессика тебя заразила. И заразила ли вообще, – напомнил Бут. – Я не могу придумать других причин, по которым бы она это делала. Наверное, мне следовало задуматься об этом раньше… – Все совершают ошибки, – не подумав, сказал Бут. – Хотя, если честно, ты сильно сглупил. Хотя бы тем, что не использовал презерватив. – Это случилось так… неожиданно, – покраснев, попытался оправдаться мальчишка. – Я сильно поссорился с Айви, думал, что все кончено… А тут Джессика. Сидела в холле, ждала кого-то… У нее уже был заказан номер. Она выслушала меня. Чуткая, внимательная… – Рамирес помолчал немного и добавил. – И такая страстная. – То есть вы переспали буквально под носом у твоей девушки? Прямо у нее на работе, можно сказать? – не выдержал Бут. Почему-то ему вдруг пришла на ум дикая мысль, что совсем скоро ему, возможно, придется провести разговор о сексе с собственным сынишкой. И осторожность в выборе места, если ты занимаешься любовью не со своей постоянной партнершей, решил он, они обсудят обязательно. Сразу после средств контрацепции. – Выходит, что так, – понурился Альфонсо. – Но я этого не хотел!       Бут даже не нашелся, что еще сказать этому глупому мальчишке. – Айви ничего не знает, – спешно добавил Рамирес. – Я уверен. – Тебе все равно следовало быть осторожнее.       Мобильный агента подал сигнал о входящем е-мейле. – Удивительно быстро, – прокомментировал Бут, съехал на обочину и прочитал сообщение. – Тебе просто невероятно повезло, – сказал он Альфонсо. – Твои анализы чисты, причем оба. И кровь, и… ну ты понимаешь. – Что?! Вы серьезно?! – Абсолютно, – ответил Бут. – Уж не знаю, что там наговорила тебе Джессика, но она точно ничем тебя не заразила.       Агент отложил телефон и снова выехал на дорогу. В машине снова было тихо, но это молчание носило совершенно иной характер. Бут буквально чувствовал, что Рамирес просто не может поверить своему счастью. Он, наверное, мог его понять: думать, что ты скоро умрешь от болезни, подцепленной от случайного незащищенного секса, и вдруг выяснить, что ничего подобного с тобой на самом деле не происходит… Это походит на второе рождение. Это стоит отпраздновать. – Знаешь, что я тебе скажу? – заговорил Бут, когда они подъехали к кампусу, где жил Альфонсо. – Честность все-таки лучшая политика. Если у тебя не получилось честно поступить, хотя бы расскажи все без утайки своей любимой девушке. Судя по тому, что сказала Жозефина, Айви очень сильно тебя любит. Расскажи ей и про свои подозрения и про то, что ученые Джефферсона подтвердили, что ты чист. Вероятно, она согласится начать все сначала. А это… – Бут открыл бардачок и достал пару смятых купюр, – потрать ей на цветы. Все-таки завтра день Валентина. – Спасибо! – прошептал Альфонсо, крепко прижимая деньги к груди и глядя на Бута мокрым, совершенно щенячьим взглядом. – Большое спасибо!

***

      По пути в "Седьмое небо", где сейчас, в ночь перед едва ли не самым прибыльным для подобного бизнеса праздником, вышли на работу все до единого сотрудники, Бут успел переговорить с командой Джефферсона и узнать все обнаруженные ими факты. Несмотря на то, что уже перевалило за полночь, и в обычных обстоятельствах он бы уже давно послал бы все к черту, отложив допросы до завтра, сегодня он не хотел все это бросать. Разгадка была очень близко. Кэм, правда, хотела проверить что-то еще – в очередной раз. Говорит, Бреннан, немного пришедшая в себя, но все еще болеющая, подрядила недовольного Фишера что-то колдовать с костями жертвы. Может быть, что-то еще и прояснится, хотя, на взгляд Бута, умникам тут было уже нечего делать. Это была самая что ни на есть работа для ФБР.       Бут глянул в зеркало заднего вида. Отлично, просто отлично!       Хозяева, эти две упитанные, взволнованные мышки, собрали горничных в холле. Некоторые из них, похоже, только приехали на работу и еще не сняли курток и перчаток, некоторые уже надели форменные платья. Но все девушки выглядели почти одинаково недоумевающими и раздраженными. У них было слишком много работы, чтобы тратить время на разговоры, однако ни одна из них не решилась высказать это своим работодателям. Все они молчали, ожидая, что им скажут. Одна лишь только Жозефина что-то неодобрительно бурчала себе под нос.       Сказать по правде, Буту не очень хотелось, чтобы она была здесь – ведь под подозрением была ее племянница, но он так и не сумел придумать, под каким бы благовидным предлогом выставить заботливую тетушку за дверь. – Доброй ночи, – поздоровался он со всеми сразу. – Мне очень не хотелось отвлекать вас от работы, но мне нужно поговорить кое с кем из вас. Прошу вас, занимайтесь своими делами, но не покидайте гостиницы, возможно, вы мне понадобитесь. Для начала – кто из вас Лили Росса?       Бледная до синевы девушка с золотистыми волосами, стянутыми на затылке в строгий пучок, выступила вперед. – Я ее не убивала, – едва выговорила она непослушными губами. – Я вас ни в чем и не обвиняю, – ответил Бут, с раздражением отметив, что при ее словах горничные все как одна навострили ушки. – Мы можем пройти в какое-нибудь приватное место и поговорить? – Поднимитесь на второй этаж в мой кабинет, – услужливо предложила миссис Эрна. – Принести вам чай? – Благодарю, но нет, – отказал Бут.       Крохотная комнатка хозяйки отеля была под стать владелице. Бут задумался, нет ли у нее немецких или английских кровей: все было такое маленькое, чопорное, чистенькое и аккуратненькое, что он чувствовал себя здесь нескладным, неуклюжим слоненком. Тут был даже камин! А еще здесь сильно пахло лекарствами и сухоцветами – едва войдя в кабинет, и агент, и Лили тут же стали чихать. – Вы не возражаете? – спросил Бут скорее для проформы, и раскрыл балконную дверь, пуская в комнатку немного свежего воздуха.       Он обернулся, подыскивая фразу, с которой стоило бы начать допрос, но девушка его опередила. При всем ее девичьем очаровании, этих светлых волосах и огромных голубых глазах, она оказалась проницательнее многих, кого ему доводилось допрашивать. И уж, конечно, гораздо умнее жертвы. – Вы прочитали нашу переписку, – утвердительно произнесла она. – Вы назвали меня именем моей странички на фейсбук. На самом деле меня зовут Лилиан Робинсон. Она издала нервный смешок. – А я думала, что меня будет сложно найти по ней. Как вы догадались, что подружка Джессики работает в том же отеле? – На фотографии профиля в зеркале отразилось полотенце с монограммой отеля. – Я вполне могла быть клиенткой. – Не думаю… – признался Бут. – Это слишком развратное место, чтобы такая нежная девушка могла его посещать. – Но не слишком, чтобы работать? – заспорила Лилиан, впрочем, улыбнувшись невольному комплименту агента. – Мы не всегда выбираем работу, которая нам подходит, – развел руками Бут. – А вот то, как мы проводим свободное время, говорит о нас куда больше. Куда вы чаще всего ходили с Джессикой?       Лили Росса, она же Лилиан Робинсон, фыркнула. – Да уже практически и никуда. Пока мы учились в школе, мы часто ходили в кино, на дискотеки… – девушка слегка покраснела, похорошев еще сильнее, если это в принципе было возможно, – на двойные свидания… А когда настало время колледжа и пришлось зарабатывать на учебу, то и совсем стали редко видеться. – То есть это разные колледжи? – уточнил Бут на всякий случай и тут же сам на себя разозлился. Стоило задать вопрос о деньгах, которыми так сорила Джессика. Вряд ли это была ее огромная стипендия. Честно говоря, не тянула покойная мисс Картер на лучшую ученицу курса. – Да, – серьезно ответила Лили. – Я хочу лечить людей, а Джессика выбрала изящные искусства, мечтала быть художницей. Хотя ей больше нравилось не рисование, а великосветские тусовки. Она грезила бомондом, а не картинами. Но вот ее родители были уверены, что когда-нибудь она откроет свою галерею. Вот и помогали деньгами.       Блондинка повесила нос. Бут сделал мысленную пометку, что Лили, похоже, никто просто так доллары не давал. Даже самые скромные и хорошенькие иногда завидуют. – А тут у Джессики случилась большая любовь. Они занялись сексом, все как положено… А потом выяснилось, что он занят – это молодой человек моей однокурсницы. Наверное, его измена никогда бы не вскрылась, если бы Джесс не помогала нам на волонтерском фестивале.       Бут устроился поудобнее, готовясь выслушать Лилиан, а она, поняв, что несколькими короткими фразами об этом не рассказать, собралась с мыслями и начала немного издалека. – В начале декабря у нас в колледже проходил "День крови". Дурацкое название, но это очень важно. Мы рассказываем о роли крови в нашем организме, показываем видео о ней, о ее заболеваниях и, конечно, о донорстве. А еще любой желающий может прямо там сдать кровь и узнать некоторые ее показатели. Группу, например. Университет выделяет нам немного индикаторов, людям обычно нравится видеть, как их кровь реагирует с тем или иным веществом. Считают это фокусами, наверное. – Я понял, – с серьезным видом кивнул Бут. – Увеселительная ярмарка с медицинским уклоном. – Вроде того, да. Накануне Джесс ночевала у меня и утром пришла со мной. Мы с Хоуп, моей сокурсницей сагитировали ее подать пример нашим гостям и сдать кровь, показать, что в этом нет ничего страшного. Она там чуть ли не спектакль разыграла, то шутила, то изображала, что сейчас упадет в обморок – привлекала внимание, в общем. Конечно же, у нашего стенда тут же собралось порядочно народу. Я даже не уверена, что заметила, в какой именно момент Джессика повисла на каком-то парне. Наверное, в этот момент я была занята с чьим-то анализом.       Лили вздохнула. Бут поерзал на месте. Подростковые ссоры были ему не очень-то интересны, но он нутром чуял – сейчас Лилиан расскажет что-то очень важное. – Парень пытался от нее отвязаться, совсем не ожидал встретить Джесс в таком месте, прямо под носом у своей постоянной девушки. Но не успел. Хоуп увидела их и тут же сцепилась с Джессикой. А они обе мне всегда казались такими спокойными и милыми! Мы едва их разняли!       Лили обхватила себя руками. Коротенькие рукава форменного платья не спасали ее от холодного ветра, дувшего со стороны открытого балкона. Взгляд Бута зацепился за ее изящные запястья. В этом было что-то важное… – А пару дней спустя Джессика вдруг закатила истерику, написала мне, что ей сообщили, что ее кровь заражена и жить ей осталось совсем чуть-чуть. Написать-то написала, а ответить я ей не успела. Джесс сменила номер телефона, в фейсбук больше не выходила, с работы уволилась. Я видела ее мельком несколько раз, но разговора она избегала. – А вам было что ей сказать? – Да. Что это все бред. Она скинула мне в сообщении скриншот того письма – ничего менее похожего на медицинское заключение я никогда в жизни не видела. Я думаю, это Хоуп так тонко ей отомстила – заставила Джесс думать, что она больна. Наверное, она планировала, что Джессика понервничает, потратится на серьезное медицинское обследование, а там ее поднимут на смех: в том письме латинскими терминами было зашифровано столько всего оскорбительного. Любой доктор, к которому бы она обратилась, посмеялся бы. Но… – Но Джессика оказалась слишком глупой. – Доверчивой, – мягко поправила Лилиан, показавшись Буту в этот момент очень похожей на Анджелу. – Она решила, что все уже предначертано. И действительно погибла через два месяца. Как будто бы девушка по имени Хоуп отобрала у Джесс всякую надежду на жизнь.       Будь напротив него Бреннан или Анджела, подумал Бут, разговор мог бы перерасти в обсуждение паранормального или способностей человеческого мозга к самовнушению, что для Бута звучало одинаково непонятно. Однако же перед ним сидела расстроенная молодая девушка, потерявшая свою когда-то лучшую подругу. О чем говорить дальше, он не знал.       Несколько секунд оба молчали. – Как вы думаете, какой был мотив у ее убийцы? – вдруг спросила Лилиан. – Я не могу разглашать информацию о текущем расследовании, – тут же отреагировал Бут давно заготовленной фразой. – Но, признаюсь, по моему опыту, в таких вещах обычно причиной всему ревность. – Сложно же будет проверить всех! Мадам Жозефина говорила, Джесс только в нашу гостиницу привела не меньше двух десятков мужчин.       "Лили, а не хочешь ли ты пройти стажировку в институте Джефферсона? Там такие головастые во как нужны!" – подумалось Буту. Девочка почти слово в слово повторяла рефрен этого расследования, то и дело звучавший в лаборатории. – Знаешь, все тот же опыт мне подсказывает, что убийца сам себя выдаст. – Это потому что убийство наверняка не было спланированным, и он сейчас беспокоится? – Бинго!       Внезапно Бут подскочил с места и выглянул с балкона вниз. Ох, как он был прав! Всегда прав! – Бежим!       Начиналось самое интересное.