set 'em up joe

Он никогда раньше не задумывался, как ощущается на коже тающий снег. Сначала вспышка холода, затем влага, а потом все исчезает. Кончики пальцев начинают неметь, руки тоже постепенно утрачивают чувствительность. Он думает о том, каково было бы снова оказаться в тепле: все последние ночи он поздно возвращался домой: весь в крови, озябший, промокший до нитки. Он вспоминает то теплое и странное ощущение, которое возникает, когда к рукам приливает кровь: часто он бывает уверен в том, что его ладони должны быть горячими на ощупь, даже обжигающими, но нет. Это не так. Он размышляет. Он чувствует. А может и нет. Вероятно, это всего лишь доктор Стеллин. Может, так было всегда. Искусственные синапсы передают данные: машинный код из нулей и единиц, написанный с любовью и заботой и установленный в новую линейку репликантов в качестве стандартной функции. Разве это важно? Является ли происходящее из-за этого менее реальным? Он закрывает глаза. Кей был хорошим детективом, всегда делал, что велели. Он не знал, кем является Джо. Джо — живорожденный, а не созданный: человек, содержащий цепочки ДНК, человек, обладающий душой. Кей не был им. Никогда не был. Вот оно как. Он должен был умереть. Погибнуть ради цели. Их цели. Его цели. Он выдыхает. --- Кей ощущает, как кто-то слегка надавливает ему на плечо:  — Парень, ты живой? — спрашивает Декард, ткнув его носком ботинка. Мыслительные процессы сильно замедляются. Когда он открывает глаза, то требуется несколько мгновений, чтобы вместо яркого света появились очертания окружающего мира:  — Я думал, что уже умер, — произнес он, — д-должен был. Декард закатывает глаза. — Господи, — бормочет он, — ты хочешь умереть? Кей не может даже начать обдумывать это. Хочет ли он? Будет ли это считаться смертью, если он никогда не был по-настоящему живым? Кей моргает. Декард качает головой: — Ладно, девочка со спичками, давай-ка мы тебя подлатаем. --- В машине Кей позволяет себе окунуться в поток мыслей. Думает о Джо. Кее. Кем бы он ни был. Декард прижал к груди маленькую деревянную лошадку, словно заново вспоминал что-то, затем встретил его взгляд и проворчал: — Она предложила, чтобы я подержал ее у себя некоторое время. Ну, знаешь, до того момента, пока она не будет готова выйти, — его пальцы задумчиво поглаживают дерево, — она хотела, чтобы я поблагодарил тебя за то, что ты нашел игрушку. О лошадке оставалось еще много невысказанного, чем он хотел поделиться с Декардом. Информация, которая заставляла чувствовать себя так, будто он рвется по швам, напоминала хруст эманатора Джои или удары снова и снова накатывающих волн. Или звук резиновых подошв, стучащих по давно отлитому металлу, запах дыма, ржавчины и разложения. Что там говорила Фрейза? «Каждый из нас хотел бы быть этим ребенком». Он пытается представить это, каждого репликанта, которого когда-либо встречал: Мариетту, ее персикового цвета волосы и большие голубые глаза, пронзительные черты лица Лав и ее смертоносный взгляд, пытается представить их всех в образе маленького отважного ребенка, который, сжав кулачки, бежит по лестницам и коридорам давно умершей фабрики. Сотни детей и сотни лошадок. Тысячи. «Я знала, что ты особенный», — снова и снова повторяет Джой. Он сглатывает. Декард усаживает его на пассажирское сидение и закрывает дверь. --- Во сне он становится Кеем. Послушным маленьким оловянным солдатиком. Джоши указывает на цель. Кей стреляет. «Потому что никогда не видели чуда», — говорит Сэпер Мортон, прежде чем приложить Кея головой о стену. — Я говорила тебе играть по правилам. Теперь взгляни на весь этот хаос, который ты сотворил, — упрекает Джой. «Говорит то, что вы хотите услышать», — сияют слова на ярком неоне. Ненастоящая Джой соблазнительно склоняет голову набок. — Что ты хочешь услышать, детка? — нараспев произносит она, одной рукой тянется к его щеке, другой — к волосам. Они мерцают — эффект голограммы, — что ты особенный? Это? Что ты настоящий мальчик? «Новые модели не прячутся». — Потому что не видели чуда. --- Он просыпается опустошенным, но согревшимся. Ткань на боку вся промокла от крови и клея. Они в воздухе. Кей пытается сесть, но ему не удается. С места водителя Декард бросает на него краткий взгляд. — Куда мы направляемся? — неразборчиво бормочет Кей. — Я собираюсь вернуться за своей собакой, — озвучивает свое намерение Декард так, будто это очевидно. «Это глупо, — собирается произнести вслух Кей, — предсказуемо» — но Рик не станет его слушать, поэтому есть ли смысл сотрясать воздух? — Итак, — начинает Декард, — ты уже знаешь, что будешь делать дальше? В воцарившейся тишине ответа не прозвучало. — Джо? — пробует он еще раз. Кей вздрагивает. — Меня не так зовут. — Я говорил тебе, парень, я не буду звать тебя по серийному номеру. Перед глазами все плывет. Он снова закрывает глаза. — Репликантам принадлежат номера, — сообщает Кей, — а людям — имена. Декард вздыхает. --- Приходит в себя он уже в Вегасе. Жуткий оранжевый свет больно бьет по глазам, а тишина давит на уши. В ладонь тычется мокрый холодный нос. Кей машинально отдергивает руку. Пес скулит. Где-то свистит Декард, и пес бежит туда, цокая коготками по полу. Он садится. Рик входит в комнату, не глядя на него. — Ты обработал мои раны, — отмечает Кей. — О, ну теперь я вижу, почему ты стал Бегущим, парень, — отзывается Декард, — из-за наблюдательности, верно? Кей наклоняет голову, ощущая, что его повреждения исчезают. Они уже почти заросли. Клей держится, а синтетическая кожа быстро восстанавливается. Он лежит на низком длинном диване. Декард облокотился на барную стойку, читая что-то, собака у него в ногах. Маленькая деревянная лошадка стоит на столике рядом с ним. — Я думал, что это я, — признается Кей. Декард поднимает голову и хмурится. Он смотрит, куда направлен взгляд Кея: — О. Он протягивает руку, осторожно поднимает игрушку и касается дерева. Он помнит, как снова и снова вертел лошадку в руках, крепко сжимая, затем заворачивал и прятал, чтобы никто не смог отнять ее у него. Вслух это прозвучало очень глупо. «Во всех лучших произведениях искусства есть что-то от художника», — повторяет он. Декард сжал челюсти. — Я думал, что это я, — снова произносит Кей, — мы все так думали. Она поместила в нас это, чтобы мы надеялись. У бара Декард сжимает руку в кулак:  — Мне нужно выпить. Тебе налить? Кей ставит лошадку обратно. От тихого стука уши собаки приподнимаются, и она идет обратно. Кей бездумно протягивает руки и зарывается пальцами в густую собачью шерсть. — Джо? — Он настоящий? — снова спрашивает он. — Я не знаю, — отвечает Декард, — честно говоря, парень, я не думаю, что теперь это имеет значение. Так ты будешь или нет? — Конечно, — соглашается Джо.