4.
25 июля 2018 г. в 20:05
Утро выдалось таким же неспокойным, как и прошлая ночь. Алуджи постоянно метал злой взгляд на бедного Спирита, на котором он уже просто дырку протёр. Ни Бумеранг, ни Чикалинда нисколько не замечали злости коня, зато Спирит прекрасно понимал, что происходит. Алуджи не давал ему покоя ни днём, ни ночью, и однажды, когда мустанг щипал травку, подошёл и сказал:
— Думаю, мустанг, тебе лучше уйти отсюда. Ты здесь табунный. Остальные-то нет. Они не обязаны общаться с тобой, ты дикий и свободный. Ты — дух прерий! Тебе нечего делать на конюшне.
— Я не могу бросить Лакки, — откинув длинную чёлку со лба, сказал Спирит. — И дружу с местными лошадьми. Я никуда не пойду. Мой табун будет ждать меня ночью, на холме. Раньше срока он не придёт, мы договорились.
— Как хочешь... — сквозь зубы произнёс Алуджи, и, повернувшись пошёл подальше от мустанга.
Тем временем из конюшни вышла Чикалинда, и начала щипать травку. Спирит решил пока что не тревожить её утомительными вопросами, но лошадка подошла к нему сама, и сделала знак, чтобы они отошли в сторону.
— Ты из какого табуна? — тихо спросила она.
— Я из Симаррона, — так же шёпотом ответил Спирит. — Как ты знаешь, наверное, я с рождения табунный. Вожаком я стал не слишком давно, несколько месяцев назад. Это большая ответственность, но мне кажется, лошади довольны мною.
— Ой, я тоже табунная. И тоже из Симаррона. Меня мать там уже успела спутать с каким-то жеребцом, я тогда ещё несовершеннолетняя была. Мать хотела, чтоб я жеребят родила, но вскоре умерла от какой-то болезни, в холодной воде простудилась что ли. С её-то здоровьем...
— Да, я помню. Самая старая кобыла из табуна говорила, что у неё там воспаление какое-то было. Тяжёлое.
— Да, ну во всяком случае, когда мать умерла, я сразу жеребцу этому отказала, типа, по смерти матери никак не могу. Встречаться с ним перестала. Но, думаю, он тоже не очень был расстроен, что ему со мной больше видеться со мной не придётся.
— Моя мать говорила, что он уже растит сына от какой-то пёстрой кобылы. Не зря её называют мудрой. И, когда мой отец ушёл, она некоторое время была вожаком табуна. И в моём детстве тоже.
— Да. Я это знала. Но всё же я до сих пор не успела спутаться ни с одним жеребцом. Да и из табуна мне никто никогда не нравился. Кроме одного. Я там влюбилась в одного жеребца по имени Эсэ. Но был это всего лишь флирт. Он потом спутался с какой-то красивой гордячкой, больше я о нём ничего не знала. Да и сейчас не желаю этого знать.
— А тебя никогда не интересовало, где твой бывший друг из табуна? — Спирит решил сразу перейти к делу. Чикалинда так много знала о Симарроне! Нет сомнений, что она — его подруга детства.
— Да ладно, Спирит. — Чикалинда игриво подмигнула ему. — Я и так давно поняла, что жеребёнок тот — это ты. Я и мать твою, Эсперанзе, видела. Ну, когда ты ходил к табуну, помнишь? Я там вас случайно увидела.
— Ну, в таком случае, не хочешь ли ты побывать в табуне Симаррона ещё раз? — спросил Спирит, так же игриво ей подмигнув.
— Ты... Возьмёшь... Меня... С собой?.. — спросила Чикалинда, задохнувшись от счастья.
— Если ты желаешь, то...
— Конечно! Конечно! Возьми меня! Я так хочу побывать в родном табуне! Тем более, у меня отец, кажется жив, и брат точно, очень повидаться хочется! Мне недавно об этом сообщили!
И Чикалинда ускакала, чтобы отоспаться, а потом пойти со Спиритом в родной табун.
А Спириту больше не приходилось что-либо выведывать у неё.
Примечания:
Вот и прода, ребятки) Долго, знаю...