Не такая уж незнакомка

Спирит стоял в стойле. Он только что прогулялся по прериям вместе с Лакки, Прю, Эбигейл, Чикалиндой и Бумерангом. Правда, стойло Чикалинды было пустое — лошадка в очередной раз наступила на зефирку, на этот раз, потому что Прю вдруг запаниковала, и резко отвела поводья в сторону, пакет зефирок выпал у неё из мешка, и, упав на дорогу, зефир рассыпался. Всё-таки прерии, обвалы тут случаются. — Эй, Спирит, о чём ты думаешь? — заржал Бумеранг, лениво пожёвывая сено, принесённое Эбигейл. — Я понимаю — обвал был куда больше обычного, но никто не пострадал, кроме того, что Чикалинда опять вляпалась в зефир. Но ладно, это не травма. Тьфу, какое несвежее сено, хозяйке надо было бы принести посвежее! — И он с ожесточением бросил недожёванное сено на пол стойла. — Мне всё думается, Чикалинда слишком сильно похожа на того девочку-жеребёнка с котоым я играл в табуне. Вот только сейчас вспомнилось... Понимаешь, её поймали и отвели куда-то в конюшню, в смысле мою подругу. Я даже не попробую это сено... — И правильно сделаешь, — заверил Бумеранг, разметая сено по всему стойлу, и складывая затем в кучку. — Будь уверен, оно абсолютно невкусное! Вдруг двери конюшни заскрипели, и вошли Лакки, Прю, Эбигейл и Чикалинда, копыто которой, по-видимому, еле отмыли. Прю отворила двери стола, а Эбигейл, подойдя к стойлу Бумеранга, который только и занимался, что разметал сено и сметал его, и застала его именно за разметанием: — Бумеранг, что ты делаешь?! — закричала она. — Я больше не буду носить тебе сено, пускай кто-нибудь другой носит. Мне всё равно, кто будет носить! Я ему таскаю сено, таскаю, а он по стойлу! Куда мне это девать?! Чикалинда и Спирит хотя бы, всё доедают! — И на хлопнула по двери стойла Чикалинды. У Спирита даже почему-то появилась жалость, что он не лев, и не может зарычать на Эбигейл. — Ну, как обычно, все ругаются... — вздохнула Чикалинда и закричала (конечно лошадям, ведь девочки слышали только ржание, и не понимали лошадей): — ЗАКРЫЛИ РТЫ!!! ПОЛИЦИЮ НАДО ВЫЗВАТЬ!!! — Тише, Чика, успокойся, — сказала Прю, поглаживая разозлённую Чикалинду по носу. — Ты же, надеюсь, воспитанная лошадь и не будешь влезать в разговор. Если ты злишься из-за зефира, мы тебе его отмыли, и прости, что повела так поводья. Просто обвал, понимаешь, стихийное бедствие. Чикалинда, в которой злость улеглась, успокаивающе заржала. Так эмоцианально, что Прю, не понимая лошадиного, смогла понять в этом ржании: — Спокойно, я ни на кого не злюсь... Просто надоело, что все ругаются... — И мне тоже надоело, — ответила Прю, и посмотрела на Лакки и Эбигейл. — Девочки, может сходим, выпьем чаю? Лошадей надо оставить в покое. Как никак, только их быстрота спасла нас от обвала... И ты, Эбигейл, перестань злится на Бумеранга. Если бы тебе дали протухшее яйцо, ты бы его съела? Эбигейл покраснела. Двери конюшни закрылись, и лошади снова оказались в полной темноте. Ну не совсем... Спирит различал силуэты начинающих дремать после опасной прогулки, Чикалинды и Бумеранга, но ему самому спать совсем не хотелось. Он думал о том, как там поживает табун, но не слишком жалел о нём, у них же наверняка есть новый вожак. Он думал о том, что Чикалинда всё-таки слишком схожа с его подругой из табуна... — Почему ты не спишь? От неожиданности Спирит чуть не упал. Он так увлёкся своими мыслями, что позабыл обо всём окружающем. Мустанг ответил просто-напросто: — Не хочется. И тут у него созрел вопрос. Ведь можно было расспросить Чикалинду, где она родилась, о её детстве, и о том была ли она дикой лошадью. Ведь сейчас самый удобный момент, кога Бумеранг спит, и нет хозяек. Такой представляется не каждый день. И Спирит спросил: — Чикалинда, где ты родилась?