Способы сказать "Я люблю тебя"

Они ругались почти столь же часто, как и выпивали. Кроме того, оба события, как правило, совпадали: один затравливал другого до тех пор, пока все не превращалось в полный беспорядок, с которым она не могла совладать. По правде говоря, это даже неудивительно: стоит лишь собрать большую, чудовищную группу и в итоге все ее члены станут наступать друг другу на пятки. И все же. Простой факт того, что это было обычным положением вещей, не означал, что ей должно это нравиться. Когда они начинали ругаться, то для Вайолет вся эта ситуация превращалась в кромешный ад, ведь ругались они громко и неописуемо грязно: потоком плохо обдуманных слов и неуместных угроз. В эти моменты ей хотелось найти какую-нибудь темную комнатку, закрыть уши руками и сидеть там очень, очень тихо, пока все они не уйдут. К сожалению, это лишь усугубляло ситуацию, поскольку ее, несомненно, оттуда вытащат и накажут за побег. Этого было просто невозможно избежать. На этот раз сердилась одна из женщин. Вайолет не знала, чем именно она была расстроена, но это не имело значения; людей Олафа было так легко оскорбить, ведь каждый член его труппы был слишком глубоко погружен в свое собственное эго. Олаф щелкнул пальцами, едва обратив на Вайолет внимание и указывая ей на стоящую перед собой пустую бутылку, так что, вопреки здравому смыслу, она направилась в львиное логово несправедливости со спиртным в руках. Олаф не обратил на Вайолет ни малейшего внимания, беря бутылку из ее рук и прижимая к себе визгливую женщину. — Ну же. Ты все не так поняла. — Я просто не могу понять, как ты мог отдать ей роль после всего, что мы пережили в прошлый раз… — Не думай об этом. Ты уже практически звезда. Ну же, ты ведь знаешь, что без тебя нам не справиться. Никто из мужчин не справится с этим так, как ты. Женщина сердито скрестила руки на груди. Вайолет повернулась, собираясь уходить, но Олаф не глядя протянул к ней свою холодную руку и опустил ее на плечо девушки. — Ты не принесла бокалы. — Ты не просил. Медленно, он повернулся к ней лицом и Вайолет предпочла бы, чтобы он этого не делал. Вырвав плечо из его захвата, она отвернулась, пробормотав, что скоро вернется. Олаф улыбнулся ей фальшивой, зубастой улыбкой, которая впечаталась ей в мозг. Они ругались и раньше, это не было чем-то неожиданным. Иногда они ругались жестоко, но все не было совсем уж плохо и часто заканчивалось полуизвинениями и жалкими компромиссами. Но это? Этого так просто не исправишь. Вайолет была искренне удивлена, что Олаф все еще не убил ее. Очевидно, что именно так она бы и поступила на его месте. Однако ожидание было той еще пыткой. Оно заползало ей под кожу, не давая спать по ночам, когда Вайолет смотрела в потолок, изо всех сил стараясь не думать о том, что Олаф находится всего в нескольких шагах от нее, без сомнений, совсем о ней не вспоминая. Или все же вспоминал? Она не знала, что было хуже. Вайолет вернулась с бокалами, и Олаф тут же выхватил их из ее рук, не удостоив ее своим вниманием, передавая один из бокалов все еще дующейся женщине. — Ну, будет тебе, — он замолчал, отодвинувшись от стола и фактически перекрывая Вайолет единственный путь к отступлению. — Ты ведь знаешь, что ты моя фаворитка. — Фаворитка? — глаза женщины загорелись. — Ты моя самая лучшая девочка на свете. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. Это было полной бессмыслицей, но будь она проклята, если его слова не оказались ножом, нарезающим ее сухожилия, оставляя ее, словно рыбу без воды, окровавленную ему на потеху. Олаф взглянул на девушку уголком глаза, и по тому, как он снова улыбнулся женщине, Вайолет поняла, что он все же заметил отразившуюся на ее лице боль. — Боже, ладно! Ты ведь знаешь, что я не могу тебе отказать, — женщина улыбнулась в ответ, обернув руки вокруг его шеи. Олаф поймал женщину за талию, находясь в полном удовлетворении. — А ты знаешь, что я никогда не попросил бы тебя о таком. Больше не заботясь о манерах, Вайолет опустила голову, пытаясь незаметно проскользнуть мимо них. Последнее, что ей было нужно, так это чтобы он увидел ее слезы. Она не даст ему этого. У нее нет причин для слез, ведь все это не важно, все это не имеет ни малейшего значения. Отказавшись от своих лучших суждений, Вайолет обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как женщина смеется над его словами, а сам Олаф развалился на стуле, изображая расслабленного хозяина и небрежно ухмыляясь. Он поднял глаза, замечая ее взгляд, а затем аккуратно заправил прядь волос за ухо женщины. Полностью опустошенная, Вайолет направилась в сторону кухни; ее уши заполнились звуком ее разрывающегося сердца, перекачивающего кровь, которая спешила заполнить пустующее пространство в ее груди.