Привычка жениться

      Просторная столовая выдержанная в теплых бежевых тонах, с огромными французскими окнами, массивным обеденным столом и винтажными стульями, могла вместить, как минимум, человек двадцать, но сейчас, в ней располагались всего четверо самых близких и родных людей, которые после долгой разлуки, наконец-то, в полном составе собрались в родном доме.       Макото, как большая любительница традиций и всевозможных национальных церемоний, не позволяла своим близким завтракать, обедать или ужинать где-либо, кроме столовой. Вне зависимости от времени суток, желания или настроения её семьи, сервировка всегда была абсолютно идеальной. Сейя как-то пошутил, что это все потому, что мама всегда ждет к обеду, как минимум, президента страны.       Добрая и совершенно не вспыльчивая хозяйка дома, не любила каких-либо ограничений и правил, особенно, когда дело касалось ее безумно обожаемых сыновей, которых, с самого их детства, она не переставала считать божествами, но что-то оставалось неизменным. Вот и в сегодняшний, почти праздничный вечер, вся семья собралась в соответствии с правилами в её самом любимом помещении.       Этот вечер мог стать самым счастливым.       И только легкая, едва заметная нервозность женщины, омрачала такое радостное событие как возвращение сыновей в стены родного дома.       Мако знала о решении мужа и понимала, что именно её поведение послужило тому причиной, понимала, что, как родители, они, конечно, были правы, в первую очередь, заботясь о судьбе своих детей. Но любящее сердце болезненно сжималось от мысли, что они их принуждают, обязывают принять свою волю. Она ощущала себя, по меньшей мере, убийцей, вершительницей судеб, могла ли она когда-нибудь даже подумать о том, что ей придется практически насильно, по договору, без любви, женить своих сыновей? Нет, никогда, у женщины даже мысли такой не возникало.        Наоборот, все ее переживания были связаны лишь с тем, что слишком активный и влюбчивый Сейя уже к окончанию школы приведет невесту, а может и не одну, в дом. Алмаз шутил, что им придется разбивать палаточный лагерь, для претенденток и проводить конкурс на звание «лучшей и единственной для Сейи Вайта».       Но всего этого не произошло, даже после окончания института.       От Кунсайта таких порывов Макото, естественно, не ждала, видимо, потому-что его она знала лучше всех, возможно, даже лучше, чем родной отец и была уверена, что старший сын влюбится только один раз и на всю жизнь.       Мако всегда очень много внимания уделяла именно старшему сыну, стараясь все невзгоды разделять с ним поровну. Бесконечно вкладывая в него всю свою любовь и нежность, каждым своим поступком давая понять, что он нужный, лучший, любимый. С огромной болью в душе она думала о том, что он может почувствовать себя ненужным, лишним. Ведь за холодной сдержанностью блондина скрывалась ранимая душа, маленького мальчика слишком рано и несправедливо потерявшего родную мать.       Каждый вечер, перед сном, Макото приходила в комнату Кунсайта, нежно гладила его по голове, расспрашивая как прошел день, что нового и интересного мальчик узнал в школе, а после и в институте.       Алмаз как-то раз сказал жене, что она нарушает личное пространство сына и, что тот уже давно вырос и пора бы ей прекратить укладывать спать своего двадцатилетнего «малыша».       В тот момент Мако даже подумалось, что муж, возможно, прав и, что Куну просто неудобно выставить её прочь и, тогда она перестала заходить к нему перед сном, ограничиваясь лишь пожеланием «спокойной ночи» после совместного ужина.       После недели душевных терзаний, к ней с разговором подошел сам Кунсайт, интересуясь чем же он так расстроил мать, что она перестала уделять ему внимание.       Разозлившись на саму себя за такую глупость, и, послав старшего Вайта, как умела только она, Макото поклялась, что в её семье любые, даже самые неудобные вопросы, впредь будут произноситься вслух, добавляя, что она перестанет заходить к сыновьям в комнаты лишь тогда, когда они сами её об этом попросят.       И так продолжалось ровно до той поры, пока из-за работы Кунсайт и Сейя не переехали в собственные квартиры.       Со стороны, иногда могло показаться, что Кунсайта она любит даже больше чем родного сына, но это, конечно, было не так. Практически с самого рождения младший Вайт жил в полной семье, а те времена, когда было иначе он, разумеется, не помнил, просто не мог помнить. В отличие от старшего брата, он не был подвержен переживаниям, что мамы может не быть рядом и что его прочный тыл может быть разрушен как карточный домик от любого, даже самого малейшего дуновения ветра.       И именно понимание этого факта, сильно влияло на поведение женщины.       Своей главной жизненной целью Макото всегда считала создание максимально комфортных, не обременяющих никакими лишними переживаниями условий для своих мальчиков и, как ей раньше казалось, она успешно справлялась с этой миссией, но годы шли, а в жизни сыновей ничего не менялось, они росли, развивались, каждый из них смог достичь небывалых высот в любимом деле. Но по мнению женщины, все это было пустым, бесполезным, каким-то неполным.       Она перестала видеть в их глазах неповторимый озорной блеск, полный жизни и стремлений, да и откуда ему было взяться? Если каждый добился всего, чего искренне желал и расти им стало попросту некуда. И если всегда чрезмерно активный и жизнерадостный Сейя еще пытался изображать полную удовлетворенность от своей жизни, то Кунсайт, с каждым днем все больше и больше замыкался в себе и его холодность и безразличие к окружающим, уже не казались женщине такими уж и наигранными.       Перечитав кучу женских журналов и книг по психологии, Макото решила, что во всем виновата только она, повесив на себя клеймо «ужасной матери неправильно воспитавшей своих сыновей».       Поделившись с мужем своими опасениями о том что из-за ее чрезмерной любви и всепоглощающей заботы, сыновья теперь не могут, а может попросту не желают создавать собственные семьи. Мако с каждым днем все больше начала отдаляться от людей, ещё сильнее вгоняя себя в безвыходную депрессию.       Такого болезненного состояния своей любимой женщины Алмаз перенести был не в силах и принял единственно правильное, как ему показалось, решение — женить сыновей в самое ближайшее время, чего бы ему это и не стоило.       И вот, когда вся семья была в сборе и старшему сыну уже была озвучена воля родителей, а тот, как показалось отцу, понял и принял их решение, Алмаз как неопытный юнец, видя слишком нервозное состояние своей жены, никак не мог решиться на разговор о женитьбе с его младшим сыном.       Наблюдая как Мако трясущимися от волнения руками, раскладывает по тарелкам первое блюдо, он впервые в жизни мечтал, чтобы она оказалась как можно дальше от их дома и, само собой, от неминуемо приближающегося неприятного разговора. — Я так счастлива! — прощебетала Макото, ловко расставляя тарелки с горячим перед мужчинами и ловя нескрываемые восхищения взгляды за столь теплый приём. Безусловно, так было всегда, но в последние несколько лет такие семейные собрания становились все реже, ведь, как бы не мечтала женщина постоянно находиться рядом со своими сыновьями, она прекрасно понимала, что ее любимые мальчики уже выросли и у них появились свои дела, которые, к ее большому сожалению, отнимали у ребят слишком много времени и сил. — Ммм, это невероятно, мам, все безумно вкусно! — уплетая за обе щеки очередной кусочек курицы, возвестил Сейя, чем вызвал ослепительную улыбку на красивых губах женщины. — Хиямэси-сан, — язвительно усмехнулся Кунсайт, но не признать кулинарного таланта матери, просто физически не смог. — Очень смешно! Если бы ты только знал как я скучал по домашнему уюту и вкусной еде… — задумчиво произнес брюнет, что явилось для Алмаза безусловным сигналом к действию. — Кстати, об уюте, — как бы невзначай начал он. — Мы тут с мамой подумали и решили, что вы уже мальчики большие и вам пора… — Стоп! Даже слышать ничего не желаю! — перебил отца Сейя, предугадывая дальнейший ход разговора. — Это ещё почему? — нахмурился Алмаз. — Я слишком молод чтобы связывать себя брачными узами. К тому же, моя карьера только начала по-настоящему набирать обороты. — Не понимаю каким образом семья сможет затормозить твой профессиональный рост, — откладывая столовые приборы в сторону, немного недовольно парировал глава семейства. — У нас с мамой, в вашем возрасте, уже были вы и, заметь, это никак не помешало мне достичь определенных высот в бизнесе. — Отец, ты действительно не понимаешь! Брак — дело серьёзное, к нему нужно подходить осознанно и рука об руку с человеком, в котором полностью уверен. — Вот уж действительно, даже и не знаю как человек, проживший в счастливом браке двадцать пять лет, может понять такие тонкости создания семьи, — рассмеялся Алмаз, — но если для тебя вся проблема заключается именно в этом, у меня есть на примете пара девушек, идеально подходящих нашей семье. — Что? Мы живём в двадцать первом веке, веке высоких технологий и развитого цивилизованного общества! А ты хочешь вернуть нас в доисторические времена, когда родители заключали миай, только потому что, им так выгодно? Отец, ты же даже не говоришь «идеально подходящих ВАМ»! Услышь себя! — возмутился Сейя. — Я же сказал, если у вас есть проблемы с выбором спутниц… — Это ты сейчас на что намекаешь?! — Господи, сынок, по-моему, я говорю предельно ясно и понятно! — Прекрасно! Кун, а почему ты молчишь? — изумленные синие глаза впились в сидящего напротив брата. — А что мне сказать? Отец прав. — как всегда, спокойно ответил блондин, даже не отвлекаясь от своей тарелки. — Подожди, то есть как прав?! — такого поворота событий Сейя явно не ожидал. — Ты хочешь сказать, что согласен жениться на какой-то совершенно незнакомой тебе девушке?! — Ну почему же незнакомой, мне кажется, ты сейчас не совсем внимательно слушал отца.— загадочно произнес Кунсайт, взметнув светлую бровь вверх и, пристально наблюдая за реакцией брата. Идеальные губы растянулись в победной улыбке и блондин демонстративно отпил воду из прозрачного стакана. Этот вполне простой, но в то же время, бесспорно эффектный жест довел младшего Вайта, если не до предынфарктного состояния, то до исступления точно. — Что?! Ты сейчас серьёзно? — Сейя нутром чувствовал, что брат специально выводит его из себя, вот только остановиться и пропустить все мимо ушей ему, как и прежде, было уже не под силу. — Знаешь, что… — И что же? — тонкие пальцы Кунсайта театрально сложились в замок, который упирался в его волевой подбородок. В этот момент мужчина был похож на змея-искусителя, который уже практически склонил не в меру эмоционального брата к нужному ему решению. — С чего вы вообще взяли, что у меня с этим вопросом есть проблемы?  — резко выпалил Сейя, прожигая гневным взглядом Кунсайта и вот тут уже не выдержали нервы у Алмаза. — Дорогие мои сыновья, я понимаю, что определенные аспекты вашей, так скажем, «личной» жизни, скорее всего, скрыты от нас с матерью и мы считаем, что это вполне нормально в вашем возрасте. Поэтому, если у вас на этот счет есть свое мнение, мы будем только счастливы. Я ни к чему вас не принуждаю, у вас будет время подумать, но, также хочу сразу внести ясность, официального предложения, выбранным нами с мамой девушкам, еще не было, поэтому пока что все в ваших руках. А теперь прошу нас извинить, мама сегодня слишком переволновалась, мне нужно проводить её до спальни. Если пожелаете, мы можем поговорить обо всем после, в моем кабинете— закончив свою речь Алмаз, неторопливо поднялся из-за стола, одновременно притягивая к себе руку растерянной жены.       Мако, вложив свою хрупкую ладонь в его теплую и широкую, поднялась следом за мужем. — Родные мои, прошу вас, не реагируйте так враждебно на наши слова, — высвободив руку, женщина подошла к старшему сыну и виновато поцеловала его в щеку,  — я понимаю, что сейчас всё происходящее вам кажется странным и нелепым, но поверьте, мы хотим для вас только добра. — шатенка подошла к Сейе и, опустив одну руку на его плечо, второй, аккуратно провела по его густым волосам. — Мы слишком любим вас и желаем только лучшего. Мистер Акима обратился к нам с этим предложением еще три месяца назад, я лично общалась с его дочерьми, они прекрасные девушки. Но, как уже сказал отец, выбор только за вами. Однако, просто отказать мы не можем, помолвка не состоится лишь только в том случае, — было видно как женщине тяжело даются слова, она явно нервничала, одновременно понимая, что обязана закрыть этот вопрос сегодня, сейчас. — если у вас уже есть претендентки. Еще раз простите нас за эту неловкую ситуацию. — Мамочка, — Кунсайт поднялся с места и Сейя последовал его примеру, аккуратно перехватывая руку Мако. — тебе совершенно не за что извиняться. Мы принимаем ваше решение и благодарим за возможность выбора. Правда, Сейя? — взгляд блондина, направленный на младшего брата, практически кричал, «попробуй только не согласиться и это будет последнее, что ты сделаешь в этой жизни». — Разумеется, — выдавил из себя брюнет,  — Прости, мамуль, за слишком эмоциональную реакцию, просто я еще не совсем понимаю, что происходит. Прошу, дай мне немного времени для обдумывания сложившейся ситуации. — Сейя поцеловал руку матери и отпустил её.  — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, мои хорошие. — Мако вновь взяла Алмаза за руку и они вышли из столовой, оставляя сыновей наедине друг с другом. — Виски? — предложил Кунсайт. — Не откажусь. — переводя тяжелый взгляд на брата ответил Сейя,  — давно хотел попробовать папочкин коллекционный и, думаю, что данная ситуация идеально подходит для этого. — Логично, так хотя бы есть шанс, что он нас просто убьет, быстро и безболезненно. — рассмеялся Кун, отправляясь в кабинет отца вслед за братом.

***

      Просторный кабинет теперь казался слишком маленьким и душным. Сейя расхаживал из угла в угол и, благодаря своему небрежно взъерошенному виду, больше напоминал свирепого льва, загнанного в клетку. Ему становилось то слишком жарко, то слишком холодно, отчего он периодически подходил к окну и, в зависимости от преобладающего состояния, открывал или закрывал его, при этом сильно хлопая рамой.       Все эти метания уже стали откровенно раздражать Кунсайта. — Сейя! Да отойди ты от этого окна уже, ради Бога! — рыкнул блондин, младшенький от неожиданности подпрыгнул на месте, но от окна все же отошел. — Знаешь, дорогой мой, меня просто удивляет твое спокойствие! — все еще расхаживая по кабинету, начал разговор Сейя,  — ну, честное слово, средневековье какое-то! Двадцать первый век, а меня… — брюнет перевел растерянный взгляд на брата,  — НАС, женят против нашей воли! Бред! Ну БРЕД… Блядь, Кунсайт! Что ты молчишь?! — А что ты хочешь от меня услышать? — Кун редко повышал голос на брата, но, похоже, это был именно такой случай,  — Ты видел как серьезно был настроен отец?! Видел в каком состоянии мама? Что ты хочешь услышать? Что?! — Ну вот даже не знаю, — Сейя присел в кресло лицом к брату.  — наверное, какое-нибудь рациональное предложение. Я, может, и согласен, что мы слегка затянули с поиском спутниц жизни, но не настолько же, чтобы за нас это делали родители. Они еще и сестры, я надеюсь хоть не двойняшки! — брюнет покачал головой, отгоняя от себя ненужные образы. — Как делить будем? Тебе старшая, мне младшая или наоборот? — Ну, к счастью, мы действительно не в средневековье, поэтому, делить мы точно никого не будем. Отец ясно дал понять, что это просто предложение, от которого, в общем-то, нам можно и отказаться. И в связи с тем, что я уже состою в отношениях с одной прекрасной девушкой, которую вполне могу представить в статусе своей супруги, выбор остается только за тобой Сейя, бери любую. — Очень интересно, — недоверчиво протянул брюнет,  — и почему же я раньше ничего не слышал о ней? Ты точно что-то задумал и теперь я в этом абсолютно уверен! — Дорогой мой, если бы ты почаще бывал на родине и хоть немного интересовался жизнью брата, ну или, на худой конец, хотя бы иногда, чисто для разнообразия, отвечал на звонки или перезванивал, ты бы наверняка знал о её существовании! — Не обвиняй меня в этом! — вспылил младший Вайт. — Я не на отдыхе был! — Прости, — Кунсайт осторожно положил руку на плечо брата,  — сегодня все на нервах, слишком много событий для одного дня. Клянусь, я не хотел тебя обидеть, обещаю познакомить вас в ближайшее время. Ну же, братишка, посмотри на меня. — Ладно, я все понимаю и не злюсь. — заметно расслабился брюнет,  — просто вся эта ситуация совершенно выбила меня из колеи. Не успел вернуться домой, а уже такие новости! — недоверчиво прошептал Сейя и примирительно сжал руку Кунсайта.       Уголки губ блондина уверенно поползли вверх.       Ловушка захлопнулась, Вайт-младший, хоть и косвенно, но все же, дал свое согласие на брак.