Вкусные амбиции великих магов.

Культист сидел в баре и кормил низших демонов обильными возлияниями, убивающими печень, а бармена — крупными чаевыми. В принципе, нет значительной разницы между барменами и бесами, только одни наливают в хрупкий сосуд человеческого тела чёрную и мрачную Силу, а другие наполняют изредка звенящие от чистоты стаканы виски со льдом. И то, и другое приводит к летальному исходу. Но что, спрашивается, к нему не приводит? — Всё равно однажды все мы шагнём за серую Грань, ведь вечна только Смерть, — заявил культист, упиваясь алкоголем и своим глубоким внутренним миром. — И человеческая глупость, — раздался внезапно чей-то голос, которому культист, богатый не только на почерпнутые в пабликах ВК мудрости и мат, не смог подобрать нужного эпитета. Хриплый? Уставший? Нет, скорее просто фатально ни-ка-кой. Он решил проигнорировать это высказывание, наверняка это очередной алкаш с претензией на оригинальность, которому очень хотелось бы излить душонку нытьём этим пятничным вечером. Нет, у культиста хватало и своих мирских проблем, поэтому вскоре он напрочь выкинул из заполненного сознания странную реплику. Девушка, внутренним Огнём которой он прельстился, оказалась обычной человеческой шалавой и ушла к какому-то совершенно приземлённому быдлану, напоследок зло плюнув в сторону сокровища практика — залежей пуэра, которые валялись на съёмной квартирке вперемешку со связками свечек и священными книгами. "Ну и трахайся со своей эзотерикой!" — сказала девушка, в глазах которой некогда горел совершенно неземной свет. Против предложения девушки маг не имел ничего против, но даже после семи чайников пуэра прекрасные суккубы отказывались являться и услаждать его затуманенный взор. Культист пытался их призывать снова и снова, однако после двух дюжин неудач решил, что он выше таких низких вибраций, ведь он Дух, заключённый в хрупкую людскую тушку. Увы, действительно хрупкую, дама его пылающего огнём Смерти сердца не раз предлагала культисту перестать ходить с затуманенным сознанием, сходить в качалку, а то подругам стыдно показывать, а потом уже можно и расписаться, детишек, взять ипотеку! Когда она произносила эти слова, в её ярких глазах загорался огонёк, но, увы, абсолютно земной и человеческий. То ли ей просто было далеко до прекрасной демоницы, под которую она сначала косила манерой одеваться и краситься, то ли просто все бабы — шлюхи. — Все бабы — шлюхи, — громогласно заявил культист, посчитав это мудростью, достойной своего твиттера. Нет, неправильно, слишком грубо. — Все человеческие существа обращают внимания лишь на сосуды, когда надо смотреть на их с-с-содержание, огонь, которой сверкает и пылает внутри, так глубоко, что простые смертные не в состоянии его заметить! Бармен ошарашенно глянул на расшумевшегося клиента, однако тот проигнорировал этого простого смертного, снова приложившись к стакану с виски. После глотка удивительного эликсира прикладной алхимии практик сморщился и стал очень напряжённо думать. Может ли он проклясть бывшую на смерть? Достаточно ли он силён для этого? Правда ли, что магам можно всё? Он же стоит на порядок выше смертных, он нежить, нелюдь, Дух в человеческом теле, значит, может всё. И в первую очередь он может простить. Вдруг это часть его Пути... — Ка-а-ак ты могла, су-у-ука, та-а-ак поступить со мной! — внезапно пропел культист, сдерживая абсолютно человеческую слезу, норовившую проскользнуть по юношеской щетине и упасть прямо в виски. Нет, он не должен так размякать, словно обычный человеческий пацан, которому не дала старшеклассница. В конце концов, у него остаётся его вечная невеста — Смерть, которая точно не минует его своим вниманием, холодными пальцами снимет с него кожаные одежды, поцелуя так нежно, как его не целовала ни одна женщина и ни одна ведьма. Возьмёт его за эфемерную руку, и они направятся далеко-далеко. За Грань, где двери в иные миры. Куда так сложно попасть, будучи заключённым в тело, сколько бы чая ты не выпил. Он же маг, значит, не должен страдать, ведь он наполнен стихией смерти... — Ты дебил, а не маг. — Чего? — оскорблённо протянул маг, повернувшись на стуле в сторону источника реплики. Он чуть не упал, в глазах ощутимо двоилось, однако он увидел говорившего. Смерил его презрительным взглядом: обычный мужик, на вид тридцатник, худощавое тело, спрятанное в джинсы и растянутую толстовку, глаза укрыты длинной чёлкой. Ничего примечательного, такие могут быть кем угодно, от гопников до зашуганных интеллигентов. Но наверное всё-таки гопник. Маг нервно поправил пентаграмму и подумал, что надо меньше пить. И не страдать вслух. А то лезут к нему в барах какие-то люди, делать им нечего. Могли бы хоть ради приличия книжки умные почитать, а не страдающих колдунов бесить неуместными комментариями! Незнакомец кивнул магу, на лице которого совершенно неподобающе отпечаталась вся бурная гамма эмоций. Внезапно в сознании культиста промелькнуло, что ведь последние мысли им явно не были сказаны вслух, в конце концов, он не так много выпил, чтобы философствовать о смерти в голос в набитом баре. Правда, отведя взгляд от, как он твёрдо решил, гопника, колдун обнаружил, что бар резко опустел, словно все участники сетевой игры резко выключили компьютеры. Остались он, мужик в толстовке, бармен и пара пьяных до сердцевины костей стариков в другом конце бара. Маг нервно сглотнул слюну и подумал уйти. — Зачем уходить? Вечер только начинается, — произнёс незнакомец, смотря куда-то мимо культиста. Маг дёрнулся. Либо он думает вслух, либо этот люмпен отнюдь не так прост, как кажется. — Второе. Культист ошарашенно хлопнул глазами, но вскоре успокоился, решительно приказав себе смириться с любым сюрреализмом. Смириться и пойти домой. — Тебя же дома никто не ждёт, — неизвестное существо под ликом завсегдатая бара пытливо посмотрело на мага. — Даже кота ты отдал бывшей девушке, якобы ритуалам мешал. Магу очень сильно захотелось отвести взгляд, но он сдержался, или же это незнакомец каким-то неясным образом не давал культисту отвернуться. Так или иначе, но приходилось смотреть в ничем не примечательное лицо невольного собеседника. Под глазами круги — неотъемлемый признак офисного планктона. Там же кожу испещрили тонкие мелкие морщинки, а в сами глаза лучше не глядеть, маг не знал, почему, но инстинкт самосохранения запретил ему не то что бы пытаться что-то в них прочесть, но даже поднимать взгляд. Страшно. Словно читая мысли культиста, незнакомец криво усмехнулся. — Не советую тебе столько бухать. Цирроз печени — малоприятная штука. А мешать алкоголь с пуэром — ещё более тупая идея, особенно учитывая, что ты пуэр неправильно завариваешь. Культист поперхнулся и потянулся промочить горло виски, однако это возымело противоположный эффект как пытаться тушить огонь бензином. Маг снова закашлялся, собеседник участливо похлопал его по спине. — И почему мне вспомнились твои лечебные техники? Кажется, ты так и делаешь. Болит что-то — сжигаешь это место чуть ли не адским пламенем. И считаешь себя великим магом... — культист удостоился укоризненной полуулыбки, что вывело его из себя. Маг вспомнил, что он здесь воплощение Смерти, пусть и в теле бледного юноши с больной печенью. — А ты какого чёрта здесь выпендриваешься? Самый умный? Я колдую с десяти лет. Уже больше, чем половину этой жизни, — огрызнулся он и тоскливо глотнул виски. На ум пришла кощунственная мысль, что эффект и вкус алкоголя ему нравится больше, чем этот проклятый пуэр, пахнущий землёй и сеном. Может, правда неправильно заваривает? Собеседник помолчал и сказал с лёгкой грустью: — Только у людей фраза "слишком умный" может считаться оскорблением. Маг коротко хохотнул. — А ты, типа, нелюдь? Смешно. — Без типа. Но да, увы, нелюдь. Культист неверяще хмыкнул, но решил встроиться в фабулу чужого бреда. "Почему сразу бреда?" — внезапно ясным росчерком промелькнуло в его пьяной голове. Нет, другим он не верил, развелось тут, блин, как собак нерезаных. А ему можно считать себя нечистью, правда же знает, кто он такой и кем является его дух на протяжении череды запутанных воплощений... — И кем же? — поинтересовался собеседник. Культист гордо вскинул голову и сообщил: — Демоном! — Кем-кем? Демоном Гоэтии? Каким же? Юноша смутился, однако виски достаточно развязал ему язык, прибавив много лишних баллов к коммуникации. — Не демоном Гоэтии, а просто демоном. Ну, безотносительно какой-либо из культур. Собеседник удивлённо поднял брови. — И как же ты решил, что ты демон? — Я не понимаю людей, — бойко начал перечислять маг, — мне чужды их ценности, любовь к м-м-матеряльному... — Стоп, — остановил пьяный лепет некто, назвавший себя нелюдью. — Ты говоришь, что отрицаешь мирское, ты презираешь тех, кто качает мирские качества, однако сейчас вместо медитаций ты пьёшь какую-то бурду и страдаешь по объекту для половых утех, который ты воспринимал как свою неотъемлемую собственность, а теперь хочешь её убить за то, что она якобы тебя предала. — Я её любил! — бледные щёки мага покрылись пунцовым румянцем. Мужчина напротив покачал головой. — Так не любят... Люди вообще любить редко умеют. Они хотят обладать. В лучшем случае, чтобы другой был счастлив именно рядом с ними. Культист дёрнулся, маска непоколебимости и пафоса окончательно слезла лоскутами, обнажая обычного подростка, не по годам начитанного, обвешенного амулетами, но всё же простого мальчишку. Однако он всё-таки попытался возразить с юношеским пылом: — Я же сказал, я не обычный человек, я — не с ними! Мой дух старше, опыт воплощений, мне 576 лет, — он понизил голос, ибо бармен прервал протирание бокалов и покосился в сторону откровенно странной парочки. — А вот что такое ты — я не знаю! — Да и не так уж и важно, что я такое, — существо пожало плечами. — Меня более удивляет твоя самонадеянность и уверенность в своём нелюдском происхождении, а так же великой силе. Ну, 576 — красивое число, конечно. Доморощенный демон ещё сильнее покраснел и буркнул: — А что, не видно, что я нечисть? В ответ ему пожали плечами и вкрадчиво сообщили: — Вот что ты дебил — видно. Это дешёвую пентаграмму из проволоки ты купил на рынке? А значение того сигила у тебя под футболкой хоть ты знаешь? Маг смущённо опустил глаза и покачал головой, отчего она ещё более закружилась. — Ну ты долбоёб, братишка, земля тебе пухом, — посочувствовала сущность в толстовке. — Мне просто с воплощением не повезло! — начал сумбурно оправдываться маг. Собеседник удивлённо поднял брови. — То есть, ты считаешь, то, что было до этого — везение?! Культист удивлённо повертел в руках стакан, который внезапно для мага оказался пустым. Нет, пить надо меньше! — Да. Везло! Правда, я не особо знаю, что я там делал, но, судя по этому воплощению, я точно был великим магом, — неожиданно разоткровенничался адепт стихии смерти. — Великим магом, — повторил за ним собеседник, будто пробуя эти слова на вкус. — Нет, это же очевидно какой-то бред. По тебе видно. Маг несказанно оскорбился и выдал совершенно людское и нетрезвое: — Ты что, меня не уважаешь? От этого резкого высказывания веяло перегаром. Собеседник поморщился. Откинул чёлку с глаз, заставив культиста сделать вид, что на противоположной стене бара есть что-то крайне интересное. — А за что тебя уважать, магуй? — Как так? А опыт прошлых воплощений? Если бы собеседник мог выражать какие-то эмоции, кроме дружелюбного и ироничного держания дистанции, наверное, он бы очень громко посмеялся. — Ну ты даёшь, давно меня так не веселили... Каких таких прошлых воплощений? Культист выпятил тощую грудь совершенно не людским, а петушиным образом, произнёс, предварительно понизив голос до театрального шёпота: — Знаешь, там я был крут! — А сейчас, видимо, не очень... — Ты хоть знаешь, что я там творил? — нахмурил тонкие брови маг. — А ты-то сам знаешь? Что тогда творил? К такому повороту диалога культист готов не был, его мыслительный процессор выдал error 404. Парень покачал головой. Сущность ухмыльнулась. — Хочешь узнать? Тряхнув окрашенными чёрной хной жиденькими волосиками, маг воскликнул: — Разумеется! Алкоголь ударил ему в голову, что сразу отвело от сознания культиста всякие ненужные вопросы: откуда этот гопник что-то о нём знает, нафига он с ним болтает уже час, а главное, является ли этот гопник гопником и человеком. — Не является, — улыбнулся уголками губ собеседник. — Так что, ты точно хотел бы это знать? Люди любят вешать на себя иллюзии, верить в свою значимость... — Ты мне зубы не заговаривай! Рассказывай, что я такого интересного и великого творил. Наверное, я был полководцем... Сущность внезапно обрела какое-то довольно человеческое выражение глубокого уныния на физиономии. — Магом ты был. Оккультист воспрянул духом и телом потянулся к стакану, который как-то незаметно наполнился алхимической субстанцией. — Херовым, правда, магом. Вот объясни, обязательно было сочетать обряды воззвания к шаманским духам и онанизм, который, эм, кончился семяизвержением в шаманский бубен? На виду у всей деревни. Нет, как сейчас говорят — "окей", я всё понимаю... А кто вместо идола вырезал огромный фаллос из дерева и заставил всё селенье вокруг него плясать голышом, особенно, разумеется, девок, которые почему-то после ритуала с онанизмом тебя ну очень сторонились... Юноша закашлялся, и собеседнику пришлось похлопать его по спине. — Ты подожди, это ещё не всё! А как ты на своей же мине подорвался в сорок втором, веря в свой героизм и мужество разведчика? Но смерть от стрелы в левой ягодице в 1035 была, пожалуй, самой нелепой. Даже умереть от холеры, не дождавшись доктора с вакциной, было не так глупо. А уж про твою страсть к зоофилии, наверное, до сих пор ходят предания на Северном Кавказе... Перед глазами мага пронёсся тот странный шаманский ритуал, потом — огромный деревянный половой орган из цельного векового дуба, далее зашумели танки, и грохот выстрелов набатом отдался в ушах. А под конец он внезапно почувствовал острую боль в левой ягодице, щёки юноши залились пылким алым румянцем, ярко контрастировавшим с болезненной белизной лица и жёлтыми кругами под глазами. Вот зачем он дрочил в бубен? Это объясняет абсолютно все его жизненные проблемы! — В воплощении шамана ты банально спился, — буднично закончил собеседник. Мальчик попытался что-то вяло промычать. — Не отрицай. — И за что мне это? — юноша бросил взгляд на пустой стакан, где некогда был виски, судорожно вздохнул. — Почему кто-то спасает мир, ходит в крестовые походы? Почему кто-то — великий маг? А кто-то в бубен дрочит? Это же... несправедливо! Пришла очередь собеседника вздыхать. — А мир справедлив? Он гармоничен, но отнюдь не справедлив. Понимаешь ли, пока кто-то спасает мир, кто-то должен творить хрень. Это называется баланс. И это, поверь, важно. Над стойкой повисло молчание, тяжёлое и задумчивое. Маг пустым взглядом пялился на пол и решительно не понимал, что теперь делать. И зачем вообще что-то делать. — Пойдём покурим, — предложил ему мужчина. — А ты куришь? — с вялым интересом спросил колдун. В ответ он получил пожатие плечами. Маг слез с табуретки, кинув прощальный взгляд на стакан. — А ты разве куришь? Бросил же вчера? — иронично поинтересовалась странная сущность, когда они вышли из бара в типичную питерскую подворотню. — Сегодня, — лаконично бросил маг и щёлкнул зажигалкой. Собеседник выпустил в воздух горьковатый дым и уставился в иссиня-чёрное небо. Ночь неизменно входила в свои права, как было и много веков назад, во время крестовых походов, как будет и через тысячу лет вперёд. "Пора и честь знать" — подумал тот, кто видел и не забыл слишком многое, чтобы после такого оставаться человеком. Посмотрел на сутулого пацана рядом, на его тощее лицо с кругами под глазами, которое освещал жалкий огонь сигареты. "Вот когда наше племя сжигали, такие молодые идиоты не лезли в тайные знания. Впрочем, дебилы были всегда" — сделав последнюю затяжку, мужчина аккуратно опустил окурок в урну, замешкавшись рядом с ней, пуская в своё сознание то древнее и звериное, которое так хотело свежей пищи, крови и энергии. Подойдя к мальчишке, потянувшемуся за второй сигаретой, Древний откинул чёлку с глаз. Последнее, что увидел маг, были тёмные глаза, в которых сверкал нечеловеческий огонь, тот самый, который культист так стремился увидеть в своём отражении в зеркале. Мужчина вскоре вернулся в бар. Пустота в нём сыто урчала, переваривая пищу, заставляя смертность человеческой тушки отступать далеко назад. Он расплатился по счёту и улыбнулся бармену, который внезапно материализовался за стойкой и улыбнулся в ответ. — Что, Маг, хороший улов? Маг ехидно оскалился и поправил чёлку. — Вкусный. Самое вкусное у подобной пищи — их непомерные амбиции.