***
— Как ни стыдно, Мун? — полушепотом раздалось над ухом рыжей. Быстро потушив сигарету о стеклянную бутылку с неизвестным содержимым, Эва повернулась, выдыхая дым в лицо собеседнику. — Извини, думала это Крис, — произнесла Мун, когда дым развеялся, и стало ясно, что перед ней Вильям. — Такой девушке, как ты, не идут сигареты, — откровенно солгал Магнуссон. — Такой девушке, как я, идёт самостоятельность, в том числе в решении, идёт ли мне курение или нет, — громко заявила Мун, доставая из потрёпанной пачки новую сигарету, заодно хлопая себя по карману в поисках зажигалки. Вильям, не скрывая улыбки, притянул Эву к себе, забрал только зажженную сигарету и затянулся сам. — Самодовольный грубиян, — щурясь прошептала Эва, прежде чем поцеловать Магнуссона.***
Они оба знают, что это не серьезно — полупьяные поцелуи, пропитанные насквозь дешёвым табаком — это ещё не отношения. Объятия в предрассветный час — это же не отношения. Рассыпанные островками на шее все оттенки фиолетового — это ещё не отношения. Смотреть в канун Рождества «Отпуск по обмену» и «Гринча» вдвоем — это попытка избежать одиночества, но никак не отношения. Эва ночует у Вильяма уже третью неделю, возвращаясь домой только за вещами, но это не отношения, просто так удобнее. Мун знакомит Магнуссона с матерью, но только для того, чтобы она не волновалась, ничего серьезного. Вильям вписывает имя Эвы в страховку своей машины, когда она изъявляет желание научиться водить. Мун занимается выбором новой мебели для спальни Вильяма, потому что старая кажется ей жутко безвкусной.