Одно из многих

Обычный темный день. Ранее утро. Пирожковая Ловетт еще даже не закрывалась, а вот цирюльня на Флит-стрит только открывалась. Суинни Тодд, парикмахер, уже знает, что сегодня к нему обязательно должен зайти театральный певец. Этот самый человек - его даже певцом не назовешь. На сцене он лишь что-то тихо хрипит. Он как-будто бы не слышит музыки, и вообще существует в своем мире. За эти его "выступления" ему платят огромные деньги, так как он уже заработал себе статус и за копейки работать отказывается. Он стар, но все равно продолжает, как похотливый судья, совращать молодых женщин, и заставлять их жить с собой в огромном собственном доме. Все заработанные деньги он тратит на выпивку и отдых. В общем, человек страшный, жить такой не должен. Ближе к обеду певец зашел в цирюльню. Спокойно разделся, сел на кресло и расслабился. Тодд в это время приготавливался к бритью. Устроившись в кресле поудобней, певец от скуки начал рассказывать истории. Он рассказал парикмахеру о своей новой жене. Оказалось, что зовут её Анна, она молода и хороша собой. Были у неё дети, но ради счастливой жизни с новым мужем она отдала их в приют. Не просто-так конечно, много слез она выплакала, но богатый певец смог убедить и успокоить. Певец рассказал о своей театральной жизни, рассказал о том что в скором времени будет поставлен новый мюзикл, где он, несомненно, будет играть главную роль. Рассказы певца необычайно расстраивали и злили Тодда. Наконец, приготовления были закончены, цирюльник уже был готов начать бритье. Певец раскинулся в кресле и закинул назад голову. Суинни Тодд приставил бритву к горлу, но его гость даже ничего не почувствовал. Парикмахер провел острым лезвием по тонкой коже и фонтан крови взвился к потолку. Умирающий певец захрипел. Порез, порез и еще порез. Гость цирюльника замолчал, голова его упала на грудь. Тодд подхватил тело и волоча за собой алую кровавую ленту, понес труп в подвал. Спустившись по кривой дряхлой лестнице, цирюльник оказался в подвале, рядом с мясорубкой, купленной мясником, дядей Ловетт. Парикмахер с огромным трудом засунул тело певца в огромную разделочную машину и начал крутить ручку. Агрегат противно зашумел, и шум этот разнесся по всему подвалу. Из решетки прямо в таз, стоявший под мясорубкой, повалило розовое мясо с каплями крови и изредка встречавшимися небольшими костями. Тодд продолжал крутить ручку, и мясо все продолжало валить в таз. Вскоре мясорубка опустела. "Кончился певец"-подумал Тодд, взял таз и понес его на кухню, прямо к Ловетт.