Укради мой разум!

— «His Little Madness» Жизнь девушки с фамилией Вортекс — не сахар. Когда всё идёт наперекосяк, тогда уж всё идёт наперекосяк. Но глупая ответственность иногда доводит её до безумия, которое не на кого выплеснуть. И казалось, всё было относительно нормально, если в Ретровилле вообще удерживается такое положение вещей; они стояли друг напротив друга, и Нейтрон дёрнул её за руку в подворотне, чтобы закрепить свою метку у неё на губах солёным поцелуем. Он всегда был собственником. Впрочем, такие, наверное, все парни вокруг. А вот они уже бегут посреди дня от погони начинающих бандитов, пришельцев, уголовников, лазерных выстрелов и полицейских под контролем его «гипнолуча». И вроде бы, Нейтрон не виноват, но сдержать язык за зубами она не может. Разве то, что их вот-вот поймают для пыток на электрических стульях в каком-нибудь подземелье — не причина? — «Злодеи, которых я победил, объединились, чтобы покончить со мной!» Он ответил, задыхаясь. А ответ и не требовался. Вопрос был риторический. Она уже давно предполагала, что со всеми Нейтроновыми приключениями, с этими играми с жизнью что-то такое должно было произойти. Не думала, что в ближайшем будущем, а надо было. И ведь им удалось. То, что они планировали. То последнее «Спасибо» из его сжатых губ у её щеки под обстрелом было действительно Последним. Днём Джимми улыбался своим друзьям в школе, он радостно поддразнивал Ника или Бутча, остроумно шутил и веселился на вечеринках в честь спасения города. Жил так, как хотелось ему самому, он имел на это право. Возможно. Если бы всё «Это» не оказалось очередной маской. Счастливый дурак! Но ведь счастливые часов не наблюдают? …И кому-то надо было взять на себя эту роль. Если бы они говорили чаще… — Джимми, ты там? -… Три стука, скрип двери, она заглядывает внутрь всего несколько дней назад опечатанной лаборатории. Пустая комната, а перед глазами только застывшие, мутные огни ламп Хроноарки. — Какого синхрофазотрона, Нейтрон… С этого всё начиналось и тем же заканчивалось. Другие девушки в её возрасте вовсю применяли нецензурные выражения в своих частых проблемах в жизни. Как они думали. Что они знали о жизни? В частые проблемы Вортекс входил разряд «Редких проблем Нейтрона». Как это не было смешно. Когда другие будут кричать, убегать и биться в истерике, она знала, что скажет только одно «Какого синхрофазотрона». И когда «она» так Испортилась, у них с Нейтроном появился этот договор. Ну, если можно так назвать. Всё поменялось, не только потому, что самые авантюрные дети города подросли. Где-то к восьмому классу. Незаметно, постепенно Нейтрон вроде бы начал жить своей жизнью, и Синди могла заняться своей. С их последнего «путешествия» в каменный век из-за Лиги Злодеев Джимми довольно часто приходилось успокаивать. Тихо, без единого слова или лишнего движения, как будто вчитываясь в меню, она держала его руку под столом, а Нейтрон чуть сжимал колени ближе друг к другу. Он нервничал так часто в последнее время…, но это можно списать на приближение новой научной ярмарки. Всё это делалось двумя энтузиастами для отвода глаз Карла, Шина и Либби, что с последней удавалось не просто. Подруга Вортекс быстро просекла, что они объединились в команду. Это было вроде нежелательного и в то же время, столь редкого партнёрства, что висело как гильотина у всех над головами. И однажды гильотина должна была сорваться на кого-то. Так всё и произошло. Только никто из троих непосвящённых не знал причины. Все их расследования заканчивались взаимо молчанием обеих сторон или ссорами, что было частым явлением в группе их разных интересов. Их споры никому не казались странными — и это было на руку. Вот только после какого-то момента всё стало иначе. Синди не кричала, не устраивала истерии по каждому поводу и даже перестала задирать его. Она просто молчала, ровно как их гений. Первые недели друзья чувствовали себя ужасно неловко в таком обществе. Даже Джимми не пытался ничего исправить, сколько бы рыжая совесть с подтяжками его не надоумливала. Но что казалось странным всем без исключений, Нейтрон довольно быстро привык к таким их «молчаливым отношениям». К концу восьмого класса он почувствовал, что всё вернулось на круги своя. И никакие «прошлые ошибки» в виде филематологии или других ненужных зарождающихся чувств этому не помешали. За исключением одного — Джеймс Нейтрон не сказал ей за это время ни одного слова. И Синди была ему за это очень благодарна. Она вновь стала предпринимать попытки заставить красавчика Ника Дина её заметить. И он ответил ей взаимностью. Как не было странно, но вернулась и та симпатия, когда подростки ходили в кино и на концерты вместе. Ник вновь часто обращался к ней за помощью с домашней работой, просто чтобы провести с ней время. И Синди, кажется, это прекрасно понимала, но больше у неё не было тех отягчающих причин отталкивать его. Она была более чем воодушевлена своей надеждой, что когда-нибудь Ник заметит её снова. Даже почти раскрыла свой секрет с Нейтроном — когда они поменялись телами. Синди всего лишь намекнула, чтобы загладить недомолвки прошлого между ними, но Нику она могла доверять. И однажды, возвращаясь с вечеринки без зонта, Синди проходила через парк, где на скамейке заметила смазанную фигуру невысокого роста. На нём была шапка, когда он начал носить её? А в руке сигарета. Она подошла, на подгибающихся ногах, но подошла, чтобы сказать, глядя прямо в затянутые дымом глаза: — Не кури, Нейтрон. Таким странным образом им всё же пришлось нарушить свой негласный «обет молчания». Но легче от этого не стало. Сердца их обоих были как в цепях, во всяком случае так казалось. Потому что вернуть их «отношения» даже как соперников на прежний уровень не представлялось возможным. В школе они по-прежнему с трудом могли обмениваться короткими репликами. Только в обществе друзей, потому на глазах прочих удавались только дежурные приветствия и прощания, дабы не вызывать подозрений у одноклассников и учителей. Странно, Синди даже не могла припомнить, с чего вдруг они начали общаться. Её идеальные отношения с Ником ей действительно нравились, но почему-то Нейтрон не действовал ей на нервы. И первый долгий разговор с ним казался Синди глотком свежего воздуха в привычной рутине. Именно тогда она поняла, насколько ей не хватало общения с ним. Джимми стал другим. Он не трещал без умолку о своих изобретениях и открытиях, как Ник о новых видах геля для своих волос или ценах скейтбордов в телемагазине. Он практически весь разговор хмурил брови, временами забавно морщил нос, слушая её, опирался руками на перила школьной лестницы, где и остановилась Синди. Внезапно для себя ей понадобилось поправить выглаженное платье, и из темноты этой лестницы вышел Нейтрон. Отметив с такой декоративно-ядовитой интонацией, но абсолютно спокойно, что у неё сползла лямка. Синди ухмыльнулась, закатывая при этом глаза, они оба сейчас словно молчаливо говорили сломанному барьеру между ними: «Наконец-то». И её как будто совсем не затронул тот факт, что Джимми сидел здесь, под лестницей один, без друзей. И ничего не мастерил из своих изобретений. Просто сидел. Необычным оказалось то, что с ним можно было говорить обо всём: политике, спорте, истории, литературе, даже кино. Нейтрон полюбил фильмы? Раньше, как ей думалось, он смотрел только научные репортажи, возможно. Сейчас Джеймс запросто мог поддержать любую беседу, к небольшой досаде девушки напротив он легко делал из неё дошкольницу в этих вопросах. Единственная тема, что у них не поднималась: это они сами. Никаких злободневных вопросов вроде «как дела?» или «есть проблемы с семьёй?» Никогда он не спрашивал о Нике, потому что Вортекс никому не говорила о своих отношениях, кроме тех редких случаев на посиделках с Либби, а Нейтрон не любил вовсе обсуждать с друзьями свою личную жизнь. Они немного о нём знали, даже когда были… Да, Синди уверена — они были друзьями. Просто ни один учёных не смог бы вписать их дружбу в рамки существования человеческих отношений. Хотя временами ей так хотелось спросить: а что же стало с его друзьями? Но говоря на чистоту, Синди боялась задать этот вопрос не своему прошлому, не мальчику Джимми, она боялась задать этот вопрос — гению перед собой. Потому что в детстве искренне верила. Искренне надеялась, что именно друзья не позволят Джимми стать мрачной, одинокой ещё одной фигурой этого города, самого полного тёмных тайн. Вот только Джим — единоличник. И работая в команде, он всегда выполнял свою задачу на сто процентов. Как гения, не как друга. Вот только Синди осознавала, что общение с ярким Ником не даёт ей и толики тех эмоций, что с Джимми. Когда он привычно стоит, свободно поставив одну ногу на лестницу и облокотившись на неё рукой, вглядывается в даль сквозь низкие школьные окна. Его тёмные обтягивающие джинсы ему это позволяли, да и со своим ростом Джим не выглядел вызывающе в такой позе. Пожалуй, Синди могла с осторожностью отметить, что с ней он мог расслабиться и отдохнуть, не спрашивая её разрешения, да и сама девушка всё меньше стеснялась при нём в выражениях, даже ставшего привычным «какого синхрофазотрона», отчего Нейтрон в первый раз вызывающе улыбался, когда услышал, а потом только закатывал глаза. И как Синди не успела заметить однажды, в какой момент Джимми превратился из невидимки в её друга, так она не заметила — когда он снова стал невидимкой. Прогулки с Нейтроном заканчивались жаркими спорами или спокойными беседами. И на ряду с такой редкостью частые свидания с Ником начали походить на экскурсии на кондитерскую фабрику, где её будто бы каждый раз просили дегустировать разные конфеты. И недели её эйфории от своих отношений превратились в промывку мозгов, потому что разговоры о причёске, теле, спорте и популярности Ника были как каждодневный токсикоз — до тошноты в глотке изнуряющими. Синди не заметила, что с ней происходит. И не успела бы заметить. До этого Нейтрон ни разу не выяснял с ней отношений по тому же «негласному» принципу, что и она. Не приходил к ней домой и не звонил. Но однажды Джимми лично пришёл к ней. Вопросы сейчас в такой поздний вечер были не просто несуразными, они были бы как нож по горлу. Осознавая это в полной мере Вортекс расстелила парню на полу свой спортивный татами, но он и здесь не думал спорить, парень был благодарен ей и просто повернулся на другой бок. Рассматривая его спину — такого, какого-то чужого и незнакомого, как кота, которого по доброте пускают в дом, чтобы не замок под дождём, Синди внезапно ощутила животным сама себя. Она не могла оторвать взгляда от выступающих из-под его куртки острых лопаток. Джимми сильно похудел в последнее время и похоже… когда только вошёл в дверь, снимая обувь и Синди вешала на стойку его шапку, только теперь она поняла, как же её всё-таки раздражал этот бесформенный кусок ткани на его голове, который она видела постоянно во время их разговоров. Ледяная дрожь каплями пота опустилась на позвоночник девушки в середине роковой ночи. Это Нейтрон тогда курил в той самой шапке в парке. Но почему он не ответил ей в первый раз? Она до самого этого момента считала, что просто ошиблась, называя старым прозвищем незнакомого человека. Тогда над парком стоял дождевой туман и разобрать, что это именно он…, но это был он. Оказался он. Как же Синди сразу не поняла, что что-то не так? … последние его слова тогда: «Лига злодеев ещё долго не забудет этот урок»… пустая лаборатория и… хроноарка! После встречи с Объединённой Лигой Злодеев он изменился. Не потому, что вырос! Это не прошло бесследно. У парня было сломано три ребра. Но только на утро, перевернув его на татами лицом к себе, она узнала об этом. Узнала всё из его взгляда: — Какого синхрофазотрона… Джимми поморщился: — Замолчи… Вортекс. И он прижал её к себе беспомощно за голову. Нейтрон никому ни разу не позволял касаться своего затылка даже в опасной ситуации. А себе, с ней позволил. Вортекс слабо ухмыльнулась. И прошедшей ночью — когда она поняла, подошла к нему тихо и гладила его волосы, чтобы сказать: «Не кури, Нейтрон». Вортекс слабо ухмыльнулась. В тот вечер после вечеринки и его слов о Лиге она бинтовала его голову и рёбра. Он сказал, что всё в порядке. Но одного раза было недостаточно, Джимми нужно было в больницу. Встреча не прошла бесследно — у него было сломано три ребра. Тогда, вновь взявшись за бинты, она не принимала возражений. Синди не знала, что её раздражало больше — ставший надоедливым собственный парень или то, что разговаривать с Нейтроном было абсолютно бесполезно. Он редко отвечал ей — своим спокойным, ровным голосом. А потом они снова молчали, часами. Пока не зазвонит её телефон. — Кто там ещё? — однажды Синди не выдержала, и он обернулся. Только чтобы сказать со своей прежней тёплой улыбкой, что у неё перехватило дыхание и невольно даже подумалось, что все его изменения — дурной сон: — Мы оба знаем, кто это звонит… Синди неловко уронила мобильник в траву из окна от начавшегося дождя. А Нейтрон свесился с этого окна, как сломанная пополам марионетка и смеялся, кажется, до желчи в глотке, с которой потом отплёвывал очередной кусок скрученного в трубку наркотика. Такого незаметного. Но так примечательного для неё между его губ. Вортекс впервые за очень долгое время слышала смех гения. До слёз. На которые он, кажется, не обратил никакого внимания. Вот только ни дождь, ни её упавший телефон не смогли бы вызвать эти слёзы на его лице. И ответа она не знала. Ник не был истериком, даже отчасти: -за всё время отношений с Синди они ни разу не поругались, он не кричал на неё и не злился. Куда там красавчику Нику портить своё лицо лишними эмоциями? Однако напрягать и так перевёрнутую жизнь Вортекс он стал часто и бесцеремонно. К примеру наличия Либби в её компании он будто вовсе не замечал, но вот Нейтрона — не пропускал никогда. Ник искренне считал, что гений оказывает на неё какое-то плохое влияние. В чём оно заключалось, Синди не понимала. Да она сама на кого угодно такое влияние окажет, что Нейтрон покажется ангелом во плоти! Тогда Вортекс лишь пожала плечами и на тему о сигаретах ответила, что во-первых, ничего не зная, Дин не имел права упрекать за это Нейтрона, а во-вторых, Джимми вправе распоряжаться своей жизнью, как сам того пожелает. Ник обиделся, кажется, впервые. Вот только она этого не заметила. Синди думала, что не только Дин ничего не знал, абсолютно ничего не знала и она. И в этом отношении Нейтрон становился всё более несносным. Впрочем, последнее определение в своей жизни для этого парня она утрировала — он стал невыносимым. На днях, переживая разрушенные отношения с Ником, о которых так долго мечтала, Синди услышала странную выдумку, ходящую по городу: Джимми связался с дурной компанией? Его видели в каком-то переулке в уличной драке? Если бы ей сказали это те выдумщики, Вортекс бы просто рассмеялась им в лицо. И добавила, что он не идиот! Он Гений! На фоне проблем с Ником и неких претензий Либби, что они как-то отдалились друг от друга, Вортекс внесла предложение посидеть в кафе, это было нужно им обеим. Но когда разговор зашёл совсем уж в тупик, Либби неожиданно высказала тревожную мысль, всего одну: Нейтрон почти не посещал школу. Так было и раньше — за исключением одного, пока он мальчишкой спасал мир, вечером об этом трубили все новости города, и Джимми даже в личном деле чествовали как героя. Да уж, героя своей собственной истории. Только слушая Либби, Вортекс внезапно вспомнила, что в её домашней аптечке закончились некоторые вещи и ей надо бы зайти в аптеку, купить их. Мало ли что, состязания были не за горами и скоро Синди понадобятся эти вещи — хотя бы бинт от растяжений. На что Либби нахмурила ровные чёрные брови, придерживая подбородок на сложенных руках. — В такую погоду? И Синди со вздохом оглянулась на улицу, вспоминая почему-то вместо низких окон кондитерской низкие окна школы. Но выбора у неё особо не было. Пока родители уехали, надо было закупиться, не поскупившись при этом. Скупой, что девушки обе хорошо знали, платит в три дорога. И она переплатила в этот очередной, такой же серый как все будни, непогожий день на всю свою жизнь. Она прекрасно помнила тот момент, когда Карл сообщил ей, что Джимми похудел на 10 килограмм, пока сам Уизер убеждал врача в том, что его друг не болен… на всю тираду Синди, на каждое слово в её абсолютно открытой, откровенной лекции ему Нейтрон просто развернулся, принял её помощь с рубашкой, завязал на животе рукава куртки в крепкий узел и сказал в стену: — Если ты всё сказала… — он ушёл из больницы и как будто из её жизни. В этот момент, когда он добавил: — Двигатель, запуск… ей казалось, что именно она и только — во всём мире теряет Джимми. А ещё она прекрасно помнила, что чуть не «лишилась» первых седых волос на голове — с ним-то, когда увидела Нейтрона, на земле, между домами. Он сидел, прислонившись спиной к стене, он рассматривал промокшую сигарету в пальцах, как будто сокровище, и дрожал. Его джинсы были порваны, грудь вздымалась как от тяжёлых ударов, а тело едва грела лёгкая куртка. Он не видел девушку или был равнодушен даже к мыслям увидеть её. — Шин?.. — Вортекс стояла с решительным лицом напротив, держа мобильник. — Синди, — подтвердила она. Шин не задал ни одного вопроса, он просто старался донести Нейтрона до её дома, чтобы ещё что-нибудь ему не повредить. Промёрзшее тело в трёх одеялах охранял Хамфри, пока она пошла в аптеку, после того, как парень чуть не выломал ей руку несмотря на своё состояние — звонок в скорую был табу. Во всяком случае у него. Нейтрон оказался основательно простужен, потому и лечение было основательным. Только раз в неделю Вортекс давала ему одну сигарету, на что он смотрел затравленно и с ненавистью. И у девушки создавалось ощущение де жа вю. Того самого времени, когда они не говорили друг другу ни слова. Из-за того, что Джимми не было дома дольше условленных четырёх дней, когда Нейтрон просто заявил родителям, что уйдёт ненадолго и просил позаботиться о Годдарде, что они уже давно делали на автомате, Хью только переглянулся с женой. Была ли это несчастливая любовь, неудачи в научном поприще… они не знали. Они могли только любить своего сына, каким бы он ни был. Но отчего-то Джуди казалось, что порой прерывающееся молчание Джимми за столом, когда он просто просит передать соль или менее прожаренный тост — отчего-то ей казалось, что настроение сына становится чуть светлее после случайных разговоров и его задержек, прежде чем Джимми придёт домой. И это настроение понятно ей и девочке по соседству. Когда-то девочке, теперь уже девушке. Говорить с Нейтроном было нелегко, потому она предприняла решительную попытку только в последний день. Джеймс в конце концов больше никогда не должен был ночевать у неё, по крайней мере так долго точно. И узнала. То, что он ушёл, сказав лишь: если ты всё сказала… то, что тогда показалось ей апогеем ситуации и концом мира — оказалось верхушкой айсберга. В тот день, когда улетал с жуткого клона Земли, как выразился Нейтрон, он уничтожил своего клона. А после, как следствие, воздействия радиационного пояса, через который прошли они все, почувствовал себя убийцей. Через некоторое время и вовсе сумасшедшим. Джим ушёл из дома на некоторое время не в первый раз, потому что там до сих пор слышит голос своего клона. Синди забыла дышать. Вот она — изнанка этого города. Вот они — Нейтроновы приключения, во плоти и без прикрас. Вот они — все те последствия проклятой гениальности, от которых он спас своих друзей, отделившись от них своим искусственным равнодушием. — Что ж, раз так, придётся начать твою реабилитацию. Но сперва — перевязка. — Что ты имеешь ввиду?.. — Почему ты был избит? Что это за «Компания?» — Ты поняла, — он вздохнул, приподнявшись на локтях, чтобы прошептать едва слышно: — Лига. — Мы справимся. Жизнь девушки с фамилией Вортекс — не сахар. Когда всё идёт наперекосяк, тогда уж всё идёт наперекосяк. Днём Джимми улыбался своим друзьям в школе, он радостно поддразнивал Ника или Бутча, остроумно шутил и веселился на вечеринках в честь спасения города. Жил так, как хотелось ему самому, он имел на это право. Возможно. Но только три человека в целом мире знали изнанку этого повседневного грима, тяжёлым плотным слоем облегающего его жизнь. Она, он и его клон.