В объятиях смерти

***

Шестьдесят.

      Дрожа всем телом и поскрипывая механизмами, Кара тяжёлыми шагами вышла из ледяной реки на берег. Вода стекала с прядей светлых волос на лицо, просачивалась сквозь мокрую, липкую ткань одежды и застывала от порывов ветра капельками на похолодевшим корпусе. В ушах стоял сплошной шум, изредка перебивающийся звоном или скрежетом. Перед глазами было исказившееся изображение заснеженной полянки с деревьями.       Не замечая сообщений о неисправности систем, Кара взяла в свои объятия маленькое тельце Алисы, жизнь из которого утекала вместе с тириумом из простреленного бока. Куртка девочки приобретала с каждой секундой всё более неестественный голубой цвет, а жидкость капала на снег, оставляя подтаивавшие ямочки с причудливыми узорами.       Не пройдя и метра, Кара упала на колени. Рассудок затемнялся и плыл. Внутри всё сжималось от дикой душевной боли, которая отдавалась колким ощущением в сердце, закручивалась и, отскакивая, с большей силой била по лёгким. Вздохнуть становилось невероятно трудно. Каждый новый удар от органа, приносившего жизнь, становился смертельным выстрелом, который повторялся раз за разом. Хотелось скорее прекратить эти мучения, покинуть мир.       Но что-то держало.       Не давало так просто уйти.       Где-то в недрах сознания, мысль мелькала тусклой вспышкой о том, что Кара не одна. Она не имеет права оставить беззащитную, ещё живую, трепыхающуюся под слабым корпусом, душу.       Поёжившись, девочка из последних сил приподняла свою головку и посмотрела на Кару полуприкрытыми, тусклыми глазками.

Пятьдесят.

— Теперь мы свободны? Так? — дрожащим голосом произнесла Алиса. Её губы тронула легкая улыбка. Несмотря на то, что Алисе осталось недолго. Она держалась. Ради Кары. — Да, — Кара утвердительно покачала головой и всхлипнула. Подступающие слёзы жгли глаза.

Сорок.

— Теперь мы свободны. Больше нам не нужно прятаться, — продолжала утешать она. Это больно. Несправедливо. Они столько пережили. Оказались свободными от преследований, угнетения и вечного страха быть убитыми. Но они вынуждены были сдаться. — Я люблю тебя, мама — почти неслышно прошептала малышка, прижимаясь к Каре, ставшей для Алисы главной путеводной звездой в этой жизни. Девочка любила Кару. Девочка считала Кару своей семьёй. Даже умирать, находясь рядом с Карой, было не страшно. Возможно немного тоскливо, ведь она больше не увидит её улыбки, не послушает сказки на ночь, не почувствует сквозь дремоту тёплые объятия…

Тридцать.

      Последний вздох и Алиса навечно заснула. Слёзы покатились по щекам, падая на куртку девочки, мгновенно исчезая. Руки затряслись и сильнее прижали бездыханное тельце к себе, не желая отпускать.

Двадцать.

      Ночное небо. Морская гладь пролива, отражающая в себе звезды и свет городских огней Детройта. Холодный ветер пробирался сквозь шарниры, сковывая и не давая пошевелиться.       Системы Кары били тревогу, выдавая поток ошибок перед взором и предвещали о скором отключении. Она бессмысленно глядела в одну точку. Было уже всё равно. Нет желания бороться. Не стало той, которая дала возможность ощутить себя действительно значимой.       Лишь мысль о том, что Алиса смогла приобрести настоящую и любящую семью, пройдя столь трудный путь, приподняла уголки окоченелых губ. Теперь они свободны. Они не сдались. Они просто устали. И им нужен покой.

Десять.

      Совсем скоро Кара увидится со своей малышкой. И теперь они всегда будут вместе. До деактивации оставалось ровно пять секунд. — Я тоже люблю тебя, Алиса…