Теряя самое дорогое

Открываю глаза. Какое-то непреодолимое чувство тревоги. Мысли путаются. Я четко помню все, что было вчера. Почему я выспалась? Почему меня никто не разбудил? Смотрю на часы. Десять часов утра. В голову закрадываются подозрения. Нет, этого не может быть. Отметаю мысли прочь. Встаю. Иду на кухню. В гостиной чем-то занимается бабушка. Останавливаюсь. - Как Сева? – спросила я, страшась услышать ответ. - Плохо, очень плохо. Её лицо, выражение глаз, все говорит о том, что означает это «плохо», но я все же лелею надежду. - Насколько плохо? Она не отвечает, а подталкивает на кухню. Там, на диване, сидит мама, с красными от слез глазами. Мама никогда не садилась на диван с ногами, но я даже не замечаю, что на этот раз она нарушила это правило. Она выглядит как маленький ребенок. И я уже дрожащими губами спрашиваю: - Что с Севой? Мама лишь смотрит на меня. И по её глазам я все понимаю. Уже не могу отмести от себя факт, что он… что он… о, Боже, помилуй! Я кидаюсь к маме, сворачиваюсь клубком, кладу голову ей на колени. Не потому что мне так хочется. Я делаю это, потому что так правильно, потому что я так должна делать. А в голове пустота. Но из глаз рвутся слезы. Хотя это уже не просто плач, это рыдание. «Нет, он не мог, это не правда, нет!» - шепчу я. Но никто не стремится опровергнуть мои мысли. Лишь мама гладит меня, не пытаясь успокоить, ведь и сама плачет. А бабашка стоит рядом, смотрит на нас и тоже всхлипывает. Я не помню, как оказалась на кровати в своей комнате. Я смотрю в пустоту, а слезы все катятся. Со мной сидит то мама, то бабушка. Приходил папа. И даже брат заходил. Я ни с кем не говорю, ни на кого не смотрю. Лишь раз спрашиваю у матери: «Можно мне его увидеть?». Но мама тут же убивает это желание на корню. Бабушка предлагает маме напоить меня таблетками. Говорит, что сердце может не выдержать. Мне все равно. Пусть делают, что хотят. Я даже не помню, поили меня чем-нибудь или нет. Мне уже все безразлично. Ненадолго забываюсь сном. Просыпаюсь с желанием, чтобы это оказался лишь кошмар, но понимаю, что это реальность. Не помню, что дальше было. И не хочу вспоминать. Но я так и не увидела его. Даже не знаю, жалеть об этом или нет. На следующий день иду в школу. Иду, потому что знаю, что так надо. Дома я сойду с ума. В школе хоть немного получается отвлечься. Даже оценки получаю. Но сижу весь день на последней парте. Это невыносимо. Кругом смех, шум. Ужасно. Но ведь так и должно быть, да? Никто не поймет меня. Посмотрят сочувствующим взглядом и предпочтут как-нибудь вежливо уйти к хохочущей группе. Никто, кроме Юльки. Она как мой хранитель. Неотступно следует за мной. На уроках сидит на парте впереди меня. Никого не подпускает. Подходит к учителям, чтобы несильно приставали. Все как в тумане, но в то же время очень четко. Я его больше никогда не увижу, не услышу и т.д. Эти мысли как нож. Острые, безжалостно разрезающие. Разрезающие что? Не знаю. Но это очень больно. Хочется забыться, умереть вместе с ним. Но нет, я продолжаю жить. Но это жизнь никогда не станет яркой, как когда-то. Я буду смеяться, но этот смех будет с привкусом горечи. Я буду счастлива, но не полностью, не на все сто процентов. Я буду жить. Но какая-то часть меня навсегда умерла.