Госпожа Болейн

      Июль 1537 года       Меньше года прошло с событий Благодатного паломничества, и, несмотря на то, что его печальный исход до сих пор был на слуху у населения доброй Англии, на севере вновь начиналось крестьянское восстание.       — Что им нужно? — устало пробормотал Томас Кромвель, с тоской глядя в окно.       Он чувствовал себя юнцом, которого наказали, отобрав оружие и заставив слушать поучение. За окном поют птицы, переливаясь своими звонкими голосами, а неудачливый юноша все сидит. Его мысли не направлены на собственное перевоспитание- они находятся с возлюбленной. Юнец воображает себе её образ, её мягкие чёрные волосы, обрамляющие тонкие черты лица и смех, легонько трогающий губы девушки. От одной мысли о ней щёки юноши розовеют, и ему нипочём все беды и несчастья. Её лицо-путеводная звезда, движущая его вперед.       Однако лорду-канцлера государства Английского такие мысли недоступны. Они опасны, коварны и завлекают в пучину безумств. Кто будет опорой страны, если королева и её канцлер влюблены в друг друга и желают лишь общества возлюбленного? Кто будет решать государственные дела?       — Друг мой, вы меня слышали? — вежливо дотронулся архиепископ Кранмер до рукава Кромвеля.       Тот встряхнулся, смутившись, и с вызовом взглянул на Тайный совет.       — Сожалею. Я был в себе.Так что же вы говорили мне?       — Крестьяне недовольны засухой, — сказал Кранмер. — Они хотят хлеба и говорят, что Господь их проклял за то, что государством управляет женщина.       Кромвель хмыкнул и прищурился.       — Глупые предрассудки, архиепископ. Англичане всегда хотят хлеба и более сильного правителя, пусть сильнее будет только сам Господь.       Джордж Болейн выразительно закатил глаза и ударил кулаком по столу.       — Господа, это не просто недовольства голодающих людей. Это зачатки мятежа на том же самом гнусном Севере. Стоит устроить там чистку. Столько католиков живут там и строят планы по свержению моей сестры! — оговорившись, Болейн кашлянул. — Её Величества.       Томас Кромвель глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на виконта Рочфорда.       — Милорд, право, это принесёт лишь большее недовольство. Я согласен, что стоит послать очередной отряд туда, но лишь на разведку.       — Что насчет продажного семейства Поул, до сих пор пресмыкающегося перед Папой? — грубо выругался Норфолк. — Разве вы не знаете, лорд-канцлер, что престарелая графиня Солсбери была кузиной доброй королевы Елизаветы Йорк? А её сын Реджинальд- кардинал, пишущий против нас памфлеты? Если вы и хотите узнать главных врагов и католиков страны, то просто поезжайте к Поулам…если, конечно, они не отравят вас ядом, как было принято в развратном Риме.       Некоторые из собравшихся хохотнули, но все испуганно смотрели на Кромвеля. Они ждали его одобрения. Если бы он засмеялся, они бы дружно подхватили хохот. Но он не сделал этого.       — Вы хотите бороться с старой и немощной женщиной, милорды? — язвительно выдал Томас Кромвель.       Члены Тайного Совета дружно расхохотались, как вдруг слуга, поклонившись, вошёл в комнату.       — Милорд канцлер, можно вас на пару слов?       Удивившись, Томас Кромвель поднялся и обернулся к Совету.       — Собрание не окончено, — и с этими словами вышел с пажом.        Они шли по длинному коридору замка. Мальчишка шёл быстро и уверенно, выводя своего господина в душистый сад. Несмотря на царившее там спокойствие, некоторые дамы прохаживались, о чем-то переговариваясь.       Как только они ушли на достаточное расстояние от людей, паренек тихо шепнул:       — Милорд, вести из Хивера.       Сердце Кромвеля ушло в пятки. Что произошло? Неужели…нет, этого не могло быть. Если, упаси Боже, Анна потеряет ребёнка, он никогда себе этого не простит. Это он уехал, оставив её одну…       — Милорд, Её Величество счастливо разрешилась от бремени. У неё здоровый сын.       Некоторое время лорд-канцлер просто стоял и молча смотрел на мальчишку. Затем перед его глазами все поплыло, и Кромвель едва не рухнул в траву.       — С вами всё порядке, милорд? — взволнованно дотронулся до его камзола слуга.       Томас Кромвель встряхнулся и расхохотался, а день показался ему самым счастливым на свете.       — Со мной? Да, да, абсолютно. Приготовь мне карету. Я еду в Хивер… Что собрание? Распусти их. Скажи, что я занемог…       У Анны сын. У него сын. У них сын. Бог смиловался над ними. Он простил их грехи. Он благословил их…       — Господи, дай мне знак, что все наши страдания подошли к концу, — беззвучно взмолился Кромвель, жмурясь, глядя на ослепительное июльское солнце.       Все государственные дела постепенно ушли на задний план. Он ни о чём не мог думать другом, как о ребёнке Анны, когда карета ехала в Хивер. Сам себе удивляясь, Томас Кромвель широко улыбался сам себе и не мог переставать тихо смеяться.       Теперь всё начнется по-другому. Начинается новая эра в истории Англии. Солнце юного Кромвеля всходило над небосклоном.