Госпожа Болейн

      Похороны Генриха VIII Тюдора были пышными, с использованием сотен лошадей, людей и присутствием многочисленной знати. Все были в черном и отчаянно делали вид, что скорбели о нём. Кромвель был уверен, что этот монарх принес слишком много вреда государству.        Но не все разделяли его мысли. Когда его широко расписанный золотом гроб положили в землю капеллы Святого Георгия, некоторые дамы и вовсе горько разрыдались, уткнувшись в плечи своих мужей или братьев.       После похорон Томас Кромвель направился в капеллу, оставаясь незамеченным.Там на коленях стояла вдовствующая королева, а вскоре и королева-регент Анна Болейн.       — Ах, Крэмьюэль, — с тоской произнесла она. — Мне кажется, это было так давно!       — Было что, Ваше Величество? — учтиво поклонился секретарь.       Темное платье королевы теперь не было столь вызывающе французским. Оно хоть и напоминало его, но имело высокий кружевной воротник, длинные рукава, а голову и часть глаз скрывала тонкая вуаль. На темных волосах красовался арселе, так любимый королевой. Его шлейф был плотным и создавал ощущение, словно перед ним стояла статуя из камня, а не женщина из плоти и крови.       — Хотела бы я вернуться в то время, когда я только приехала в Англию, — мечтательно проговорила она. — Просто Анна. И просто влюбленный в меня король, — внезапно ход мыслей Анны изменился, и она выпрямилась. — Что же Сеймур? Будет прислуживать мне или удалится в свой Вулфхолл?       — Вам лучше спросить её самой, Ваше Величество, — ответил Кромвель. — Я знаю лишь, что миледи действительно жаждала трона и сейчас, вероятно, глубоко опечалена.       Вдовствующая королева расхохоталась и презрительно ухмыльнулась.       — Сеймуры поставили все и проиграли. Какая досада! Ну уж нет, я мириться с ними не собираюсь. Только если бледная моль сама придет кланяться и извиняться. Может, я милостиво разрешу ей уйти в монастырь.       Господин секретарь посмотрел на Анну и невольно вспомнил минуты её падения. Подумать только: еще недавно ей угрожала смерть, она молила о спасении, не находя другого выхода, а Кромвель в мыслях хотел убить короля!       Вероятно, королева вспомнила о том же и, приблизившись, прошептала, едва двигая губами:       — Надеюсь, что Генрих умер не от яда, а от лихорадки.       — Я тоже на это надеюсь, миледи, — спокойно ответил он. — Я же не смею даже допускать, что это могло произойти.       Успокоившись, что она непричастна, Анна тяжело вздохнула, как ей часто приходилось делать.       — Завтра будет коронация моей малышки. Крэмьюэль, вы же знаете, что с завтрашнего дня народ будет недоволен. Восстанет эта гордячка Мария или еще чего хуже.       Секретарь печально кивнул и ободряюще сжал руку своей королевы, смотря в её прелестные черные глаза:       — Не тревожьтесь. Елизавета станет прекрасной королевой. Англия обретет мир.       — Она не может не обрести мир при таком канцлере, как вы, — выпалила Анна и улыбнулась.       Томас Кромвель опустил взгляд на последнее пристанище короля Генриха и со значимостью произнес:       — Думаю, ваш покойный муж, Его Милость, добавил бы эти слова в многомилевый список надуманных обвинений.       Королева мрачно усмехнулась и, держа за руку Кромвеля, вышла из капеллы, бросив последний взгляд на гробницу мужа. Лишь на ослепительно ярком свету Виндзора она отпустила его ладонь.       — Я смею надеяться на ваше молчание о том разговоре, который произошел между нами? — спросила Анна. — Боюсь, злые языки неправильно истолкуют его…       — Вы можете доверять мне, мадам, — заметил Кромвель, и женщина слегка опустила голову.