Зеркальная терапия

— От того, что ты будешь тут сидеть и глазеть, работа быстрее не сделается. Даже не отрываясь от своего занятия, Токо ощущала на себе пристальный взгляд Шики. Он был не так тяжел, как обычно — схватка с призраком старого здания Фуджо и кровопотеря ослабили Рёги — но все равно тяжелее, чем ее привычный хмурый. Шики прошлась по мастерской, чтобы взглянуть поближе на одну из незаконченных кукол, посаженных у стены, и Токо решила, что пора бы ей уже определиться: идти домой или оставаться тут на ночь. — Я думала, надо будет протестировать результат, — проворчала Шики. — Какие-нибудь штуки поделать. Хоть что-то. — Конечно, рано или поздно надо будет, — быстро нажав на ноутбуке какие-то клавиши, Токо открыла программу для калибровки электрических импульсов. Другой рукой она перенесла основной штифт, придерживая одно из мест соединений «кожи» новой руки Шики, чтобы материал случайно не выскользнул и не помешал работе. — Но пока можешь идти домой. Я закончу только к завтрашнему вечеру. Шики тихо щелкнула языком. — К завтрашнему вечеру? На этот раз Токо подняла голову и посмотрела на нее. — Чем дольше ты со мной болтаешь, — сказала женщина спокойно, на губах при этом промелькнула неприятная улыбка, — тем позже я закончу. Так что если не горишь желанием помыть кофейник и сварить мне свежую порцию кофе, то ждать тут не стоит. Ее намеренно невозмутимый тон произвел нужный эффект: Шики с недовольным фырканьем развернулась. При этом пустой рукав кимоно чуть затрепетал перед тем, как она поймала его оставшейся рукой и прижала к телу. — Позови, когда закончишь, — по мастерской эхом пронесся стук ботинок Шики, направившейся к выходу. Дверь открылась и закрылась с громким хлопком: Рёги не заботили правила приличия. Теперь фыркнула Токо, которую подобное и забавляло, и раздражало одновременно. — Ну разумеется, — ответила она пустоте. Когда Шики ушла, пространство комнаты словно сузилось до длинного ярко освещенного стола, за которым работала Токо. Вечерняя вылазка Шики в здание Фуджо принесла больше вопросов, чем ответов о серийных самоубийствах. Однако, какая бы сила ни обитала там, первый раунд остался за Шики. Только ей могло хватить смелости отсечь себе левую руку — и вместе с этим ювелирная работа Токо над ней пошла насмарку — чтобы избежать участи разбившихся насмерть девушек. Безусловно, такое прямолинейное решение заслуживало восхищения, хоть из-за него и придется потратить кучу времени и усилий, переделывая кукольную руку-протез заново. Тем не менее, Токо понимала, что недооценила вероятную нагрузку на искусственную руку Шики, и независимо от произошедшего собиралась усовершенствовать ее. Полностью окунувшись в работу и решив переделать все с самого начала, она смогла бы усилить ее до версии 1.1 или даже 2.0. Только вот времени было мало. Компьютер тихо гудел, ожидая, пока Аозаки вернется к тестам. Токо повела плечами, пощелкала костяшками пальцев, разминая правую кисть, и взяла тонкий металлический зонд. — Ну ладно, ты, — произнесла Аозаки, крутя в руках зонд, — посмотрим, что мы можем сделать.

***

Руки — решила Токо после двух часов кропотливой работы — определенно та еще заноза в заднице. Правда, мало кто понял бы ее сетования. Возможно, разве что какой-нибудь хирург-ортопед, или терапевт, или один из костоправов, которые предлагают свои услуги доверчивым старушкам… Но даже они не смогли бы до конца понять ее недовольство. Сложнейшая структура кисти, состоящей из мелких тонких костей, сухожилий и мышц, требовала при воссоздании особой точности и терпеливости даже с предыдущей моделью в качестве прототипа и своеобразного руководства. Стоит припаять составляющие хоть на малую долю плотнее нужного, и получится застывшая рука, которая отлично выглядит, но так же бесполезна, как кусок дерева. А при попытке компенсировать это небольшим ослаблением соединения выйдет вялое месиво из плоти и костей, которое и рукой-то не назвать. Аозаки уже долгое время провела, склонившись над столом. Мышцы спины начали побаливать, поэтому она выпрямилась, покрутила шеей, слыша хруст позвонков, и снова вернулась к работе. Позвоночник. Токо считала, что создать его было бы намного легче. Конечно, и там была пара хитростей: да, нужно убедиться, что все части подходят друг к другу и выровнены буквально до миллиметра, но это не сложнее разработки опорных конструкций для моста или небоскреба. Анатомическое построение позвоночника вообще напоминало архитектуру, но только до этапа внедрения спинного мозга и связей нервной системы. Создание лиц было еще более простым. Что-то до странности забавное было в выстраивании мышц подбородка и скул и знании, что благодаря этим мышцам лицо сможет выражать различные эмоции после того, как на него натянут кожу. Создание носа было похоже на лепку изящной скульптуры. Даже в работе над бровями была своя прелесть; все, что требовалось для их создания — твердая рука, чтобы закрепить много маленьких волосков в одном месте. Но нет же, Шики нужно было заменить одну из наиболее трудных для создания и требовательных к нюансам изготовления частей тела. К тому же, по обычным оценкам Аозаки работа такой сложности занимала гораздо большее количество времени, чем было в ее распоряжении теперь. Она снова склонилась над рабочим столом, переводя взгляд с шарниров пальцев, которыми аккуратно управляла, на экран ноутбука, где выводились считываемые показания. Уровень ловкости пальцев был почти приемлемым, но все же чувствовалось, что что-то не так. Укрепить соединение, — прошептала она себе. — Разрывное усилие все еще в пределах нормы… Результат зависит лишь от доступных материалов, а по своей сути изменять и улучшать искусственные части тела, которые превзошли бы человеческие по основным параметрам, можно бесконечно. Можно создать руки, которые смогут смять сталь, словно бумагу, выносливые ноги, которым днями не нужен будет отдых; сердце, легкие, глаза, уши, голосовые связки и пальцы, которые смогут превысить уровень человеческих возможностей во много раз. Шики даже со своими выдающимися особенностями — не только глазами, но и рефлексами и боевыми навыками, отточенными во время тренировок и приема старинных препаратов семьи Рёги — было, куда стремиться. Она, без сомнений, сможет извлечь выгоду из любого улучшения, которое внесет в протез Токо. Сделать эти улучшения и в то же время сохранить естественность руки, на вид и по ощущениям, было настоящим вызовом для Аозаки. Еще после пяти минут калибровки, которые тянулись словно все пятнадцать, Токо снова пришлось выпрямиться, начисто вытереть руки и помассировать мышцы шеи и плеч, которые потянула. Говоря точнее, у нее был спазм levator scapulae, или же мышцы, поднимающей лопатку. Но от более конкретного определения легче не становилось. — Стареешь, Аозаки, — вздохнула она и поморщилась, аккуратно разминая кончиками пальцев напряженную мышцу. — Я теперь не могу работать подолгу, как ты раньше. Нужно было встать и немного пройтись. Все равно пришло время сделать перерыв. Наверху в ящике стола лежала не распакованная пачка сигарет, но Токо не хотелось возвращаться в офис. Кокуто все еще лежал там на ее потрепанном диванчике, запертый во сне, больше похожем на кому. Такими были последствия необдуманной прогулки около здания Фуджо. Сейчас он был в безопасности, но от незаконченных кукол, висящих на стене мастерской, его отличали только плохо прощупывающийся пульс и то, как едва заметно опускалась и поднималась при дыхании грудная клетка. Если в теле нет управляющей им души, то оно — не более, чем контейнер. Так она объясняла это Шики. Тело, лежащее на диванчике, одновременно являлось и не являлось Кокуто. Токо встала, отодвинув стул. Ноутбук можно оставить включенным, да и с рукой Шики ничего не случится, если она отойдет на пару минут. Сейчас Аозаки даже могла обойтись без сигарет — ей нужно было кое-что проверить, или она не сможет сосредоточиться и продолжить работу. Когда она отошла от ярко освещенного рабочего стола, пришлось поморгать, чтобы привыкнуть к полумраку мастерской. Без очков вынести такую резкую перемену было легче, но Аозаки все же пришлось прижать руку к глазам, чтобы в зачатке подавить ноющую боль. Трудно поверить, что когда-то она могла работать всю ночь напролет. В основном, она держалась в таком режиме с помощью тонны кофе и сигарет, но в те дни ей даже и не хотелось откладывать свои проекты на большее время, чем нужно для быстрого перекуса фастфудом. Даже самая нудная работа продвигалась продуктивно. Препарирование трупов для изучения внутренних органов, возня с деталями для системы контроля мелкой моторики подвижных марионеток и погружение в искусство магии — все это приносило наслаждение похлеще, чем наркотики. Некоторые из бывших коллег по Ассоциации воротили нос от въевшегося в одежду Токо запаха формальдегида и жжёного пластика, но для нее их недовольство абсолютно ничего не значило. Аозаки их магия казалась глупыми играми. Зачем они тратят все свое время, воскуривая благовония и упражняясь в заклинаниях, словно монахи древности? И за целую жизнь нельзя изучить все тайны человеческого тела; с того момента, как Токо посвятила себя этому, она предпочла искать Исток в живых людях вместо мертвецов. Все изменилось пару лет назад. До того, как Кокуто нашел «Храм пустоты», вторгшись в ее защищенное святилище с невероятной беспечностью. До того, как Шики очнулась в новом, пустом мире, где обрела способность видеть линии смерти всего сущего. До того, как эта парочка появилась в ее жизни, вера Аозаки Токо в успех исследований была уничтожена. Ее же собственными руками. Пройдя пару шагов, Токо остановилась у стены мастерской, около незаметной двери, которая казалась заставленной коробками с перепутавшимися проводами. Эта дверь выглядела словно забытый запасной выход, вроде того, который строят не ради удобства, а исключительно ради соответствия технике пожарной безопасности. Аозаки сделала так, чтобы она казалась еще более неудобной для использования, свалив перед ней кучу ненужных деталей и инструментов. Шики с Кокуто только этот хлам и видели, даже не подозревая о существовании двери. Вообще-то говоря, проход к ней был свободен, следовало только знать, как обойти все препятствия. Сейчас Токо с легкостью подошла к двери и кончиками пальцев прикоснулась к ручке. Кокуто даже как-то ругал ее — в своей мягкой манере — за разбрасывание кукол разной степени готовности по всей мастерской. Если бы он чуть больше смыслил в магии, то предположил бы, что для беспорядка была причина. Подобно самолетам-истребителям, выбрасывающим шлейф дипольных отражателей для маскировки, Токо использовала свою коллекцию марионеток, пустых сосудов, чтобы оградить от чужих глаз один исключительно важный для нее проект. Она точно знала, что скрывается за дверью. И все же на миг — длившийся буквально пол удара сердца — заколебалась, прежде чем открыть ее. Сработал сенсор движений, слабо освещая мерцанием лицо Токо, взгляд которой был устремлен в комнатку за дверью. В этой комнате едва ли больше гардеробной не было ничего, кроме единственного стула… и марионетки, сидящей на нем. Контейнер. Так было проще думать о ней. Иначе даже Аозаки Токо ощутила бы дискомфорт при виде сидящей на стуле собственной копии в полный рост. Аозаки, что ты ищешь? Идея создания куклы — собственного отражения, возникла в шутку, в качестве аналогии древнего парадокса: «способен ли Бог создать камень, который он сам не сможет поднять?» Удастся ли ей создать марионетку, похожую на себя до мельчайших деталей? Чем дольше она размышляла над этим, тем, казалось, больше возможностей ей открывалось. Любой более-менее приличный кукловод мог сделать марионетку, в чем-то превосходящую создателя. Не важно, будет это грубая сила голема, красота Галатеи или искусственный интеллект, обыгрывающий человека в шахматы. Работая в рамках собственных ограниченных возможностей и недостатков — намеренно делая свою точную копию, вторую Аозаки Токо, не больше и не меньше — она сможет доказать, что истинным мастерством для мага является воссоздание людей такими, какие они есть.

Аозаки, где ты это ищешь?

Сначала это было забавно, причем как-то по-своему, Токо даже не думала, что такое возможно. Она неплохо повеселилась — то есть чертовски ликовала, как выразился бы ее наставник — пытаясь воспроизвести собственное тело, снаружи и изнутри. Токо потратила целый месяц, делая фотографии и снимая видеозаписи своего тела с разных ракурсов, составляя чертежи, словно инспектор зданий. Она прошла кучу медицинских процедур; ради получения томографии и рентгеновских снимков черепа Токо даже симулировала сотрясение мозга. Она чуть не сожгла себе на руках слой эпидермиса особым воском для отливок в попытке скопировать рисунок кожи и отпечатки пальцев. После нервные окончания болели неделями, но это служило напоминанием, что ради шедевра ее магического искусства можно пойти на любые жертвы. В конце концов, если с телом случится что-то непоправимое, у души будет запасной контейнер, ждущий своего часа, и тогда даже смерть не сможет помешать ей достичь цели.

Аозаки, чего ты хочешь?

Сейчас, смотря на марионетку, она ощущала такую же оглушающую потерю ориентации, как в момент ее завершения. Марионетка — одетая в привычные черные брюки и белую блузу, с накрашенными ногтями и забранными в хвост красными волосами — сидела, безвольно повесив руки и чуть склонив голову, будто бы она (оно) заснула, пока смотрела телевизор или читала. На секунду Токо даже не была уверена, где находится на самом деле: стоит у двери или все же сидит на стуле. Это была не просто марионетка, контейнер, пустой храм — это была она, она сама, настолько похожая, что невозможно различить. Она стояла в дверях. Она же сидела на стуле. Она одновременно была в сознании и без, жива и нет, как та вымышленная кошка в коробке с цианистым водородом. В чем был смысл всего этого? Если она сейчас вдруг упадет замертво от сердечного приступа, марионетка в тот же миг встанет со стула, вернется в мастерскую и закончит начатую работу. Как будто ничего и не случилось? Интересно, если они встанут друг рядом с другом и скажут Шики посмотреть на них Мистическими Глазами, окажется ли у них одинаковым рисунок линий смерти? Однажды Токо всей душой желала узнать, что увидела бы Шики. Сейчас от одной мысли внутри ощущалась пустота. Токо отступила назад, немного колеблясь и чувствуя головокружение, будто она стояла у края пропасти. Дверь закрылась. Свет сенсора движений будет гореть еще пару минут, а потом марионетка снова окажется одна в полной темноте. — Что ж, — вздохнула Токо, ее губы исказились в усмешке, — нельзя сказать, что у Силы Противодействия отсутствует чувство иронии. Все еще ухмыляясь себе, она обошла кучи хлама и направилась к рабочему столу. Рука Шики в ожидании лежала там, где Аозаки ее и оставила. В конце концов, наверное, все к лучшему. У нее появилась хорошая причина избегать Ассоциацию Магов и управляющих ей мерзких стариков, помешанных на политике и длине магической родословной. Проблем, которые временами доставляли Кокуто, Шики и Азака, хватало, чтобы не заскучать, к тому же, Токо могла работать над любыми заказами и проектами, какими только пожелает. Она сама решала, как распорядиться своим временем и талантами. Больше не нужно было никому ничего доказывать, подтверждать свои выдающиеся способности; она уже слишком хорошо доказала их самой себе. Если однажды ее покинет удача, и она откроет глаза, обнаружив себя сидящей на стуле в той маленькой комнатке… Токо достаточно доверяла себе, зная, что оно (она) продолжит играть ее роль с того момента, где остановится оригинал, и делала все от нее зависящее. Не важно, сколько контейнеров она создаст, душа у нее лишь одна. Между тем, сейчас Рёги Шики нуждалась в ее мастерстве по изготовлению марионеток. И было так хорошо время от времени напоминать себе, что она и правда великолепный мастер.