Гром

В чернеющем небе сверкнула молния и спустя секунду по улице раздался оглушительный грохот. Женщина и мужчина, чьи темные силуэты бродили по пустынной улице, поторопились найти укрытие от начавшегося ливня. Они забежали в первую попавшуюся забегаловку и закрыли двери. Женщина сняла капюшон своего плаща и повернулась к мужчине. Он все еще стоял в стороне и искоса наблюдал за своей спутницей. Похоже, он не торопился вступать с ней в контакт. Она поправила незатейливую прическу и расстегнула мокрое одеяние, желая поскорее избавиться от него. В прихожей хорошо слышался шум и разговоры, исходящие из главного помещения унылого бара, но всё это ушло на второй план, когда мужчина, наконец, взглянул на нее. — Выбор у нас не велик, — скупо пробурчал Хаген и бросил взгляд на дверь, за которой и скрывалась комната со столиками и диванами. Скинув свои намокшие плащи, они вошли в помещение. Унылое местечко, которое всем своим видом так и кричало о том, что здесь остро не хватает какой-нибудь шумихи. Полусонный парень-официант пригласил их присесть за свободный столик у окна, и Фарагонда, отблагодарив его, повела Хагена под руку к месту. На столе одиноко горела керосиновая лампа и едва освещала пространство вокруг приглушенным теплым светом. За стеклом все еще лил дождь, и женщина была благодарна, что сейчас они находятся не на улице. Она не любила дождь. Ощущение мокроты и сырости, а еще это зябкое состояние, когда этот противный холодок прокрадывается под одежду и будоражит нежную кожу. Гораздо больше ей любилось солнце. Но в связи с последними событиями, для Фарагонды оно стало большой редкостью. А когда ей удавалось понежиться в теплых лучах, она сравнивала этот день с праздником. С тех пор, как началась война, на Домино не было солнца, а теперь не будет никогда. Они проиграли последний бой за планету, и теперь, весь мир изменился. Фарагонда перевела взгляд на Хагена. Он все еще не сводил взгляда с лампы: в ней слабо горел огонек и как-будто гипнотизировал мужчину. Мастер никогда не отличался особой бодростью духа, но сейчас, внутри него погас весь внутренний свет, который давал стимул жить. Он исчез вместе с потерянным королевством. С того момента, как они дали последний бой, прошло уже больше месяца, но в отличии от своих товарищей, Хаген так и не смог от него оправиться. Он потерял друга, а вместе с ним и родной дом. И единственным местом, которое все еще его удерживало, был Магикс. Его удерживала женщина, с которой он так и не смог проститься. — Не молчи, — прошептала фея уставшим голосом. — Говори со мной, пожалуйста.. Я так счастлива, что ты вернулся. — И я рад. — Мужчина попытался натянуто улыбнуться, но его попытка не увенчалась успехом, на лице по прежнему оставалось отчаяние. — Ты голодна? Женщина отрицательно помотала головой и провела своими пальцами по запотевшему стеклу. По небосводу снова пронесся пугающий своим светом разряд, а дождь хлынул с новой силой. Краем уха она услышала тяжелый вздох и шорох. В кармане накидки была пачка сигарет, и ей подумалось, что сейчас самое время ее вскрыть. Нет, Фарагонда не курила. Это досталось ей от теперешней подруги Гриффин. Они тогда здорово поругались. Ведьма любила пустить дыму в присутствии других, и Фарагонда не придумала ничего умнее, чем просто забрать их у нее. Конечно, потом Гриффин захотела выяснить отношения и вернуть отнятое, но очередная атака не дала ей этого сделать. Теперь же, в дрожащей руке феи лежала тонкая сигарета и она была готова ее зажечь. — Твоя душа всегда притягивала меня. — Неожиданно для феи, подал голос кузнец. — Ты подарила мне веру. Но теперь... просто отпусти. Ты не сможешь почувствовать то, что чувствую я. — Позволь мне почувствовать. — Ее ледяные руки коснулись плеча Хагена, и он поморщился из-за холода, исходящего от ее тела. — Ты не одинок. Фарагонда позволила себе встать с места и сесть на колени Хагена. Она обхватила его лицо и заставила мужчину взглянуть прямо в ее голубые глаза. Фея завела выбившуюся прядь за ухо и взяла его тяжелую руку, подведя к своей щеке. Для нее все эти душевные терзания были понятны и до боли знакомы, она сама очень долго не могла оправиться от случившегося. Но ей помогла работа. Помогла забыться, и потерять саму себя в потоке дел и встреч. Но эта потеря привела к тому, что она утратила возможность чувствовать и потеряла того, кого любит. Теперь же, когда этот человек снова сидит перед ней, Фарагонда не хотела его отпускать. Пусть в глубине души она и понимала, что им больше не быть вместе, она все равно попытается его удержать. Потерять друзей - ужасная участь. Но еще более страшно потерять дом, место, где тебя ждут и любят. Фарагонда готова была ждать. Как жаль, что ему это было не нужно. — Я покину Магикс. Отправлюсь за барьерные горы, где и проведу остаток своей жизни. — Снова вымолвил мастер, целуя руку своей возлюбленной, которая только что была на его щеке. — Тогда разреши мне быть рядом. Я не хочу жить в волнении, — Встревоженно окликнула фея, уже готовая отправиться за ним куда угодно, лишь бы не терять эту связь. — Нет. Хаген заставил ее встать с его колен, показывая, что он хочет подняться. Он не собирался продолжать разговор, хотел просто уйти и бесследно исчезнуть из ее жизни, и жизней своих напарников. Как бы сложно это не было, он все равно переступит через себя, и она это знала. Мужчина тяжелым шагом вернулся к вешалке, на которой оставил свой все еще мокрый плащ, и взгромоздил его на свои плечи, а после и накинул капюшон. Его рука легла на дверную ручку, и он уже толкнул дверь, но тихий вопрос Фарагонды заставил его замереть на месте. — Почему? — Фея снова приблизилась к Хагену, не давая уйти мужчине, не ответив на ее вопросы. — Почему нет? — Потому, что я все еще люблю тебя. Дверь со скрипом хлопнула, и фигура мужчины в мокром плаще скрылась в ночной темноте и непроглядном ливне, а Фарагонда осталась смотреть вслед удаляющемуся мастеру. Теперь она слышала удар каждой капли о землю, как дождь надоедливо стучит в окно. Как сырость постепенно прокрадывается и в теплое помещение. Она съежилась и обняла себя за плечи. И снова раздался этот пугающий гром. — А я всегда буду тебя ждать, - сказала Фарагонда в унисон с громом, который все не давал покоя взволнованному небу и тревожил сердце директрисы Алфеи. — И я все еще люблю тебя.