Without u

camila cabello - consequences

Рождественские каникулы подкрались неожиданно. Город был украшен до приторного ярко и жгуче. Что ни магазин - то цвет такой, что глаз вырвешь. Кажется, что рождество почти праздник счастья и любви, семейный очаг, что вечерами согревает: у Эвы из семейного только умение печь печенье. С того момента прошло около месяца. Эва успешно закрывала зачеты, ночами по нескольку кружек кофе выпивая, готовясь к самому прекрасному и любимому событию. Одному из немногих, что настроение поднимает, так что даже если постараешься - не испортишь ничем. Для нее это - море елочных игрушек, горящие огни и наполненная запахом печенья кухня. И возможность начать жизнь с чистого листа. В какой-то момент чувство счастья свербить под ребрами стало и кричать от происходившего в ее жизни начать хотелось. Общение с Крисом радовало, надежду вселяло: хоть кому-то нужна, кто-то пригреет, прошепчет слова о том, что всё будет хорошо. Крис ей нужен-нужен-нужен почти до невозможного скрипа зубов и хруста костей. Он так часто историями делится, скидывает глупые фото со своего рабочего места, после долгого разбора документов в офисе ночуя, смеется над её шутками, как не в себе и каждое утро шлет ей смс: «Поднимай свою задницу с кровати, Мун, день начинается». Ей казалось невозможным видеть такого Криса: постоянно заботящегося, обнимающего, улыбающегося и спокойного. Он же без капли насмешливой ухмылки, надменного взгляда и постоянного самолюбивого поведения, такой хороший-приторный-добрый, но синяки под глазами и бледное выражение лица и не скрыть ничем. Последние работы сдав, полугодие окончив и груз тяжкий с плеч спустив, Эва вдохнуть может и кружку чая зеленого вместо горького кофеина выпить - спать уже почти и не хочется. Она вымаливала Криса за елкой да украшениями съездить, щенячьими глазами смотря-смотря, а он мягкий, как небольшая кукла, устоять не смог. - Если ты сейчас не выйдешь, я подожгу твой дом, Эва, - Крис оттряхивает со своей головы несколько снежинок, - Тогда ёлка тебе точно будет не нужна, - он отчаянно фыркает, слушая ее виноватые извинения, вперемешку с отрывистым дыханием - в спешке собираться такое себе увлечение. Она выходит буквально через минуту (Крис считал); улыбается, пытаясь смягчить настроение его, но у него на работе крысы завелись, впрочем как и дома, и он немного (может и больше) устал от всей этой суматохи. - Иногда я хочу убить тебя, - он выдыхает так отчаянно и отрешенно, что вину эвину за версту почувствовать можно. - Но знаю, что долго без твоей рассеянной задницы не проживу, - говорит Крис; и он бы так хотел отдохнуть сейчас, выйти в лес покричать пару часов, все соки из себя выжимая, но помощи ждать не от кого и только рутина твердо на ногах его держит. Эва в объятиях так крепко-крепко сжимающая тоже держит - он даже не падает, стоит с ноги на ногу не переминаясь - и Крис так легко тает, растворяется в ответ, цитрусовый запах вдыхает. Она лишь поближе прижимается. Спокойствие такое дикое и устойчивое, почти нерушимое. Без его запаха, кажется, жить становится все труднее и труднее. Крис отстраняется, не хотя, дверь открывает, помогая Эве на переднее сиденье усесться. Медленно машину обходит - сил на дне чуть-чуть совсем - садится рядом и заводит мотор. Выпрямляет спину, мол, посмотри в какого-то дурака ты превращаешься, и выворачивает на дорогу. Эве стыдно, неприятно от самой себя, что позвала его, так вынуждая с работы уехать (и плевать, что сегодня выходной). Она видит состояние его - у нее желание вернуть его домой и чаем теплым напоить и обнять так тепло-тепло - почти решается, но что-то в горле застревает и хватает лишь на напускное: - Как дела у тебя? Он приподнимает уголки губ, к вопросу готовый, уже ответ заученный заранее произнести пытается, как вдруг слышит: - И не смей врать мне сейчас, Крис. Эва смотрит грозно, почти съедает, пронзает взглядом и он чувствует как вся его упрямость сползает с лица, оставляя лишь тихий прерывистый выдох. - Не будь такой мамочкой, - он облизывает пересохшие губы; желание рассказать встало в тупик. - Пожалуйста, - Крис чувствует ее шепот и прибавляет скорости: хватит так смотреть, перестань-перестань-перестань. Он вдыхает глубоко - легкие полностью наполнены, колет, щиплет, но он привык - поворачивает руль вправо и краткий взгляд на Эву кидает. - Кажется, - Крис откашливается; ему кажется, что он больного из себя корчит. - Фирма постепенно рушится, кто-то ворует деньги, предоставляет информацию конкурентам, - он говорит тихо-тихо. - Нужно разобраться со всеми долгами, в которые мы влезли, но, как оказалось, денег, мягко говоря, нет, - он улыбается; Эва подрывает желание машину остановить, развернуться и в офис поехать, помочь, взбодрить. Но она лишь сжимается скомкано, голову опускает и рукава пониже натягивает. - Прости за то, что я позвала тебя с собой, - она смотрит куда угодно - старается спрятаться, вжаться в кресло - сейчас вина так крепко горло сжимает, что говорить становится невозможным. - Ты думаешь, что ты помешала мне этим? - Крис шокирован, его будто сковородой по лицу приложили и злость по-тихоньку с усталостью развеивается. - Ты даже не представляешься, как помогаешь мне, Эва, - а она выдыхает так громко, что он почти улыбается - она единственная, кто из дерьма вытаскивает. - Значит, ты устал, - девушка бодро голову поднимает, смотрит на него с искорками в глазах; Крис завидует - ему бы такие. - Будем исправлять это, - улыбается широко, такое тепло по его телу разнося. Он почему-то думает, что она - лучшее, что было в его жизни.

***

oh wonder - shark

Торговый центр почти минное поле, где встретить знакомого кажется попаданием в эту самую мину. Крис здоровается с каждым вторым, пожимая руку и кивая головой - Эва ежится от неприятных взглядов и цепляется за свободную руку парня, думая, что быть шишкой в городе - не такое уж и счастье. Он так ласково смотрит на нее, немного не выглядит уставшим: настроение постепенно улучшается. Эва так держит-держит-держит его ладонь, улыбается и незаметно между фразами вставляет: - Всё же будет хорошо. Для Криса почти мантра - выучить и выплавить на подкорке своего сознания - вот, что нужно. Ёлка пакуется, складывается в корзину и отправляется дальше по магазину. Они игрушки собирают, вместе смеясь, так громко и радостно, что прохожие ненароком улыбаются: такая счастливая пара. Эва радуется, находя те самые заветные огоньки с желтым отблеском и хватает Криса за шею - обнимает долго-долго - а затем вспоминает, что они просто друзья. Быстро отстраняется испуганно, местами сконфуженно и выдает осторожно: - Прости. Он громко цокает, за руку хватает и улыбается; у него на лбу написано, что ему это нравится. Украшения выбраны, елка готова, еще еды бы купить, чтобы мыши в холодильники нашли себе другое жилье. В продуктовом мимо отдела с алкоголем проходят, потому что воспоминания сознание режут и вино лишь ненависть возрождает. Берут овощи, мясо готовое и сока апельсинового. Крис расплачивается. Изначально предотвращает все попытки Эвы сделать это, улыбается, прося, чтобы она перестала корчить из себя гордую, потом не выдерживает и к кассе уходит. Только потом расплачивается. Выходит из магазина, ощущая свежий морозный воздух, как щеки легко покалывает и как легкий ветер забирается под пальто шерстяное. Вдыхает так глубоко и видит, как Эва перестает возмущаться, осматривает все вокруг и выглядит такой спокойной-спокойной. «Какая же она красивая», - проносится в голове у Криса. Он немного встряхивается и несет пакеты в машину. Нажраться хочется, но он обет непитья дал - только на новый год, разве что. В машине тишина: не та, от которой уши закладывает и мысли потоком льются, заставляя все больше и больше думать-думать-думать, а та, что покрывалом накрывает да сжимает так, что под кожей зудит от тепла. Эва руку его берет и по линиям на ладони пальцем ведет; чувствует себя, мягко говоря, странно, но ей вдруг захотелось так. Затем как-то благодарно переплетает пальцы с его и на коленку кладет. Крису до судорог узнать хочется о чем она думает: - С кем будешь отмечать? Она взгляд на него переводит чересчур задумчиво и прямо смотря, тут же гордостью заливаясь. - С мамой, - улыбается так легко-легко; она рада, что наконец заслужила быть хорошей дочерью. Быть лучшей из лучших сложно-сложно и Эва старается: показывает успеваемость хорошую, даже отличную, порой граничащую с чем-то недосягаемым, ходит в чертовски невыносимый кружок театрального искусства, лишь бы мать гордилась ею и иногда совсем немного плачет в подушку, получая сообщение о том, что не приедет на выходных она. - А ты с кем? - у Криса ответ в горле застревает, он давиться, но ввиду не подает, приподнимает уголки губ - Эва замечает, как его рука крепче и крепче сжимает руль. - С парнями из компании, - врет почти не краснея, лишь немного из-за жары - потому тут же прикрываясь печку убавляет, мол, я не вру, ты же знаешь. - Хорошо, - она не верит от слова совсем и ей бы встряхнуть его, да она только его костяшки сцарапанные поглаживает и к окну отворачивается.

***

petit biscuit - you

Покупки в квартиру заносить оказалось достаточно сложным препятствием. Крис смеется, когда Эва в темноте пытается попасть ключом в замок и тихо матерится себе под нос. Он почти не чувствует той изнуряющей высасывающей усталости, лишь немного из-за подъема по ступенькам (их всего четыре было) - но это скорее старческое. Она наконец дверь открывает, ликует так громко, что кажется на всей улице слышно. - Как же сложно жить без света, - он улыбается, занося пакеты в дом, - надо бы вкрутить лампочку. - Давай-ка, - она разувается и с грохотом кидает ключи на полку, - только на тебя надежда осталась. Крис потирает нос, вешая куртку на крючок и разуваясь - не у себя же дома. Он аккуратно ставит пакеты и громко говорит о том, что есть хочется больше всего на свете. Эва улыбается, якобы намеки его не понимая. Еще медленнее отвечает на сообщение Нуры, убирает вещи, заходит на кухню - у Криса пар из ушей почти идет - она не торопится, хитро-хитро смотря. - Без лампочки останешься, - он пальцем грозит, выглядит устрашающе, но в то же время безобидно так, что потрепать за щечки хочется. Они вместе раскладывают покупки: украшения и елку в гостиную несут, на кухне продукты раскладывают. Эва овощи нарезает, аккуратно, почти не останавливаясь, пока Крис ставит разогреваться мясо и снимает с себя свитер, оставаясь лишь в футболке. Она так скучает по тому времени, когда он жил безмятежно, не переживал из-за всего этого дерьма и юношеский вздор повсюду разносил - толстовки нескончаемым потоком складывая. Сейчас он взрослым стал: брюки, рубашки, свитера, пальто, начищенные ботинки. От прошлого Криса лишь местами улыбка осталась. - Нура пишет, что они с Вильямом будут праздновать Рождество с её семьёй, здорово, правда? - она откладывает телефон и принимается за перемешивание салата; Крис бегает взглядом по кухне - теперь шанс справить его с Вильямом в пролете - и тут же выключает свистящийся чайник. Эва старается не замечать его нервозности. - Я рад, что у них все хорошо, - в голове проносится «когда у нас все будет хорошо?», но мысль в воздухе остается висеть, почти невесомо мурашки на коже пробуждая. Крис снова немного завидует - у него даже девушки нет. Парень достает мясо из микроволновки и помогает Эве по тарелкам его разложить, а затем произносит заботливое: - Иди переоденься. Я принесу все в гостиную. Эва чувствует себя комфортно, когда ощущает ткань мягких хлопковых спортивных штанов на ногах и ткань серой футболки поверх которой была надета толстовка на замке, что смешно брякал каждый раз, когда она делала шаг. Девушка заплетает нелепый пучок - волосы порядком поднадоели, хотелось отрезать, но Крис устойчиво запрещал - и поднимается из своего подвала-комнаты в гостиную. Крис, ставящий елку в углу гостиной, казался произведением искусства. - Мы могли бы подождать до завтра, - Эва откашливается, засовывая руки в карманы толстовки, а затем смотрит на часы, не замечая, что уже около семи вечера. - Ты мог бы остаться у меня, - слова сами вылетают из ее рта абсолютно безрассудно и она лишь ниже голову опускает. Крис на секунду остановился - у него сил добираться до дома недостаточно - и повернулся к ней, сказав: - Тогда, может, посмотрим какой-нибудь фильм? Эва по крупицам свое внутреннее «я» собирает и почти незаметно подавляет улыбку; руки в карманах постепенно нагреваются. - Ты выбираешь, - она рада до жути, что он не боится ее; улыбается открыто, сверкает глазами и губы пересохшие несколько раз облизывает. Она шепчет что-то невнятное и бежит в свою комнату. Открывает шкаф, доставая коробку с первой полки, и быстро бежит обратно. Крис удивляется, на секунду теряется, а затем смотрит на содержимое: его вещи, что он у нее еще до случившегося оставил. - Тут твоя одежда, - она выкладывает штаны спортивные и пару футболок. - Ты оставлял ее, очень давно, - а голос все ниже и ниже садится, потому что дышать тяжелее становится. - Спасибо, Эва, - он смотрит благодарно, ее энергией лучезарной питаясь и спокойствие перенимая. Она подключает ноутбук к телевизору, пыхтя из-за того, что не может найти провода. Крис снимает футболку и переодевает штаны. Эва резко поворачивается, спросить что-то хотя, но на месте застывает. Крис без футболки тоже своего рода произведение искусства. Он стоит полубоком, в правой руке ткань держа, ее взгляда изучающего не замечая - (ну или притворяясь) - и проводит рукой по волосам, пропуская их между пальцами. Дешевая подростковая мелодрама, честное слово. - Сейчас дыру прожжешь, - Крис произносит тихо (для Эвы почти оглушающе) и надевает футболку. Да, когда он пару дней назад ее почти голой застал, ему тоже не сладко пришлось. Когда Крис стал общаться с Эвой, девушек он от себя отгонял словно мух. Тактика не очень - особенно, если инстинкты животные под коркой и девушка чересчур красивая под боком - но пока вроде работает. Крис руки не распускает, иногда обнять позволяет, но не более: по лицу получить хочется меньше всего. - Я подключила, - она принимается набивать рот едой - он почти уверен, что эта девушка - самое милое создание в его жизни. - Теперь можешь выбирать, - Эва говорит с набитым ртом, жуя неаккуратно: нужно же мысли как-то отгонять от всего этого.

xxxtentation - save me

Все происходит вычурно быстро, обыденно. Фильм слишком скучный, плечо Криса слишком мягкое, а мысли в голове слишком глупые, слишком-слишком-слишком. Она думает, что переходить все границы их общей дружбы так неразумно и эгоистично. Желание поцеловать его, зарыться пальцами в волосы, кажется, становится выше всего на этом свете. Она вжимает пальцы в ладонь, почти не ощущая боли, и жмурится так резко непонятно для Криса. Он лишь как-то спокойно разжимает их, будто значения не предавая. Видит, как Эва брови удивленно вскидывает, но молчит - любопытство ее изнутри гложет, что будет дальше. Крис лишь пальцами по полумесяцу проводит, а затем подносит к лицу. Эва почти не дышит, в темный потолок взгляд устремляя; Мун так мечтала о том, чтобы он просто осознал, насколько сильно смог влюбить ее в себя. Фильм на фоне издает какие-то непонятные звуки - уши Эвы закладывает с каждым прикосновением парня. Он невесомо, будто это самая обычная вещь в их жизни, ведет носом по ее линиям на ладони. Крис к себе на грудь ее кладет, рядом с сердцем. Она стук слышит, а он размеренно дышит, иногда поглубже ее запах вдыхая - он уже повсюду и вытравить нечем. - Не делай так больше, ладно? - голову ее за подбородок приподнимает и смотрит в глаза, Крис шепчет совсем тихо-тихо; Эва окончательно разрывается и кажется теперь даже ни одна молитва не остановит ее от того, что она собирается сделать. - Хорошо, - она метает взгляд на его губы, а затем смотрит в глаза. Крис на секунду теряется - не понимает чего вдруг так почувствовать ее вкус захотелось. Эва думает-думает-думает, мыслями загоняя себя в тупик. Крису по лицу получить не хочется - Эве сердце по кусочкам собирать. Телефон неожиданно раздает громкую мелодию и он резко подрывается с места, разрушая тонкую нить между ними. Эва почти скулит, утыкается носом в подушку и старается не дышать. Крис украдкой на нее смотрит, слушая то, что ему говорят. - Да, я понял тебя, - он сжимает кулак, отворачивается; сейчас ему сложно, дай ему время, Эва, совсем немного. Она смотрит на его спину и ей бы подойти, прижаться так крепко, что ничем не отцепишь - совесть гложет, как только желваки на его скулах начинают играть. - Да, отец, я сделаю, - он почти выплевывает со всей ублюдской ненавистью, давясь словами. Эва садится на диван и испуганно - ошеломляюще с жалостью смотрит на него. Он никогда не разговаривал со своим отцом при ней. Упоминал - да, ненавидел - да, но говорить с ним в ее присутствии - никогда не решался. Крис давит в себе злость, ненависть, мерзкое чувство надобности; вырезает ножом аккуратно складывает их в кратковременную память. Он смотрит на нее: долго, почти обжигающе, видит, как она гаснет, бледнеет и постепенно начинает боятся. Он не заметил того, что его глаза, как два огромных черных шара, почти съедают ее - похож на животное. Эва давит ногтями на кожу - страх постепенно рассеивается на смену приходит жалость - и она понимает, что когда его жалеют, он ненавидит больше всего. Крис сбрасывает также резко, как и берет трубку. Дышит злобно, ощутимо в паре метров и старается скрыться - исчезнуть - спрятаться от этого проницающего взгляда. Отворачивается и прикрывает глаза - не смотри так, пожалуйста, ты мне внутренности сдавливаешь, не надо. Эва подкрадывается аккуратно, не слышно, не заметно, как мышка. Поддержка - слово цепляющее, дергающее за ниточки - то, что Крису нужно. Она уверенно кладет ладонь на плечо, обличенное черной футболкой, и шепчет: - Крис? Он оборачивается неожиданно, резко и местами грубо. Натягивает улыбку нелепую и говорит: - Говорили о том, как вытащить компанию из дерьма. Так заучено, так привычно - врать не составляет труда и он уже не краснеет. Крис прижимает ее к себе и говорит то, во что так хочется верить: - Все же будет хорошо. Он кожей чувствует, как она улыбается - уголки его губ приподнимаются в ответ.