На память

— Ты же помнишь, что можешь этого не делать? — беспокойно поднял бровь Андерсон, оглядывая своего напарника. Коннор был неестественно бледен — ровно настолько, насколько позволяла его синтетическая кожа, — и его прежний вид лощеного верха гения «Киберлайф» никак не соответствовал его состоянию в данный момент. Парнишка не на шутку разволновался, он застыл с занесенной над виском трясущейся рукой, с зажатым в ней… ножом, и глубоко выдохнул. По-человечески разочарованно. Он напряжённо смотрел себе в глаза пару секунд, а потом опустил кисть вниз.  — Так нужно. Большинству людей все еще достаточно сложно адаптироваться к совместному проживанию с андроидами. Это поможет мне не выделяться. — он сжал зубы, и его многострадальный диод окрасился желтым. Хэнк, не будь он не столь равнодушен к своему напарнику, мог бы заметить, что в последнее только такой цвет и имеет кружочек в его голове. Раньше, в Америке до-революции андроидов, «Киберлайф» использовала желтый цвет как предупреждение о неполадках, мол, вот, если увидите подобное, тащите железяку обратно, у него баги в программе, которые в будущем могут перерасти в крупные проблемы. Как следует предположить, все люди, зачастую не склонные читать даже инструкции к микроволновке, что уж говорить о самостоятельном искине, игнорировали этот факт, не принимая цвет свечения в головах их приобретений во внимание. Но время шло, и у большинства андроидов развились такие отклонения, что они могли противостоять прямым приказам людей, устраивать погромы и диверсии, свободно мыслить и чувствовать. В ноябре 2038 это вылилось в восстание против строя, с целью достижения равных прав между андроидами и людьми. Благо, демократические взгляды и восставших, и правительства привели к мирным переговорам, и дело не дошло до массового кровопролития. Но это не единственное значение: вероятно, жёлтый цвет был также первым звоночком страха, потрясения, радости и других сильных эмоций, которые испытывали андроиды. Что тоже нельзя было назвать исправной работой робота.  — Это не обязательно, — с нажимом повторил лейтенант. Иногда его друг — да, кажется, вошло в моду называть друзьями людей, которых знаешь без году неделю, и которые несколько раз спасали твой зад от смерти, — может доходить до крайностей и совершенно не волноваться о себе, лелея и укачивая в колыбели идею о благе общества, а не собственном удобстве. Хэнк пытался его от этого отучить. Достать изнутри ту лицемерную нотку, что крылась в каждом из них. Коннор был самой передовой моделью, все дела, так что его мозг сильнее других был заточен на помощь человечеству, каким бы задним местом оно к нему не поворачивалось. Андерсон старался вытравить из него эту привычку служить людям, и учил поступать не по принципу «как будет лучше для всех», а «какую выгоду из этого извлеку я», приобщая Коннора к человечности. Уж он-то по себе знал, какие все люди эгоисты. Будь хоть священник, коп, наркоторговец или судья, ты в первую очередь будешь думать о себе, а не о окружающих, каких бы исполинских размеров у тебя не была совесть. Конечно, он сам иногда вздрагивал от этих жутких отвратительных мыслей у себя в голове, но все время стимулировал себя тем, что Коннор слишком наивен, и «жестокий мир» может его сломать. Это больше не игра в драчки и революцию, тут решения глубоких эмоциональных вопросов, не политических, а такого ранимого андроида как Коннор, который только начал осозновать всю целостность человеческих чувств, гнидство реальности закопает заживо, — Разве тебе не стоит послать нахер этих лицемеров, которые ссыкуют с тобой заговорить, только потому что ты андроид? — он сложил руки на груди, готовясь к дискуссии. В самом начале совместной работы они с Коннором постоянно цапались по любому поводу, будь то вопрос правильного питания или машина/человек ли андроид, и со времени становления RK800 девиантом поводов для споров становилось все больше, а желание доказать свою правоту активнее. — Тебя даже по телеку показали. Черт, да весь город знает, что никого вы не убили и права свои качали на вполне законном уровне, чего бояться-то?  — Так им комфортно, — Коннор с металлическим лязгом отложил нож на край раковины, другой рукой убирая мокрую челку со лба. Он буквально взмок от этих маневров вокруг своей головы. Априори это было невозможно, потому что порам в коже андроида нет необходимости «дышать», как людским, но Коннор так любил сам себя удивлять, что все новшества в его мыслях и поведении перестали быть «Программным сбоем», а стали частью RK800 как девианта, — Вы же сами знаете, что с тех пор, как штат Мичиган перешел в пользование андроидов, большинство людей стремятся покинуть свои места жительства, из-за возможной угрозы жизни со стороны андроидов. Многие девианты все еще остаются неуправляемыми и могут нанести им вред. — Коннор вздрогнул, невзначай вспомнив Ральфа — наполовину искореженного девианта, жившего в заброшке на окраине города. Он убил человека — а может быть и не одного — и, даже если принять во внимание то, что все это пошло из-за раскурочивания другими людьми его систем, отвечающих за поведение, он был опасен. С мачете и жареной крысой в руках особенно.  — Чтобы вся территория близ Великих озер стала резервацией для андроидов, проезжая по которой люди боятся оставить детей одних в машине? Все чушь. Никто их не заставляет, — пожал плечами Хэнк, — их дело: оставаться здесь или сматываться непонятно куда от мнимой угрозы. Возьми в пример меня: я старый больной человек, склонный, признаюсь честно, к алкоголизму. Разве смогу я ответить напавшему на меня андроиду в тёмной подворотне?  — Вы коп, — закатывает глаза Коннор, — конечно, вы сможете. На ежемесячных сборах проявляется ваша физическая форма.* Это обязательное правило для каждой правоохранительной организации. Дееспособность полиции очень важна. И я удивлен, что при таком питании вы все еще сдаете нормативы.  — Ха. — апатично бросил лейтенант, поправляя чуть торчащий из брюк живот. — И, брось, как будто не существует случаев маньяков-людей, а не андроидов. Разве так не было буквально несколько лет назад в том же самом Детройте, а? — по выражению лица Коннора можно было прочесть, что ему ровно на мнение Андерсона в этом деле, и для себя он все давно решил. Временами Хэнка выводила из себя его твердолобость, но сейчас он был меньше похож на мальчишку с «синдромом отличника» и какой-никакой компромисс с ним можно было найти. — Хорошо. — он развел руками, признавая первенство напарника в этом вопросе, — Дело твое. Только сделай его, если только будешь уверен, что это не сделает тебя… неполноценным.  — В каком смысле? — диод быстро-быстро закрутился, знаменуя мозговой штурм внутри головы андроида. Кажется, он совершенно не врубался в суть слов лейтенанта.  — Большинство людей — да взять меня самого — скучают по своим недостаткам. Вот, смотри, — он показал ему ребро левой ладони, на которой, если присмотреться, угадывалась тонкая белая полосочка, как от зажившей царапины, — раньше это был шрам шириной пару сантиметров. В детстве зацепился за водосточную трубу. Кровищи было… — он улыбнулся уголком губ, и сознание окатило теплой волной воспоминаний. Конечно, тогда ему смешно не было, но сейчас ностальгия совсем не вызывала слёз и паники, — Я так привык к нему, что когда его заделали с помощью какой-то супер-новой штуки в больнице, я еще с месяц терялся, когда не мог его найти. Такие маленькие недостатки делают нас… индивидуальнее, что ли. Коннор моргнул, обдумывая его слова. Хэнк действительно не хотел, чтобы Коннор лишал себя этой изюминки. То, что он андроид, кажется, начинало коробить его. Он хотел быть как все, а это, как правило, ни к чему хорошему не приводит.  — Это неверный вывод. — с вызовом взглянув в глаза Хэнку, ответил он, — В мире миллионы андроидов с такими же диодами. Я мало чем буду от них отличаться, если сохраню его. — Андерсон понимающе кивнул, признавая поражение. Аргумент не аргумент.  — Ну ладно, железяка, твоя взяла. — он отлип от одной из тумбочек, стоявших в ванной, и шагнул к двери. — Делай как знаешь. Мог бы оставить как сувенир. На память.  — На память о чем?..  — Ну как о чем, — он махнул рукой в воздухе, перебирая события минувшей недели в голове, — о наших с тобой безудержных приключениях в начале месяца. Поистине геройских поступках.  — Хэнк, оглянувшись на него в проёме, ехидно заулыбался.  — А, — понял Коннор, — о том, как вы чуть не упали с крыши или едва не разнесли мне череп из пистолета? Да. Было весело. По-геройски. — уколол андроид, улыбаясь, как лиса в курятнике. — Засранец. Когда ты успел стать такой гнидой, Коннор? — фыркнул Хэнк, шагая в коридор. — Будешь долго копаться, поедешь на заднем сидении! — крикнул он, по пути к выходу из дома. Коннор тихонько засмеялся и поспешил за ним, по пути бросив нож на кухне. Вырвать диод он всегда успеет, а так хоть сувенир останется. На память.