Ягами Лансель

      Велев страже ждать снаружи, Лайт вошёл в «Сломанную наковальню» и отыскал Якена взглядом. Наёмный убийца отсалютовал ему пивной кружкой.       — Здесь бриллианты на десять тысяч драконов, — Лайт передал Якену небольшой кожаный мешочек. — Возможно, чуть меньше или больше, смотря где их продать. Сам понимаешь, золотом такую сумму я бы не унёс.       Быстрые цепкие пальцы Якена перебирали камни.       — Человек и добрый юноша в расчёте, — сказал он, закончив осмотр. — Добрый юноша вернул человеку свободу и сделал его богатым. Человек забрал жизнь того, кто мешал доброму юноше. Человеку и доброму юноше пора расстаться.       Лайт усмехнулся.       — Служба Ланнистерам тебя не прельщает?       — Для человека нет разницы между Ланнистером и Старком. У человека есть обязательства, и он должен их выполнить.       Отпускать Якена Лайту не хотелось. По крайней мере не раньше, чем он ответит на вопросы.       — Ты сказал, что у меня глаза смерти. Почему ты так сказал?       — Потому что это правда. Вот, — он протянул Лайту железную монетку. — Если добрый юноша хочет узнать больше, пусть покажет эту монету любому браавосийцу и скажет: валар моргулис.       Браавос. Странная манера говорить о себе в третьем лице. Проницательность и умение распознавать ложь. Неужели…?       — Эти слова приведут меня в Чёрно-Белый Дом, верно?       Лицо Якена Хгара осталось бесстрастным.       — У доброго юноши много вопросов, а у человека нет времени на ответы. Вся таверна видела, как человек получил от доброго юноши большие деньги. Человек хотел бы уйти раньше, чем к нему привяжутся грабители.       Позвать стражу, арестовать его и вернуть деньги? Будь Якен простым убийцей, Лайт бы так и поступил, но если он Безликий, это меняет дело. Лайту совсем не хотелось, чтобы организация лучших в мире убийц начала считать его врагом.       — Что ж, тогда до встречи.       Якен Хгар покачал головой.       — Прощай, добрый юноша. Мы больше не увидимся.

***

      Тело Вариса нашли под башней Десницы. Евнух лежал на спине, широко раскинув руки и вывернув шею под несовместимым с жизнью углом. В тёмных глазах отражалось синее небо и плыли облака.       Смерть Вариса встревожила королеву не на шутку. Станнис приближался к столице, и Серсее всюду мерещились его козни. Королева с сыном заперлась в Твердыне Мейгора, крепости внутри Красного Замка, и поставила вокруг стражу. Мастер над законом получил приказ провести расследование и найти виновных.       Поиски убийцы Лайт начал с обыска в комнате Вариса. Сундук покойного — вероятно, записи хранились там — Лайт велел отнести к себе. Простучав стены и пол, он обнаружил рычаг. Когда Лайт нажал на него, тяжёлая каменная кровать поднялась в воздух, а под ней обнаружился люк и ступеньки. Лайт позвал стражу и в сопровождении четырёх человек спустился вниз.       Лабиринт под Красным Замком, выстроенный по приказу Мейгора Жестокого, поражал своими размерами — хотя Лайт увидел далеко не всё. Некоторые ходы были забраны решётками, и ключей отыскать не удалось. В доступной части Лайт обнаружил зал с драконьими черепами, лестницу из двухсот тридцати ступенек, ведущую прямиком в покои десницы, и три потайных хода: один заканчивался в темнице, второй на кухне, а третий у обрыва над рекой. На обратном пути откуда-то сверху на Лайта бросился одноухий чёрный кот, оцарапал лицо и был таков. Вернувшись к себе, Лайт промыл ссадины и долго смотрелся в зеркало, оценивая ущерб. На правой щеке останется небольшой шрам. Ничего, многим женщинам такое нравится.       Сундук Вариса Лайт вскрывал в перчатках, ожидая ловушки вроде укола каким-нибудь ядовитым шипом. Но ничего не произошло. Когда замок наконец поддался отмычке, Лайта ждало разочарование: сундук был пуст. Куда же делись записи евнуха? Не мог же он, в самом деле, держать всё в памяти?       Он знал, подумал Лайт. Знал, что ему грозит опасность, и принял меры. Бумаги уничтожены, спрятаны или вывезены куда-нибудь подальше, возможно даже в Эссос, ведь Варис родом оттуда и за Узким Морем у него могут быть друзья. Да и сам Варис может оказаться жив. Что если вместо себя он подставил двойника? Хотя если легенды о Безликих не врут и Якен Хгар один из них, вероятность того, что Варису удалось его обмануть, очень мала.       Уже после расставания с Якеном Лайту доложили: Рюген, тюремщик Красного Замка, пропал. Лайт расспросил его начальника, Реннифера Лонгвотерса — и пожалел, что не сделал этого раньше. Рюген оказался крайне подозрительным типом: ни родных, ни друзей. Никто не знал, откуда он взялся, но тюремщиком он служил очень давно, ещё со времён Безумного Короля. Рюген появлялся на работе когда попало, но во время проверок почему-то всегда оказывался на месте.       Чем дольше Лайт думал о загадке Рюгена, тем больше росла его уверенность, что он и Варис — одно лицо. Рюген пропал после смерти (смерти ли?) Вариса — раз. Его лицо казалось Лайту знакомым — два. И три: оба знали или догадывались о том, кто такой Якен. Рюген имел с убийцей какую-то договорённость (не просто же так он его выгораживал), а Варис после бегства Якена переполошился настолько, что решил избавиться от записей. Если Варис выжил и скрылся, то он не пожалеет сил, чтобы отомстить. Значит, нужно позаботиться о своей безопасности.       Не слишком доверяя городской страже (сир Джаселин делал что мог, но в одночасье превратить сборище бездельников в верное войско было не по силам даже ему), Лайт попросил у Серсеи четырёх телохранителей и велел своему оруженосцу пробовать всю свою еду. Подрик Пейн молча кивнул. Он вообще был очень молчалив, этот двенадцатилетний мальчик, которого сир Киван прислал в помощь сыну, когда узнал, что Лансель руководит обороной столицы. Подрик служил у Лайта уже неделю, но ни разу не посмотрел ему в глаза, предпочитая разглядывать свои башмаки. Вот и сейчас он ограничился односложным «да, сир Лансель» и уставился в пол. Лайт решил, что это непорядок. Ведь от оруженосца может зависеть его жизнь.       Коротко расспросив Подрика, Лайт понял, в чём дело. Парень не доверял людям из-за своего трудного детства. Отец рано умер, мать сбежала с любовником, а дальний родственник, взявший ребёнка на воспитание, обращался с ним как со слугой. Когда сир Седрик Пейн погиб в Речных Землях, Подрик прибился к сиру Лоримеру Пузатому, охранявшему обоз. «Парни, охраняющие обоз, никогда не голодают», любил говорить пузан, пока его не повесили за кражу сала. Подрика тоже повесили бы, если бы сир Киван Ланнистер за него не заступился.       — Вот что, Подрик. Сдаётся мне, твои прежние хозяева не уделяли внимания твоему обучению. А у меня, увы, нет на это времени. Но каждый оруженосец, если он хочет стать рыцарем, должен учиться. Ты хочешь стать рыцарем, Подрик?       — Да, сир Лансель. Хочу.       — С завтрашнего дня ты будешь тренироваться у сира Арона Сантагара, мастера над оружием Красного Замка. Мой кузен Тирек тоже его ученик. Ему тоже двенадцать, и я надеюсь, что вы подружитесь.       — Спасибо, сир Лансель!       — Не за что, Подрик.

***

      Солдат поднёс факел к пропитанной маслом верёвке, другой конец которой исчезал в задней части выдолбленной из ствола дерева пушки. Снаряд пролетел полсотни метров и упал на землю. Ствол почернел и треснул вдоль.       — Мало, — сказал Галлин, делая пометку в книге. — Увеличьте количество пороха вдвое.       Вторую пушку взрывом разнесло на куски.       — Много, — сказал Галлин. — Попробуем стянуть ствол железными обручами, а количество пороха снизим на четверть.       По команде Лайта кузнецы принялись за работу. Эксперименты велись на месте бывшего турнирного поля, где полтора месяца назад рыцари Семи Королевств состязались в бесполезном умении вышибать друг друга копьём из седла, и где король Роберт нашёл свою смерть.       От первоначальной идеи сделать полые ядра с диким огнём Лайту пришлось отказаться. «Субстанция», как называли её алхимики, оказалась слишком нестабильной. Взрыв пороха в непосредственной близости приводил к мгновенному воспламенению, и ядра взрывались прямо в стволе.       Сам порох алхимики научились делать быстро — сказался опыт. С ингредиентами проблем тоже не возникло: серу взяли у мейстеров, уголь у кузнецов, а селитра уже использовалась при изготовлении дикого огня, правда, её запас был ограничен. В самом Вестеросе нитрат калия не добывали, а импорт из Эссоса вряд ли возможен, пока в Узком Море господствует флот Станниса. Неважно. Все равно для производства пороха в промышленных масштабах одного импорта недостаточно. Придётся строить селитряницы, а это дело долгое. Всё, на что мог рассчитывать Лайт сейчас, это несколько примитивных пушек, которые вряд ли переломят ход сражения. Зато опыт их применения может оказаться бесценен.       Но и диким огнём пренебрегать тоже не следует. Лайт распорядился подготовить брандеры с горючей смесью, чтобы поджечь вражеские корабли на реке. У Лайта была мысль перегородить устье чем-то вроде цепи и запереть Станниса в ловушке, но он решил, что это излишне. Во-первых, кузнецы заняты работой с пушками, ковать цепь им некогда. А во-вторых, незачем загонять врага в угол. Тот, у кого есть возможность бежать, бежит, а тот, у кого нет — дерётся до конца.       Следующий выстрел оказался удачнее. Пушка треснула, но перед этим выплюнула каменное ядро, пролетевшее пару сотен метров и врезавшееся в землю.       — Так, — сказал Лайт. — В следующей пушке заряд тот же самый, но ствол направьте повыше. Посмотрим, насколько далеко улетит снаряд.       Снаряд улетел на километр.       — Если установить орудия на южной стене, можно держать под обстрелом всю реку, — заметил Галлин. — Ни один лучник не добьётся такой дальности.       — Вот только с точностью будут проблемы, — возразил Лайт. — Вряд ли за оставшееся до подхода Станниса время солдаты научатся попадать в цель дальше чем с двухсот ярдов. Пожалуй, с деревянными пушками опытов достаточно. Пора переходить к бронзе. Как там дела у кузнецов?       — Первый образец отлит, второй в процессе. Септоны жалуются, что лучше бы всю эту бронзу потратили на новые колокола.       — Жалобщиков отправляйте к Джоффри. Он им доходчиво объяснит, что безопасность столицы важнее каких-то там колоколов.       Хмыкнув, Галлин кивнул и собрался уходить.       — Скажите, Галлин… если после победы я получу замок с землями и уеду из столицы — согласитесь ли вы последовать за мной, чтобы продолжить эксперименты с порохом? Человек с вашими знаниями и опытом был бы для меня бесценен.       Пиромант задумался, но не более чем на секунду.       — С радостью, сир Лансель. Порох оказался крайне любопытной субстанцией. Наш орден зря его недооценивал. Мы слишком зациклились на диком огне, а ведь это, в сущности, вчерашний день. За сто лет рецепт не поменялся ни на йоту. Теперь я верю, что за порохом будущее. И я буду счастлив продолжить исследования под вашим руководством.       Когда Галлин ушёл, Лайт позволил себе усмехнуться. Ещё один кирпичик его будущего могущества лёг на место.

***

      То, что осталось от Малого Совета, едва ли заслуживало этого названия. Десница и мастер над монетой отсутствовали, мастера над кораблями так и не назначили, а мастер над шептунами умер. Как-то само собой получилось, что обязанности Вариса перешли на Лайта. Если бы сир Джаселин не взял на себя все дела с городской стражей, а Галлин — с порохом, Лайту не хватало бы времени даже на сон. Пускай его шпионам далеко до евнуховых (детей-шпионов, «маленьких пташек», Лайт так и не нашёл), они снабжали его информацией, а это главное.       — Рябой Пат вернулся из Тироша, — сказал Лайт. — Возле Крюка Масси он видел корабли с оленьими парусами. Похоже, их разметало бурей, которые часты в тех местах. Они стояли на якоре, поджидая отставших.       — Что ещё за рябой Пат?       — Контрабандист. В обмен на то, что я не упрятал его за решётку — а также за небольшое вознаграждение — он и несколько других согласились быть моими глазами и ушами в Узком Море.       — Крюк Масси, — прокашлял Пицель. — Через пять дней Станнис будет в столице. Надо послать ворона лорду Тайвину.       — Из Хайгардена по-прежнему нет вестей?       — Нет, сир Лансель. Зато пришла весть из Дарри. Конные разведчики сира Григора вернулись с северного берега Трезубца и сообщили, что знамёна Старка замечены в трёх дневных переходах от Рубинового Брода.       — Старк и Станнис хотят поставить моему дяде «вилку», заставив его выбирать между обороной переправы и обороной столицы, — сказал Лайт. — Если бы не рябой Пат, лорд Тайвин мог бы отвлечься на битву со Старком, и тогда мы оказались бы беззащитны перед Станнисом.       — Но если отец пойдёт к столице, значит ли это, что Старк перейдёт реку и окажется у него в тылу? — спросила Серсея.       — Ну, дядя может оставить у переправы небольшой отряд, но больше чем на пару дней он Старка не задержит. Единственный, кто может остановить Старка, это сир Джейме. Если он снимет осаду Риверрана, погрузит войско на баржи и поплывёт по Красному Зубцу вниз, то наверняка успеет ударить Старку во фланг.       — А разве Старк не может предугадать такой ход?       — Может, но какой у него выбор? У него одна дорога: на юг, к столице. К тому же силы Старка и сира Джейме примерно равны. Битва, даже если она состоится, ещё неизвестно чем закончится.       — А если мой брат останется у Риверрана?       — Тогда Старк и Станнис вдвоём уничтожат армию вашего отца, ваше величество.       Серсея закусила губу. После минутного раздумья она решилась.       — Пицель, отправь письмо моему брату. Скажи, что я приказываю ему снять осаду Риверрана и напасть на Старка!       — Слушаюсь, ваше величество.       Когда Пицель ушел, Серсея встала и нервно зашагала из угла в угол.       — Что там с твоими пушками, Лансель?       — Вчера мы провели полевые испытания. По реке пустили плоты, а солдаты пытались попасть в них ядрами с городской стены. Пока что получается у одного из десяти, но, думаю, за пять дней этому научится большинство. А неумехи пойдут драться с врагом в ближнем бою.       — Вся эта затея кажется мне странной. Лучше бы ты положился на дикий огонь.       — Одно другому не мешает. Корабли-брандеры готовы, пространство между рекой и городской стеной заминировано. Когда люди Станниса высадятся на берег, я велю поджечь фитили, и земля взорвётся у них под ногами.       — А если огонь перекинется внутрь города?       — Пироманты уверяют, что этого не случится. Заряды достаточно маленькие. Но на всякий случай я велел подготовить бочки с землёй, чтобы засыпать пламя.       — Ты так и не выяснил, кто убил Вариса?       Лайт потупился.       — Нет.       Королева вздохнула.       — Возможно, я слишком многого от тебя хочу. В конце концов, тебе всего пятнадцать. Большинство мужчин в этом возрасте думает не головой, а членом.       — Не считая евнухов, — пошутил Лайт. Серсея хмыкнула.       — Верно. Возможно, это и к лучшему, что Паук умер. Евнухи опасны — непонятно, как ими управлять. Зато тобой, мой милый Лансель, я бы поуправляла с удовольствием.       Лайт воспринял это как приглашение. Он подошёл к Серсее и положил ладони ей на талию.       — Что же тебе мешает?       — Ты как отец, — выдохнула она ему в рот. — Холодный и серьёзный. Но мне это даже нравится. Ты настоящий Ланнистер. Вместе мы свернём горы, Лансель. Жалкие людишки будут пресмыкаться перед нами.       Ей что-то от меня нужно.       — Чего ты хочешь, Серсея?       — Тебя, — Серсея погладила его шрам. — Но не здесь. Идём в септу. Трахни меня на алтаре.       — Девы или Воина?       — Я не дева, а ты не воин, — усмехнулась она. — Наш с тобой бог — Неведомый. Мы неплохо послужили ему, отправив в могилу Роберта. Надеюсь, Станнис будет следующим.       — Валар моргулис, — сказал Лайт. Заглянув в библиотеку, он узнал значение этих слов. Все люди смертны. Пожалуй, из всех местных религий культ Безликих, поклонявшихся смерти во всех её воплощениях, был ему ближе всего. Интересно, что сказал бы Рюук, узнав, что в другом мире у него имеется целая секта почитателей? Наверное, «эти людишки такие забавные» или вроде того.       — Валар что? — удивилась Серсея.       — Ничего. Пусть будет Неведомый.