Моя любовь

Странная эта любовь… Приходит, не спросит.. ворвется неведомо откуда и нате, принимайте ее В распростертые объятия… А где ее раньше носило? Может она и не нужна мне вовсе была… Но…когда увидел ее в первый раз, внутри что-то приятно потеплело. Она улыбнулась мне и я не смог не улыбнуться в ответ. Просто случайная встреча на улице. Люди вокруг идут куда-то, А мы не сводим друг с друга глаз. Всего мгновение…ее кто-то окликнул, меня остановил знакомый, и вот… Все уже исчезло… Лишь мгновение, похожее на капельку солнечного света, Губы, щеки…тепло разливается по телу… Оборачиваюсь. Ее уже нет…уже нет…уже очень сильно не хватает… Так бы всю жизнь и смотрел в ее глаза… (Свободная Рыжая Кошка) POV Пабло. Говорят, страсть – это вожделение человека. Оно не поддается контролю и оказывает значительное воздействие на наше мышление и поведение. Некоторые твердят, что страсть – это наркотик. Наверно поэтому нам так нравится испытывать влечение. Но мы, люди, отличаемся от животных часто тем, что принимаем решения, пользуясь разумом и логикой, не впуская в свою жизнь желание. Страсти можно поддаться, ведь это не исключено от природы человека, но придаваться ли страстям – это этический, ну или, психологический вопрос для каждого индивидуума. Да! Я сам прекрасно понимал, насколько это неправильно любить женщину, которая не принадлежит тебе. Замечал, как глупо я вел себя в эти дни, когда пытался увидеть ее или встретить где-нибудь, искал ее лицо среди знакомых. Тупо проигрывая нашу близость в машине, я не мог отрицать, что меня накрыло этим чувством к ней. Оно словно долгожданный, свежий глоток, дающий невероятное количество сил, бурю эмоций, невероятный подъем внутренней мотивации жить. Я не могу согласиться с тем, что это только страсть, ведь, как учат в психологии, в отношениях, основанных на страсти, удовлетворение своих желаний стоит на первом месте. В них люди не пытаются привязаться к друг другу. А я при виде ее испытывал, как тепло разливается по моей израненной войной душе, как мир приобретает некий глубокий и положительный смысл. Мне перестали сниться мои боевые товарищи, красные кровавые реки, высокая жесткая трава и много раненных и трупов. Ранее, мне казалось, что в моих ноздрях все еще стоит этот запах пота, засохшей крови и постоянного страха. = Что сказать? Не хватило терпения. Я дождался пока заснет моя жена и пошел к ним в дом. Она открыла дверь. В ее глазах я увидел удивление и страх. Естественно, ведь нас могли заметить соседи. Хотя издалека ночные фонари едва дали бы возможность кому-либо узнать кто стоит в дверях четы Родригес. Но в нашем городке даже тень могла дать повод для пересудов. - Что вы здесь делаете?! – она не пускала меня в дом. - Не бойся! – шепнул радостно. Кажется она не спала, - Могу я зайти? Она молча пустила меня и прикрыла за мной дверь. Развернувшись, первым делом, я прижал ее к себе и нежно поцеловал. Я скучал. Она пахла мятой. - Хорхе уехал, и я не знаю насколько. Вы знали об этом, поэтому пришли? Это опасно. – Марисса отстранилась от меня и опустила голову. Я совершенно не хотел говорить с ней о ее муже. Меня больше волновала она. - Я в курсе. Он уехал на неделю. Это я командировал его в США. – ответил я, показав этим свою большую осведомленность, чем она. - Вы ужасный человек, полковник! Вы специально это сделали?! – даже ее упрек мне казался таким милым и забавным, что я не смог сдержать самодовольной улыбки. - Да, я самый мерзкий человек на свете! И я не мог смотреть, как он ходит рядом с тобой. - Как ты мог?! Быстро, уходи к себе! - меня позабавил ее резкий переход на ты. Она меня прогоняла, а я чувствовал, что обратившись ко мне на ты, она ещё больше сблизила нас. Считается, если человек на тебя, на самом деле, злится, то в его глазах ты увидишь злость и ненависть. Ее теплый взгляд совершенно не сочетался с фальшивым грозным голосом. - Хорошо. – согласился я, медленно подошел к ней настолько близко, что она могла увидеть как пульсирует жилка на моей шее и услышать, как мое сердце набирает обороты. Она стояла такая волнующая в несуразной длинной полупрозрачной ночной рубашке. Я взял ее аккуратное личико в ладони и поцеловал. Она не сопротивлялась, а наоборот, прильнула ко мне и вызвала этим всплеск адреналина в моей крови. Я прижал ее к двери и не в силах контролировать свои руки, залез под ее ночное одеяние, под которым оказались только трусики. Такая мягкая, нежная и желанная. Я хотел любить ее прямо здесь и прямо сейчас. Внезапно осознавая, что не должен делать этого в этом доме, я резко остановился и отпустил ее. Мы тяжело дышали. - Мари! Завтра Белен уезжает к родителям. Поедешь со мной на море? – я отошел от нее и наконец, спросил то, зачем вообще заявился к ней посреди ночи. - Я не могу. Все могут заподозрить что-то неладное. - Никто ничего не поймет. Я уеду провожать Белен и встречу тебя в Ла-Плате. Здесь адрес станции. – протянул ей бумажку с адресом и названием станции, - Я буду тебя ждать. С этими словами нагнулся, прильнул к ее маленьким губам, заглянул в уже любимые глаза и вышел. = Возможно это глупо, испытывать к чужой жене заботу и тепло, а также удивительное чувство невероятной близости. Никогда не думал, что такое возможно. Именно сейчас, мне хочется быть глупым и наивным, хочется верить в любовь, в мировую справедливость, в вечный мир во всем мире и прочую лабуду. Она приехала. Мы бродили по берегу. Волны бились о камни, дул теплый ветер и раздувал ее легкое воздушное платье. Я с улыбкой наблюдал, как она играет с пеной волн, словно малое дитя. Посмел даже предположить про себя, что в эти минуты она счастлива. Утром этого дня я отвез жену на вокзал. Она уехала навестить родителей. Приехал в Ла-Плату. Меня встретил мой друг детства Мануэль. У него имелся дом на берегу моря. Он часто звал меня в гости, но у меня все не было времени. На днях я позвонил ему и попросил ключи. Ману свободный человек. Странно, но я никогда не интересовался чем он занимается. И вообще, для меня все невоенные - свободные люди. Они освобождены не только от службы, они свободны в своих мыслях, поступках, поведении, предпочтениях. А я и мое окружение будто бы закрыты в некую невидимую коробку с механизмом правильных поворотов, движений и рассуждений. Ты не можешь делать что-либо иное, не соответствующее общепринятым меркам, потому что из-за тебя механизм может сломаться. И все следят за друг другом, чтобы предупредить. - Привет, брат! – мы с Ману обнялись и постучали друг друга по спине. - Как дела? – спросил я. - Отлично! – люблю Мануэля, у него всегда все отлично. - Ты? - У меня тоже. - Я так понял тебе не просто так нужно укрыться? – только настоящий друг может догадаться об истинной причине моего уединения. - Да. Это секрет. – ответил я. Он посмотрел внимательно мне в глаза. - Ты какой-то странный. Не помню тебя таким. – он передал мне ключи и подмигнул. – Я не буду мешать. И я рад за тебя. Я тоже был очень рад за себя. Особенно, вспоминаю как обрадовался, как мальчишка, когда увидел ее маленькие ножки, выходящие из автобуса. = Первым делом мы прогулялись по морю, проголодались и вернулись домой. Молча поели. В этой тишине витало нетерпение. Я чувствовал это, но боялся накинуться на нее. Мне было страшно предположить, что она может подумать, что я чувствую к ней только страсть. Хотя считаю, что в любви может присутствовать страсть. Я имел возможность только один раз любить ее тело, но этого было достаточно, чтобы мое тело скучало по ее нежным прикосновениям. Мне казалось, что ее всегда будет для меня мало. Ел и украдкой не мог насмотреться. Я понимал, что готов всю жизнь наблюдать, как она задумчиво смотрит на море и хмурит брови. Я хотел знать, что творится в ее маленькой голове и боялся подумать, что она думает не обо мне. Считается, что женщины существа эмоциональные, но моя Марисса было наверно не из этого мира. Она все время молчала и тихо улыбалась. - Пабло, пойдем снова на море? – она впервые назвала меня по имени. В жизни бы не подумал, что слышать свое собственное имя из любимых уст настолько приятно. - Пойдем. – взял ее мягкую ладонь в свою, и мы вышли из дома. Она мягко ступала по воде, ее маленькие ступни почти сразу же поглощал мокрый песок. Я шел следом за ней. Волны бились о камни и намочили ее легкое платье. И теперь оно соблазнительно облегало ее бедра. Как любой мужчина, не могу не подчеркнуть, что у нее идеальная попка. Внезапно эта попка дернулась и ее владелица забежала глубже в море. Она принялась брызгать в меня морской водой. Конечно, я не остался в долгу, и мы оба изрядно намокли. Она убегала от меня и хохотала. В конце концов, мне удалось поймать ее. - Ах ты проказница! Я буду тебя щекотать! – я смеясь понес ее на руках на берег. Она брыкалась. Я положил ее на теплые сухой песок и тешился над ней. Она кричала «Пабло пусти меня!» и умирала со смеху. Я остановился и не успев отдышаться, принялся целовать ее везде, куда попадали мои губы. Спонтанно, я вдруг осознал, я почувствовал, как мы оба сгораем от нетерпения, как мы оба были уже переполнены предвкушением обладать друг другом. И я любил ее, и долго, и медленно, и быстро, и страстно, и безудержно. За окном только шум моря и накаты волн не соответствовал темпу наших стонов. = - У тебя такие маленькие пальчики, как у подростка. - мы лежали в обнимку, она спиной ко мне. Я перебирал ее волосы и добравшись до ее тонких небольших конечностей попеременно их целовал. - Да нормальные у меня пальцы. Такие же, как у всех. - Нет. У тебя самые прелестные пальчики! – не успел я возразить, как она внезапно развернулась и посмотрела на меня. У нее очень умные глаза. Глубокие, теплые, как шоколадный крем. Реснички ее слегка подрагивали, когда она вот так пыталась долго смотреть мне в глаза. Что она хотела увидеть в них? Мою безмерную любовь? - Пабло, я так счастлива сейчас. – она снова отвернулась. - Я тоже. – притянул к себе ее макушку. - От этого мне кажется, что это не я. – прошептала Мари. Мне тоже так кажется. Словно это не я, словно вместо меня сейчас лежит беззаботный молодой человек, только подошедший к своей сексуальной юности, безудержной, бесшабашной, горячей и неуемной. - Почему ты вышла замуж за Родригеса? - если быть искренним, мне не хотелось говорить сейчас о нем, но мое любопытство взяло вверх. И еще может, я хотел услышать именно то, что услышал далее. Она немного помолчала, а потом начала свой небольшой рассказ: - Когда я была маленькая, мои родители погибли. У меня никого не осталось. Мы жили в Росарио. Мама часто оставляла меня у наших соседей, когда уезжала в Буэнос-Айрес. Когда пришла новость, что их случайно убили в перестрелке на вокзале, меня забрала наша соседка. У нее была хорошая обеспеченная семья, муж и сын – мой муж. Хорхе на три года старше меня. Мы часто играли в детстве. Сеньора Лусиа всегда относилась ко мне, как дочери, но и никогда не скрывала от меня, что я приемная. Отец Хорхе умер, когда ему было пятнадцать лет. В ту пору он сильно поменялся. Может это был подростковый переходной возраст. Он перестал слушать мать и у него появились странные друзья. Мы выросли, мне было шестнадцать, а Хорхе девятнадцать. Однажды он пришел домой пьяный. - она замолчала на минуту, - Это случилось быстро, я не смогла сопротивляться. Матери в тот день не было дома. Когда она узнала, она сыграла нам свадьбу. Я благодарна ей за это. Марисса прервала свой рассказ, я притянул ее к себе и поцеловал в губы. Это была печальная история, которую жаждали мои уши, но не мое сердце. - Почему я не встретил тебя раньше? – такой банальный вопрос, но он гложил меня с тех пор, как я пришел навестить ее в больницу. - Не знаю. Наверно потому что, чтобы я поняла, что в жизни сердце может действовать по-своему категорически против разума, и штамп в паспорте его не остановит. - ее улыбка было мягкой, и сейчас она похожа на маленькую кошечку. - Я люблю тебя, Марисса! Я кажется не говорил тебе этого. И сейчас, я готов признаться всему миру, что очень сильно люблю тебя! – я прижал ее к себе еще сильнее, как будто боялся, что в этот момент ее кто-то сможет забрать у меня. - Мне страшно Пабло. Что с нами будет? - Давай уедем? Далеко, далеко, где нет солдатов, нет генералов, нет военных госпиталей, где вокруг будут абсолютно чужие люди. Я уже думал об этом раньше и сейчас строил планы. Конечно, мне совестно перед Белен, но я считал, что лучше признаться, принять на себя вину за то, что влюбился, чем жить всю жизнь обманывая человека. Или еще хуже, жить постепенно начиная ненавидеть свою супругу за то, что когда-то струсил уйти. = Два дня пролетели, как два часа. Надо было ехать домой и для меня уже одна мысль о том, что у нашей поездки есть конец и момент расставания, стала невыносимой. Поэтому, не успев попрощаться с ней, я уже планировал свои дальнейшие действия. Я посадил ее на автобус и уже начал сильно скучать по ней. Снова прогулявшись по берегу, в уме расписал свои планы. Было решено ехать в США. Мне надо было сначала съездить самому, найти укромный городок подальше от больших городов и сделать небольшие приготовления. А потом мы могли бы сбежать вместе. От своего замысла чувствовал прилив сил и душевный подъем. Представлял, как мы будем жить счастливо. = Марисса встретила меня у своего дома и громко позвала. Я почувствовал что-то неладное. В обычные дни она бы так не сделала. - Что случилось? - Пабло, ты можешь отвезти меня в Росарио прямо сейчас? Мама попала в больницу. - Хорошо. Мы сели и сразу же уехали. Всю дорогу я держал ее одной рукой за руку. Было видно, что она сильно переживала, хоть фактически она ей не родная мать, а свекровь. Центральный госпиталь Росарио встретил нас тишиной позднего вечера и запахом медикаментов. В приемной нам сообщили палату сеньоры Лусии и мы бегом пробежались по коридорам с крашенными стенами. Марисса зашла в палату первой, я за ней. В углу двухместного помещения стояла кровать, где лежала худая женщина в возрасте. У матери Родригеса случился сердечный приступ, и она покоилась с прикрытыми глазами. - Присядь Марисса. – удивительно, но не открывая глаза, она указала на стул, стоявший рядом. – Добрый вечер, молодой человек! - Она видит сквозь веки? - Мама, как вы? – Мари присела и взяла сеньору за руку, - Это полковник Бустаманте, он помог мне. Я попросила его привезти меня к вам. Хорхе нет дома, он в командировке. - Добрый вечер, сеньора! Как вы себя чувствуете? – спросил я, проявляя вежливость. - Хорошо, спасибо. – ее глаза открылись и на нас теперь смотрели серые зрачки. Почему-то мне они показались бездушными. Это может быть только мое ощущение, так как она ласково по-матерински погладила мою любимую за руку. - Марисса, я буду в коридоре. – несколько секунд в тишине и мне стало неловко, поэтому я решил подождать на улице. Она вышла спустя полчаса. Грустная и заплаканная. - Все будет хорошо. Не переживай. Я говорил с доктором. Он сказал, что она поправится. – обнял ее за плечи. - Пабло, ты езжай обратно. Я останусь с ней. - Может… - Нет. Я должна. – она прервала меня. Я понял. Это единственный близкий человек, который пригрел ее, когда она осталась одна. Она хочет быть рядом с ней. - Хорошо. – я взял ее руки, поцеловал их и ее. А потом пошел прочь. Было сильное желание обернуться, и посмотреть. Она стояла на крыльце и смотрела мне вслед. Кажется, свет от фонаря отсвечивал ее блестящие от слез глаза. Ехал за рулем и чувствовал, как расстояние между мной и ею, словно нить. Она тянется и тянется, и от этих километров становится все тоньше и тоньше.