Refugium / Убежище

Один взгляд, которым тесно, но издалека переплелись истерзанные сердца, резко дернувшись в стальных кандалах долга и судорожно вцепившись друг в друга, жадно глотая свежий воздух обретенной на краткий миг веры. Один поцелуй, отдавшийся едва уловимым колебанием на скованных молчанием губах, развеявший сгустившиеся на веках тяжелые тучи, возродивший в увядших, померкших глазах изумрудный огонь, выпорхнувший из их сокровенных недр в глубочайшем стремлении обнять каждую крупицу любимой души, окутать ее, пронизать, погладить, будто первыми солнечными лучами, негасимым теплом, нежностью, заботой, преданностью. А затем — вечность. Горькая, ядовито ухмыляющаяся, не знающая пощады, упивающаяся дерзкой властью хладнокровно отрывать две родные души друг от друга, вновь заставляющая их сопротивляться ледяным путам расстояния, лелея бережно спрятанный где-то под грубым железом воинской брони светоносный образ. Он хотел почувствовать ее. Ее тело, ее душу, ее сердце, эти три могучих, незыблемых стихии, прильнуть к ней каждой частицей себя, запустить пальцы в непослушные белесые волосы, ощутить кожей пылающее дыхание, накрыть ладонью прочные мускулы, внимая блаженному трепету пробудившейся к долгожданной весне груди, вслушиваться в сладостный унисон колотящихся сердец — их бессмертный гимн, тугой сплав, нетленный мир. Но не смел к ней прикоснуться. Слишком любил, слишком уважал, слишком боялся задеть неуместной реакцией, выбить из колеи, слишком понимал, что в мире, заволоченным туманом, отравленном войнами, интригами, враждой, они не могут стоять на одной стороне, не могут вместе встречать рассвет и согревать друг друга холодными ночами. Позволено только мысленно молиться. Гулко, отчаянно, надрывно, раздирая в клочья безжалостно черствую, мучительную тишину, до последнего вздоха сражаясь за самое дорогое и сокровенное, уповая на то, что ее валирийский меч — его сердце — никогда не скрестится в битве с его собственным клинком и, проливая единую кровь любящих, не растопчет их вселенную. Держись, моя жизнь. Держись, мое сердце. Держи меня, моя жизнь. Держи мое сердце. Оно твое. Оно всегда будет твоим. А еще глубже — в самом укромном уголке души — всколыхнулась надежда. Неподвижная доселе, подернутая вуалью тоски, но стойкая и непоколебимая, позволяющая грезить, что, может быть, однажды, посреди военной разрухи, голода, лишений, страданий, обуявших каждое королевство и каждый дом, они отыщут место, свободное от косых взглядов, пересудов, бремени клятв и чужих проблем, наполненное только их двумя — раздетыми, взмахнувшими израненными крыльями, слившимися в один единственный — мирами. Место, где сброшены доспехи, отложены в сторону мечи, где не давит на уши зубодробительный скрежет стали и солдатская ругань. Место, где исполняются казавшиеся несбыточными чудеса, растворяется жгучая боль, где правят лишь непрерывно, плавно, упоительно целующие друг друга взгляды, а кончики пальцев, блуждающие по массивному, запачканному, испещренному бесчисленными шрамами и изъянами, но такому любимому, желанному, родному телу, доводят оголенные чувства до самой точной и верной кульминации. Место, где из прозрачно-чистых сапфировых озер глаз струятся выстраданные слезы, отражающие честное, храброе, доблестное, благородное сердце, безусловная красота которого озаряет тусклое пространство вечным сиянием. Место, где возрождается из пепла и пышно цветет, одаривая искренней любовью, сердце, с юности влачившее за собой нескончаемую вереницу грехов. Место, где два этих сердца плотно прижимаются друг к другу, стягиваются в одну мелодию, один голос, один ритм, шепчутся о том заветном, сокровенном, что понятно лишь им, наделяют друг друга безразмерной силой, пока калека и уродина, в чьих грудях они пульсируют, все крепче обвиваются телами, все теплее укрываются под пологом врат нежности. Место, которое навсегда станет надежным убежищем для Цареубийцы и Тартской Девы, двух несовершенных, отверженных, любящих и любимых рыцарей, совершенно совпавших внутренними мирами, нашедших друг в друге уют, гармонию, животворящее пламя, подлинное родство — одну вселенную на двоих.