Сон — маленькая смерть, а в нашем случае еще и с детективным уклоном. Часть - I

      Начало сей истории положило досадное происшествие. Яков Платонович Штольман, начальник отдела полицейского управления по городу Затонску, промочил ноги. Его угораздило в разгар рабочего дня попасть в лужу. И не просто мелкую лужицу, натекшую с пригорка от тающего снега под лучами весеннего солнца, а в настоящий водный капкан. Талая влага, разлившись на дороге, заполнила собой яму и, не найдя там больше места, выплеснулась на поверхность мостовой. И Штольман, ничего не подозревая, в спешке спрыгнув с подножки экипажа, попал в самый центр западни. Его обувь мгновенно промокла.       -Надо бы заехать домой и переодеться, - подумал он и, перейдя на тротуар, потряс ногами, дабы стряхнуть с них воду. — Еще заболею.       Однако все планы перечеркнул Коробейников, неожиданно выскочивший из дверей управления: - Яков Платонович, у нас убийство!       Новое дело захлестнуло сыщика с головой, заставляя забыть обо всём. Крутясь как белка в колесе, Штольман весь день провел с мокрыми ногами и опомнился только в спальне.       -Жена будет встревожена, узнав об этом, - озабоченно пробормотал он, взглянув на Анну, спящую на другой стороне кровати, обняв подушку двумя руками и чему-то улыбаясь во сне. От этой картины его сердце сжалось от умиления. — Нет, не буду тревожить ее пустяками, - стянув с ног мокрые носки, затолкал их поглубже под кровать и, раздевшись, залез под одеяло.       Потревоженная Анна Викторовна, в полудрёме приоткрыв глаза, увидела на соседней подушке голову мужа.       -Милый, почему ты так долго? – сонно спросила она. — Я ждала, ждала тебя и заснула. А нам непременно нужно с тобой поговорить.       -Спи, спи, родная, - тихо произнес Яков Платонович и, найдя руку жены, поцеловал. — Завтра поговорим, - пообещал он, закрывая уже слипающиеся глаза.       Сон мягкой лапой ударил Штольмана в грудь, и он уснул. Сначала перед его глазами мелькали радужные сюжеты, полные красок и приятных лиц, дарящих улыбки. Но постепенно краски померкли, лица исчезли, и в один момент он оказался в пустоте с гнетущим чувством, что вот-вот что-то произойдет. Ощущенье не подвело. Черноту небытия разорвал оранжевый росчерк, и перед ним предстал Разумовский, охваченный огнем. Пламя, как нераскрытый огненный бутон, смыкало вокруг него свои языки.       -Тоже мне Дюймовочка, - рассмеялся сыщик, уловив намек на сказку Андерсена, которую совсем недавно читал перед сном дочери. Но тут же пожалел: цветок, будто услышав его, шевельнул продолговатыми лепестками и медленно потянулся к мужчине. Миг, и огонь перекинулся на него.       -Доктор, что с ним?! Он весь горит?!       Эти слова, словно ветер, развеяли Разумовского, и на его месте возникла Анна. Она почему-то обеспокоенно взирала на него, качая головой. Чтоб успокоить жену, Штольман попытался подняться, но ее место уже занял Милц, вооруженный стетоскопом и аптечной склянкой.       -Легкие чистые. Воспаления нет. Это очень хорошо, Анна Викторовна. И сквозь горячку Яков Платонович ощутил мерзкий привкус. Он горечью растекся по языку, постепенно подступая к горлу. Штольман, рывком сев, закашлялся, стараясь избавить себя от него.       -Нет, нет, милый. Ты должен проглотить лекарство. Оно поможет тебе выздороветь. -Аня, - прошептал сыщик и задрожал от озноба. Пронизывающий холод охватил его с ног до головы, заставляя отбивать зубами затейливую дробь.       -Доктор, сделайте же что-нибудь, разве Вы не видите: ему совсем плохо!       -А так будет еще хуже, - недовольно посулил Милц. — Если Вы не прекратите бесполезные причитания и не поможете уложить Вашего мужа обратно на подушки, чтобы я смог сделать ему укол. Так как необходимо сбить температуру.       -Не сметь так с ней разговаривать! – дернулся Штольман, но тяжесть, повисшая на плечах, опрокинула его навзничь. Затем его перекатили, и что-то острое вонзили в тело.       Мягкая, как пуховое одеяло, темнота окутала его. Якову Платоновичу сделалось хорошо и уютно, словно в детстве, когда еще ребенком он засыпал на руках у матери. Жар отступил. Но все же неопределенный стон, взявшись из ниоткуда, мешал полностью погрузиться в нирвану. Он тихо нарастал и, через секунду окрепнув, ударил звуковой волной по барабанным перепонкам. И Штольман странным образом перестал ощущать свое тело. Он вдруг сделался невесомым, точно перышко, и, кружась, стал падать сквозь черноту. А через две минуты завис на грани мрака и света.       Над его головой зияла темнота, а под ним мерцал свет десятка свечей, расставленных по небольшой комнате. В ней находилось два стула, небольших размеров стол, накрытый красной материей, на которой стоял круглый стеклянный шар, где то и дело вспыхивали голубые молнии, колода Таро, стопка ярких картинок, овальное зеркало и доска для вызова духа. Яков Платонович видел такую же у жены. Также в комнате присутствовала женщина. Лица ее сыщик не видел, но мог рассмотреть наряд. Черные брюки, как перчатка, обтягивали ее ноги, и на них играли отблески свечей. Это было схоже с начищенными до блеска кожаными сапогами.       Стан особы затягивала черная материя. Штольман не мог определить, что это. Уж больно тонкой она выглядела и не скрывала, а наоборот, неприлично выпячивала напоказ женские прелести.       С шеи на грудь женщины свешивались крупные бусы, где каждая бусина имела вид белого черепа. Точь-в-точь такие же черепа были в серьгах, свисавших с мочек её ушей и в браслетах на запястьях.       -Ну чего притаились? – вдруг раздался хрипловатый голос особы, и она, подняв голову, увенчанную коротким ежиком волос, в упор посмотрела на сыщика. — Мой зов привел Вас ко мне. Я вижу Вас.       -Это Вы мне? – удивился Яков Платонович, вглядываясь в два изумрудных с шоколадными вкраплениями «блюдца», глядящих на него снизу. Эти глаза занимали половину бледного лица девицы неопределенного возраста, были обрамлены длинными густыми ресницами цвета смоли, которые загибались к криво нарисованным бровям.       -Вам, Вам! Что за дух попался непонятливый?       -Кто дух?! Я дух?! – забеспокоился Яков Платонович. — Вы ошибаетесь, я живой!       Девица скептически хмыкнула и, сев за стол, закрыла глаза. Затем, сложив пальцы на бегунке, спросила нараспев: - Дух, ты пришел?       В горле Штольмана что-то заклокотало и помимо его воли вырвалось протяжное: - Да-а-а.       То, что издала его гортань, откровенно напугало Якова Платоновича. Ведь он никак не мог подумать, что может стать тем, в кого сам не верил, – духом. Вера в утопическую сущность служила ему в прошлом не раз темой для раздражения и насмешек над Анной. Сейчас, конечно, он уже относился спокойно: если любишь человека, то принимаешь его полностью, без остатка. Но поверить не мог, что сам стал духом.       Штольман ущипнул себя за руку, и желанная боль, мгновенно отразившись в его сознании, принесла успокоение. Он жив, а этот бред всего лишь сон. Довольно реалистичный, но сон.       -Ну вот, что и требовалось доказать, - не зная о метаниях гостя, произнесла девица. — А теперь спускайтесь, а то мне до боли в за…, - девица поперхнулась, — в затылке надоело тянуть к Вам шею.       Спланировав вниз, Штольман сам не понял, как ему удалось оказаться на стуле, уже глядящим глаза в глаза с девицей. Чувствуя одурманивающий запах ее духов и ощущая под рукой гладкость и прохладу шёлковой скатерти, лежавшей на столе.       -Давайте знакомиться, - предложила особа, размыкая черные губы, и мужчина увидел, как от света полыхнул прозрачный камушек, вставленный в зуб собеседницы. — Я Глафира Московская. Победитель в «Схватке экстрасенсов». Вот мой кубок и диплом, - и указала рукой, приглашая гостя взглянуть на них.       Яков Платонович повернул голову в том направлении. По правде, ему было плевать на все ее награды, но странное слово «экстрасенс» зацепило его, и он решил выяснить, что сие значит.       В небольшой нише в стене красовалось нечто из зеленого стекла. Оно напоминало сноп, состоящий из толстых сучьев, скрученных винтом и воткнутых в плоскую плошку. А рядом висела рамка с вставленной бумагой и отмеченной гербом, похожим на царский. Ясности это не вносило.       -Я открыла салон и помогаю людям как частный детектив в делах, где полиция оказалась бессильной, - продолжила Глафира, когда гость, прекратив созерцать ее награды, явно чем-то разочарованный, повернулся к ней. — Сейчас, например, мой клиент хочет найти убийцу своей бабули. Он точно уверен, что ее лишили жизни. Хотя ее тело обнаружили в закрытой изнутри комнате второго этажа загородного дома.       -Все это изрядно любопытно, однако зачем Вы мне рассказываете об этом? – спросил сыщик.       -Я хочу предложить Вам жизнь после смерти. То есть, с моей помощью продолжить заниматься любимым делом. А именно - разгадывать криминальные загадки. Да, кстати, а вы кто: Эраст Фандорин или Колычев? Хотя нет, они были литературными персонажами, - наморщила гладкий лобик Глафира и озадаченно взглянула на дух, так как он был в точности одет, как те персонажи. Его серый сюртук, жилет, белая сорочка и галстук соответствовали костюмам того время, фильмы о которых транслировали по телевизору.       -Я начальник отдела полицейского управления, Яков Платонович Штольман, - пропустив замечание о смерти, отрекомендовался сыщик, выходя из-за стола. — И из Вашего вопроса, барышня, я делаю вывод, что лично моего появления вы не ожидали? Девица кивнула.       -Уже легче. Тогда объясните, как я сюда попал?       Пусть это и сон, но логика, по его мнению, обязана присутствовать во всем. Порядок еще никому не мешал.       -Я вызывала дух, который при жизни имел отношение к полиции, - проговорила Глафира, радуясь, что не промахнулась и что на ее зов явился тот, кто нужен, — чтобы помогать мне в расследовании дела. Так сказать, в помощь.       -Говорите, в помощь? – не удержался съязвить сыщик. Он уже понял, что Глафира в детективном ремесле ничего не смыслит, но очень хочет заработать имя и деньги на этом поприще.       -Ну да, а что? Вам же деньги уже не нужны, но будет по кайфу вспомнить былое и отвлечься от грустных мыслей, - хихикнула девица. — Я думаю, это честно: мне гонорар, а Вам головоломка. Ну а если мало, то могу еще на вашей могилке цветочки высадить, только скажите, где она?       -Барышня! – не удержавшись, Штольман зло хлопнул ладонью по столу. — Несмотря ни на что, я жив, и давайте закроем эту тему!       -Жив, так жив. Любой каприз за ваши деньги, - согласилась Глафира со строптивым духом. Не в её интересах было спорить с ним. Если считает себя живым, так на здоровье, только бы согласился расследовать дело: деньги на кону стояли не малые. — Но всё одно, от этого моё предложение не снимается.       -Не имею возможности им воспользоваться. Во-первых, я не видел места преступления, во-вторых, у меня нет сведений ни о трупе, ни об орудии убийства. Мне нужны факты, на которые можно опираться и делать выводы. Странно, что Вы не понимаете этого, если решили затеять расследование.       -Не учите меня жить, - обозлено пробубнила Глафира. — Да и сядьте уже. Сделайте милость, прекратите тошнить мне на нервы своими голыми лыжами. Яков Платонович удивленно посмотрел на девицу. Он искренне не понимал, что та имеет в виду.       В ответ на немой вопрос Глафира насмешливо скосила глаза на его ноги и для большей убедительности махнула головой.       Штольман посмотрел вниз и ужаснулся. Из высокого ворса ковра выглядывали его розовое пальцы. Его носки и ботинки отчего-то остались дома, и сейчас он стоял посередине гостиной и сверкал голыми ступнями. Они ярким пятном выделялись среди сплошной черноты.       -Прошу простить меня за беспорядок в одежде, - быстро проговорил сыщик и, сев на стул, спрятал ноги под свисающей скатертью.       -Так будете помогать мне в раскрытии дела?       -Если Вы умеете вызывать духов, то зачем Вам нужен сыщик? – преодолев неловкость, произнес Яков Платонович. — Обратитесь сразу к душе убиенной. Моя жена так и поступает в подобных ситуациях.        Ему не верилось, что он такое посоветовал, но конфуз с босыми ногами подстегнул его к этому.       -А что, точно, - загорелась Глафира. И закрыв глаза, тут же протянула: - Вера Павловна, явись. Вера Павловна, отзовись на мой зов.       Сначала в комнате ничего не происходило, а потом два ярких луча крест-накрест осветили самый темный угол комнаты. Это было похоже на освещение, которое подают на сцену. И в их свете появилась женщина в камзоле, бриджах и берете. Она стояла молча, чуть отклонившись назад, и с немым ужасом смотрела поверх их голов. И вдруг глухой голос разнесся в тишине: - Я буду краток. В день тот, как обычно, прилег в саду я на недолгий срок и задремал спокойно и привычно. Твой дядя, верно, выбрал этот час: в дневное время сон так безмятежен. А зелье он давно уже припас: сок тисового дерева был сцежен в пустой сосуд. И влил его злодей Мне в оба уха. А давно известно, что этот сок, попав в тела людей, бежит по жилам тут же, повсеместно створаживая кровь, как молоко. Всё тело покрывается коростой, как при проказе. До чего ж легко у человека жизнь отнять и просто. Вот так и поступил со мною брат….       Затем все исчезло, словно ничего не было.       -Вы хоть что-нибудь поняли из этого спектакля? – шепотом спросила Глафира у Штольмана, перегибаясь через весь стол. — По мне, так ерунда какая-то.       -Не торопитесь с выводами, - одернул ее Яков Платонович. — Вера Павловна служила в театре?       -Ну да. Даже известность имела, а что?       -Я, конечно, не бог весть какой театрал, но сдается мне, что сейчас прозвучал отрывок из Гамлета. А там, помнится мне, к нему приходил отец и требовал у сына отомстить за его смерть, в которой повинен его брат. То есть дядя. Отсюда делаем вывод, - от своих же слов Яков Платонович передернулся, впервые он строил версию убийства на показаниях духа. Анна осталась бы им довольна. — Бабушку вашего заказчика убил родственник. Не зря же она предстала перед нами в образе этого героя. Вы располагаете сведениями о составе их семьи? Дядя в наличии есть?       -Георгий говорил, что есть какой-то дядя по линии матери, но он вроде как уже умер, - пожала Глафира плечами. — И он остался совсем один.       -Ну, давайте проверяйте и эту версию, - проговорил Штольман, тяжело вздыхая. — За неимением настоящих фактов, будем апеллировать к мистике. Как там … Дух… Уловив то, что хочет от нее Яков Платонович, Глафира вновь обратилась к доске. Но на этот раз никто не пришел, как бы она ни старалась вызвать дядю Георгия Александровича.       -И что теперь?       -Да черт его знает, что теперь, - сорвался сыщик. — Я впервые в такой ситуации.       -Вы совсе-е-ем не хо-ти-те-е мне помо-о-очь, - прорыдала девица, склонив голову на руки, и ее плечи тут же сотряслись от плача. — А у меня совсем денег не-ет. Я все вбухала в этот салон, - всхлипывала она из-под сложенных рук. — Я нищая!       -Так, хватит реветь, - прикрикнул сыщик на девушку. Женские слезы его пугали, как любого другого мужчину, и поэтому он старался пресекать их. — Давайте работать. Скажите, Вам этот внук хоть что-нибудь принёс от Веры Павловны, с чем вы могли бы работать?       -Фото, - подняв голову и утерев слезы, откликнулась Глафира. Ее лицо вновь вспыхнуло надеждой.       -Так что же Вы, - и Штольман чуть ли не схватил себя за язык, чтоб не обронить крепкое словцо. — Давайте мне их.       Девица пододвинула к нему стопку ярких картинок. Это были четкие цветные снимки, разительно отличающиеся от тех, с которыми он привык работать. На них каждая деталь была видна даже без увеличительного стекла.       -И объясняйте мне, что здесь и как.       Глафира, шустро вскочив со стула, подбежала к Якову Платоновичу.       -Это, - ткнула она пальчик в снимок, склоняясь над ним. — Будуар Веры Павловны, в нем ее и нашли. Тела старушки здесь нет, но Георгий сказал, что оно лежало возле кресла-качалки. А эти снимки он делал за день до смерти бабушки, чтоб выставить дом на продажу. С ее согласия, конечно.       -А это что, на стене? - внимательно обозрев снимок, спросил Штольман и указал на тонкую трещину, тянувшуюся по небольшому отрезку стены от пола.       -Может, дефект пленки? - предположила девушка.       -Есть другой ракурс? – не слушая ее, спросил сыщик. Он, кажется, понял, как ушёл убийца незамеченным.       Полистав пачку, девица подсунула ему новое фото.       -Вот, здесь.       Взяв его в руки, Яков Платонович увидел на полу рядом со стеной тонкий предмет, похожий на спицу. На снимке было видно, что она не сломана, а именно уходит вглубь. -В-общем, мои выводы, - чертыхнувшись про себя, проговорил Штольман. — Во-первых, бабулю убил дядя, раз он не откликнулся на ваш вызов, значит, он жив. Посоветуйте Георгию Александровичу подать на него в розыск или самому поискать. И во-вторых, посмотреть этот тайный ход. Думаю, родственник именно через него попал в дом и ушел из него. Больше я Вам, барышня, ничем помочь не могу. Это все, что можно выжать из этого абсурда.       -Ну и идите отсюда, - не отрывая глаз от фото, произнесла Глафира.       -Это и вся Ваша благодар….?! –сыщик не договорил, его подхватила воронка и, прокружив, выкинула на его собственную кровать. — Аня, - воскликнул он, открывая глаза и видя сидящую на постели жену. — Какой мне нонсенс только что снился, не поверишь!