Экипаж из двух человек

Здесь Рейвен — капитан. С проёбанной психикой, пристрастием к любому пойлу, одноногий – всё по канонам, как говорят. Здесь Рейвен решает: кто, как и где будет выживать. И будет ли. Решает, сколько выдавать еды, себе всегда чуточку меньше, чтобы пресной зелёной жижи хватило на ещё один лишний день. Решает всеобщую занятость в железной коробке средь шарообразных газов, что яркими бликами бьют в глаза. Для себя же – решает только таблетками подобно матери Кларк не злоупотреблять. И, главное, молча, чтобы отговаривать от такой затеи гиблой никто не смел. Ведь шесть жалких жизней, своей чуть-чуть – слишком непосильная ноша для неё. И на руке, обязательно, чёрная метка. Просчитанный до минут последний углекислый вздох. Мёрфи – на загривке попугай. Жаль, пообрывала все ногти под мясо; вроде бы нечем ему расцарапать рожу (лицо). Спустя шесть лет и незачем совсем. Теперь хочется за борт, ступнями холодными пройтись по доске. И чтобы прямиком в зелёный замалёвок, непрокрашенное смертоносным пламенем пятно. Вы все здесь – в консервной банке, на равных условиях, загерметизированные, наспех вбитые в бортовой журнал. Шесть лет дрейфуя в штиле. Шесть лет только лишь размышляя о бренности тел натощак. И выживать уныло-красиво свои последние секунды — давно неписанный закон. Зря переведённый остаточный сухпаёк. Впустую выжранный воздух. Незачем потраченное время, но ведь все вы здесь – потраченные, от и до. Беллами, что получает разрешение пялиться в медно-ржавую точку на горизонте – дозами. Он, как-никак, Рейвен ещё нужен за штурвалом живой. Избитая до марсианских рытвин тренировками с Рейес, Эхо. Эмори, обученная управлять кораблём. Монти с Харпер, пригодные только для спаривания, парные твари для количества, которых в потаённых углах ковчега не отыщешься день со днём. Зачем, вы спросите, Джон? Примазанный почему-то рядом быть. Спаянный на отъебись да кое-как. Хотела бы Рейвен знать. *** У Вселенной на них записанный код зачистки и до разрушения один только клик. Руки дрожат, секунда за секундой кромсают в голове единую математику, матрицу, что позволяла себя в порядке держать. Сбившейся экранной сеткой распадаются цифры, что до сих пор упорно маячили перед самым таблом. В глазах стоит выблекший космос, едва заметный алый с лиловым, в пол силы горящий над выжженным шаром восход. У капитана кровь, к сожалению, — красная, сердце не отбивает бит в каком-нибудь сундуке. Что делать, если теперь остались только двое? Ты и твой пернатый друг. По совместительству неумирающий попугай. И тупо несёт, волочет по орбите, туда-сюда, как пластмассовый рыбацкий поплавок. На пиратский манер унылый хоспис, догорающий в свете комет. Бес-пилотник, бес-призорник. Бес, танцующий на радиоволне. Рейвен кричит тихо, не громче, чем в собственной голове, едва слышно, до блядского скулежа. Капитан без команды – как море без соли, берег без пены, как самая страшная участь для моряка. Рейвен как пират аквариумный. Систему воздухообеспечения отключишь – к верху брюхом всплывёт, как какой-то вспоротый на закуску тупыми ножами тритон. Ей по-хорошему бы забиться в угол. В такой узкий и тёмный, где Джон Мёрфи не пролезет даже рукой. Желательно начинённый всеми возможными ядами, сваренными ещё на земле. Чтобы не мучиться, сдохнуть быстрее, не чувствовать хоть на секунду адскую боль. Но она не выдержит и спросит: — Зачем остался? Он, растянувшись в улыбке своей полубокой, промолчав секунду-другую, ответит что-то невнятное. Отшутится про Эмори, мол, такой вот он, как и раньше таракан. Ничем не лучше, даже хуже. Отмученный с годами, зря не замурованный, как ёбанная белка в тысячелетний лёд. Можешь сдавить его подошвой, с хрустом чёрного тельца размазать по полу кишки. Если станет хоть чуточку легче, если это так нужно тебе. — Ты был прав. Умирать в одиночестве – то ещё дерьмо. Поцеловать её сейчас – идея глупая, быть может, не безопасная. Высока вероятность схватить под дых. Прижаться к нему в ответку, плечом к плечу, значит – заразиться. Убиться через пару дней. Но похер, нет? Один, два, пли. Пока ещё горим. На божеской панели управления закипает сбой, систему обнуляя, в пиксельных кодах мигает ворон, крыльями вырисовывая, куда пошёл бы ты. Воздух вокруг – разгермитизированный дико. Или почему внутренности так перетряхивает, подбрасывает прямо вверх. Лезвиями режет по дну желудка один единственный радиоактивный махаон. Мало, так ничтожно мало для Джона звёздных отблесков в её глазах. Она воняет машинным маслом, как в старые добрые. Она по крошкам собрана из микросхем. И так пиздецки хорошо, как не бывает. Чтобы копыта отбросить не хватает чего-то. Падающих с неба камней, на быстрой промотке таймера с секундами, хотя бы сдавливающей живот резинки трусов. Нехватает надобности выжить. Землян, других людей. Не хватает резни, звука лома костей, запаха присохшей к телу крови. И что случилось с капитаном? Загнанным в бутылку по всем традициям кораблём? Рейвен тоже не хватает чего-то, фраз этих её заёбанных, кулаков. Что, в конце концов, Джон сделал с ней? Теперь она решает лишь губы холодные от Мёрфи не отрывать.