Кто мы друг другу?

      За время поездки не проронив ни единого слова, Данилов с Власовым в таком же полном молчании шли и по коридору ФЭС. Стёпа был полностью погружён в мысли о дальнейших своих действиях, а Никита, на удивление не оглядываясь по сторонам в попытке получше рассмотреть контору, размышлял о том, как бы отделаться от общества капитана — в лучшем случае и вовсе покинуть эти стены, оставшись наедине с самим собой.       — Ого-го, какие люди! — раздалось буквально перед лбами мыслителей. — Привет, Никита! Давненько я тебя не видел, ты вон подрасти уже как успел. Прямо-таки жених!       — Не надо говорить, как моя мама, — возмутился подросток, но протянутую Шустовым руку всё же пожал.       Рукопожатиями Игорь обменялся и с Даниловым. Так же моментально отметил осунувшееся лицо капитана и ещё более болезненно-печальные, чем прежде, глаза, и решил, что ребёнку, хоть и взрослому, нужна более позитивная и приятная взгляду обстановка. Не найдя ничего более лучшего, Шустов предложил:       — Слушай, Никит! А пойдём-ка я тебе покажу наши владения, — Никита уже собирался возразить этому предложению, сказав, что он не маленький любопытный ребёнок и не желает бродить с экскурсией, но потом решил, что это хоть какая-то возможность не быть под надзором Степана, поэтому промолчал. Шустов же воспринял это как подлинный интерес и невероятное желание узнать и увидеть как можно больше всего. — С того момента, когда ты последний раз тут был, у нас произошло множество любопытнейших изменений.       Игорь мягко опустил свою руку на плечо парня. Словно бы даже и не заметив этого, Никита руку не сбросил, что не смогло укрыться от хоть и уставшего, но всё же цепкого взгляда Данилова, так и застывшего на одном месте.       Он почувствовал, как тупая игла вонзилась прямо под сердце, причиняя своими неровными краями ещё больший дискомфорт. Ему казалось, что ещё немного, и его организм перестанет чувствовать любую боль, привыкнув уже абсолютно ко всему. Порой Стёпе этого очень даже хотелось. Чтобы сердце не разрывало от вонзающихся в него ножей. Чтобы на душе не скреблись одичавшие кошки.       — Не буду вам мешать, — стараясь быть как можно более спокойным, сообщил Степан. Он заглянул Шустову в глаза, и тот незамедлительно кивнул, прекрасно поняв, что капитан просит ненавязчиво контролировать парня и не оставлять одного.       — Стёп, — когда Данилов уже собирался скрыться за ближайшим поворотом, окликнул его Игорь. — Сильно не пропадай. Рогозина общий сбор хочет провести. Сейчас Лисицын со своим списком закончит, в контору вернётся — тогда и начнём.       — Понял, — кивнул капитан. — По твоим адресам есть что-нибудь? — с надеждой в голосе спросил Данилов. Никита, без труда сложив два и два и поняв, что оба офицера говорят о деле его мамы, тоже поднял на Шустова свои печальные глаза. Но они оба поняли, что удача не на их стороне, когда Игорь отрицательно покачал головой.       — Если бы хоть что-то там было, хотя бы малейший шанс, что Рита похищена кем-то из них или по их наводке — мы бы сейчас не стояли в этом коридоре, — говорил Шустов, стараясь не смотреть ни на одного из стоящих рядом. Он прекрасно понимал их чувства — Судьба успела подобное провернуть и с любимой женой, и с родным сыном — и сообщал об отсутствии положительных сдвигов с тяжестью на душе.

***

      На город с уверенным напором опускался вечерний полумрак, когда двое людей — мужчина и женщина — неспешно шли по играющей зажигающимися фонарями улице. Она улыбалась, радуясь долгожданному спокойному вечеру, подставляла лицо лёгким дуновениям прохладного августовского ветра, а он всё никак не мог отвести от неё взгляд, любовался каждым изгибом её лица и мягко сжимал в руке её ладонь.       — Рит, — позвал мужчина, и она перевела на спутника взгляд. — Я долго думал. На самом деле хорошо всё взвесил… С детства моя заветная мечта — создать семью. Настоящую семью, где царит любовь и все друг другу помогают и доверяют. Ты согласишься стать моей женой?       Данилов смотрел любимой напарнице прямо в глаза, замерев напротив и мягко вынудив замереть на месте и её. Он с нетерпением ждал её ответа и больше всего у жизни боялся, что Власова ему откажет. Ему на самом деле безумно хотелось создать с ней полноценную семью. Именно с ней. Порой невыносимо упёртой, зацикленной на работе и готовой сорваться из его постели по первому же звонку из дома. Наверное, как раз за это он и влюбился в неё окончательно и бесповоротно. Именно такую женщину всегда и искал, боясь ненароком ошибиться.       — Стёп, — Маргарита смотрела на коллегу сверкающими глазами. — Ты очень хороший. И ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. Но… — Рита сделала короткую паузу, точнее подбирая слова, и Данилов за это время уже успел померкнуть и, кажется, попрощаться со своим счастьем. Заметив это, она поспешила объясниться: — нет, что ты, я не отказываюсь! Просто я не могу согласиться, пока Никита не даст свой ответ. Пойми, сын — это самое дорогое, что у меня есть. И я очень не хочу принимать серьёзные решения вопреки его воли.       — Я понимаю, — Стёпа отпустил ладонь избранницы и мягко опустил руки на её плечи, нежно сжимая пальцами. — И готов ждать ответа столько, сколько этого потребуется. А ещё… Рит, я пойму любое решение и не стану настаивать, если Никита будет против. Вы в любом случае самые близкие для меня люди, которых я никогда не брошу и всеми силами буду оберегать.       По щеке Власовой невольно потекла сорвавшаяся с ресниц слезинка, и она прижалась к Данилову, оплетая его шею руками. Прикрыв глаза, капитан старалась совладать с эмоциями, слушала его ровное дыхание и, как казалось, была готова простоять целую вечность, прижимаясь к Стёпе всем телом и чувствуя его надёжные руки на своей спине.       — Спасибо тебе, — прошептала Рита у самого его уха. — Ты мне безумно дорог, и я не хочу тебя терять. Что бы не случилось, я всегда буду вместе с тобой.       Данилов настолько был поглощён воспоминаниями минувших лет, что не сразу заметил появившегося в переговорной Тихонова. Молодой человек сначала просто сел в соседнее кресло, после недолгих раздумий решив так и не включать свет в окутанном полумглой помещении, и сверлил капитана взглядом.       Когда Степан, спустя несколько кажущихся для Ивана нескончаемыми минут, так никак и не отреагировал на пристальные взгляды, компьютерщик всё-таки не выдержал и тыкнул в плечо Данилова пальцем. Словно маленький ребёнок, проверяющий, спит ли прилёгшая на пять минуточек мама.       — Ты где витаешь? — молниеносно спросил Иван, когда Данилов уставился на него непонимающим взглядом.       — Да так, — отмахнулся Степан, сначала не собираясь вдаваться в объяснения, но слова будто сами собой сорвались с его уст: — вспомнил, как Рите предложение делал. Даже не верится, что уже столько лет прошло, — на мгновение на лице капитана даже блеснула улыбка, но потом исчезла так же быстро, как и появилась. — Слушай, Вань, ты прости, что я ругался. Не сдержался.       — Да ладно, — махнул рукой Тихонов. — В таких ситуациях друг на друга не обижаются. Как Никита?       — Шустов ему экскурсию по ФЭС решил провести, — потирая пульсирующие виски, отозвался Данилов. Ему хорошо бы было поспать пару часиков, привести голову в порядок, но сон после похищения Риты стал не имеющейся у капитана драгоценностью. — Хоть немного парень развеется. Надеюсь. К тому же с Игорем он хотя бы общаться готов, не то что со мной.       Данилов замолчал, смотря прямо перед собой — в памяти его вновь во всех подробностях всплыл недавний разговор с Никитой. Он будто бы вновь вернулся в районный отдел, снова видел пробирающий буквально до души взгляд мальчика. И самое страшное для Степана — он снова слышал одну единственную фразу, с ненавистью брошенную Власовым и ранившую Данилова сильнее пули.       Ваня не сводил с коллеги взгляд, не зная, как и помочь Данилову, какими словами приободрить и что ещё сделать, чтобы выйти на след похитителей, и Маргарита как можно скорее вернулась к семье и друзьям.       — Лисицын сказал, что он тебя в случившемся винит… — осторожно проговорил Тихонов, намереваясь после этих слов пустить объяснение, что капитан сделал всё возможное, что он не всемогущий и что невозможно всё предугадать.       — Не надо, Вань, — не дав молодому человеку договорить, отрезал опер. — Я уже слышал про то, что ни в чём не виноват, что Риту остановить было невозможно и так далее по списку. Не повторяйся. К тому же я согласен с Никитой — не нужно было изначально отпускать Риту одну, тогда бы ничего этого не случилось. Так что мне всё равно — пускай Никита хоть по сто раз на дню напоминает мне об этой халатности, — резюмировал Стёпа. Не заметил, что Тихонов собирался высказать своё несогласие, поэтому продолжил: — Вань, знаешь, это не самые страшные его слова в мой адрес.       — Что же страшнее? — удивлённо округлив глаза, спросил компьютерщик.       — Я никогда не претендовал на звание отца, — словно бы просто озвучивая свои мысли, проговорил Данилов. — Всего лишь пытался быть старшим товарищем, на которого можно положиться и обсудить какие-нибудь вещи, которыми с мамой не поделишься. И вроде бы всё получалось… Нет ничего больнее, чем услышать, как ребёнок, которого ты безумно любишь, говорит, что ты ему не отец.       Степан положил голову на скрещенные руки и больше не пожелал говорить ни слова. В помещении повисла звенящая в ушах тишина, которая, казалось, ещё сильнее била по нервам и весь оставшийся позитив рубила буквально на корню.       — Стёп, — позвал спустя несколько минут Тихонов, но капитан никак не отреагировал. — Не знаю, приободрит ли тебя это, но у Никиты в телефоне ты записан как «Батя». И после всего он даже не пытался изменить имя контакта. Мне кажется, это тоже кое-что значит.