Место, куда стрелять

      Ты всегда приходишь домой поздно, вечно уставший от своей не разнообразной жизни ложишься на кровать. Света всегда советует тебе подремать на вашей недорогой койке, которую вы практически не используете. А ты не спишь, лишь думаешь о тонкой игле инсулинового шприца, что снова проникнет под смуглую кожу и о своей соседке или девушке. Ты до сих пор не знаешь кем тебе приходится Света.       Вы познакомились давно, год назад. Тогда ей было семнадцать, а тебе двадцать один. Тогда Турбина только недавно покинула родительский дом, а ты уже два года жил в Санкт-Петербурге. Питер — это сплошные крыши. На одной из них вы впервые увиделись. Она — курильщица в бордовой олимпийке, ты — молодой наркоман с книжкой «Божественная комедия» в личной библиотеке. Но только Света бросила курить, а ты перешёл на героин.       Наркотик, получаемый из опиумного мака всегда доставлял удовольствие, которое ты никогда не испытывал раньше. Иногда казалось, что работаешь только для того, чтобы снова получить небольшой пакетик веществ, разрушающих молодой организм.       Ты всегда был безучастным с вечно опущенными веками, а Турбина слишком живой и энергичной, но не весёлой, нет.       Она валялась на светлом диване, словно овощ, закутанная в плед и выглядела слишком апатично. Ты даже не ушёл в другую комнату, чтобы Турбина могла побыть в одиночестве, ведь она не просила, а тебе всё равно. Сидишь напротив, рассматриваешь её, внутри так тепло и хорошо, словно героин снова в крови. Ты думаешь, что Света красивая, кажется, ты прав.       Её щёки и нос покраснели. Она сбито дышит, всхлипывает. — Хватит… — эти слова в твоём исполнении не грубые, а чересчур мягкие и добрые.       Света не перестаёт грустить, а лишь с отчаянием обнимает тебя, сжимая небольшие ладони за спиной и утыкается лицом в шею. Ты гладишь её по спине, вдыхая аромат бомбочки для ванны, которую Турбина купила совсем недавно по скидке.       Наверное, вы любите друг друга. Ты не знаешь и не хочешь знать.       Вы впервые за долгий перерыв ложитесь вместе в одну кровать. Месяц без ссор, ты удивлён, она ещё больше.       У Светы много веснушек и тёмные, практически чёрные глаза, ты и не знал.       Ты смотришь с ней «Назад в будущее» уже в сотый раз, но фильм не надоедает, ведь он твой любимый, её, наверное, тоже. Турбина вновь апатична, обнимаешь её, прижимая к себе. Снова чувствуешь чужое дыхание рядом. Тебе снова хорошо. Зависимость ненадолго уходит на второй план.       Начинается ломка, героина больше нет. Мышцы дико болят, тебя словно выкручивает наизнанку. Заботливая Света в нужный момент достаёт несколько грамм, обёрнутых в целлофан из кармана, пока ты не умер. Она совершает ошибки, но вы оба понимаете, что выхода нет.       Твоя светловолосая девушка сидит на полу ванной в вашей съёмной квартире и смотрит на то, как ты повязываешь жгут чуть выше сгиба локтя. — Насколько это хорошее чувство? — спрашивает она, прищурившись, смотря на лампу, что освещает небольшую комнату. — Оно восхитительно, но, — берёшь толстый кожаный ремень в руку, а позже зажимаешь его зубами. — тебе не советую.       В Питере вечер очень солнечный и тёплый. Людей на улицах слишком много, поэтому вы негласно решили, что стоит пойти на крышу. Большая квартира с высокими потолками находилась на Четвёртой Красноармейской, оттуда вы могли рассмотреть крыши Невского Проспекта во всей красе.       Она, словно ребёнок, никогда не видевший город с высоты поднимается слишком быстро. Света снова весела, а ты снова безучастен. Девушка со смехом в глазах протягивает тебе руку. — Хочешь я побуду твоим Алладином? — её ладонь совсем маленькая, ты боишься сжать кисть слишком сильно.       Усмехаешься, будто специально игнорируешь её, немного смущённо смотришь в сторону, но Турбина привыкла, и именно поэтому переплетает ваши пальцы и тянет тебя вверх.       Сегодня красивый закат. Тебе нравится в Санкт-Петербурге, и ей тоже, в этом ты уверен. — Руслан, сфотографируй меня. — девушка протягивает телефон.       Сначала делаешь те фото, которые Света выложит в свой инстаграм, а потом те, которые нравятся лично тебе, где она улыбается и неловко смотрит в камеру.       В комнате холодно и темно, вам нравится. Турбина читает небольшой томик стихов Ахматовой, ты переписываешься с Юликом. Она слишком увлечена процессом, а Онешко пишет, что уходит гулять с Дашей, он оставил тебя в одиночестве. — Если меня завтра уже не будет, что ты мне скажешь сейчас? — спрашиваешь, повернувшись к Свете лицом. Обжигаешь её дыханием.       Турбина молчит слишком долго прежде, чем ответить. — Бросай героин. — она откладывает книгу в сторону. — Интересно, а я то уже думал, что ты рассыпешься в признаниях. — Не дождёшься. — Света усмехается и снова её взгляд устремляется на строки Ахматовой, ты читаешь их тоже.

Углём наметил на левом боку Место, куда стрелять, Чтоб выпустить птицу — мою тоску В пустынную ночь опять.

      Снова смотришь на свою светловолосую соседку. Твои губы приоткрыты, дышишь куда-то в шею. Она поворачивается и глядит на тебя, словно щенок. Преданная. Кладёшь свою горячую ладонь ей на щёку и целуешь. Чувствуешь её красивые руки на своей шее, Света тянется к тебе. Расстояние между вами сводится к нулю. Книга летит куда-то вниз, на пол. Воздух в комнате становится горячее, скорее всего тебе кажется. Желание открыть окно и снять футболку усиливается, когда Турбина садится на тебя.       Она плачет, сидя на полу кухни. Вытирает слёзы, которые не перестают появляться. Света просит тебя убить её, но ты лишь сжимаешь появившийся из ниоткуда пистолет в руке и не знаешь что делать. Ты же любишь её, Руслан.       Девушка захлёбывается в собственном рыдании и не замечает, что оружие летит куда-то под диван, а ты с огромной скоростью идёшь к ней. Поднимаешь её с пола и прижимаешь к себе. — Вот оно место, куда стрелять… — Света указывает на левый бок, ты понимаешь, что она слишком впечатлительная, но ты же любишь её.       Теперь ты не отрицаешь.       Вы отмечаете день рождения твоего друга в студии звукозаписи. Ты зачем-то привёл Свету с собой, но они даже не знакомы. Она сидит тихо, лишь бросает на тебя многозначительные взгляды и смеётся с некоторых шуток.       Тут невыносимо скучно. Показательно достаёшь героин из внутреннего кармана куртки, ведь после того случая в ванной ты носишь его с собой. Высыпаешь на ложку и подносишь зажигалку вниз, разогреваешь. — Тушенцов, бля, ты что делаешь? — спрашивает Эльдар. Ты лишь дёргаешь бровью.       А Света улыбается — это главное.       Зимний вечер. Ты приходишь домой весь в мокром снегу, а в квартире слишком тихо. Слышишь лишь негромкие всхлипы.       Турбина сидит на диване в гостиной. — Что случилось? — Я уезжаю в Челябинск. — удивлённо смотришь на её потрёпанный вид, тебе жаль. — А может в Ачинск? — опираешься на дверной косяк и снимаешь обувь. — Родители узнали, что ты употребляешь. Они приедут за мной завтра. — замечаешь блестящие дорожки слёз. — Я им не говорила, но всё равно прости. Руслан…       Света отчаянно обнимает тебя, сжимая куртку и глубоко дышит, будто хочет вдохнуть твой запах полностью, чтобы ты больше ничем не пах. Гладишь её по спине, немного задирая футболку и прикасаешься губами к макушке.       Ты просыпаешься один. Её уже нет. Рядом только ещё тёплое, нагретое ею место. Подушка пахнет недорогими духами. Из вещей Турбиной в комнате лишь бордовая кофта — твой подарок на Новый год. В телефоне одно сообщение «Прости.»       Может ты сошёл с ума и это твой дурной сон? Выходишь из комнаты. Вещей Светы нет. Ты не спишь.       На душе так погано и тоскливо. — Углём наметил на левом боку, место куда стрелять… — проносится в мыслях, прежде, чем вытащить из-под дивана пистолет, который отдал тебе Кашин для самообороны. Ты вспомнил это позже. Прислоняешь дуло к выпирающей кости рёбер и практически нажимаешь на курок.       Ты не можешь. Ссыкло. Хотя, ты всё равно умрёшь от наркотиков. Тебе и не нужна пуля в подреберье. Тебе нужна челябинская девчонка.