12 июня 1909 года Трансильвания 11:57 p.m.
Полнолуние. Пасмурно. Огромная черная туча зависла над деревней. Плохой знак. Ветер воет и тревожит хлипкую крышу дома. В самой дальней комнате слышатся стоны. Все громче и громче. Горит свеча. Холодно. Из-за сквозняка дверь захлопнулась, а огонь погас. Все притихло. Первая нарушила тишину повитуха. Она, кряхтя, зажигает свечу заново и подносит ближе к кровати. Тело, укутанное в плед, начинает активнее извиваться. Снова стоны. На лице девушки выступила испарина. Красные глаза ничего не видят за пеленой слез. Больно. Как же больно! И страшно. Девушка ненавидела чудовище, что разрывало ей живот. Она кричала, плакала и молила о прекращении мучений. Всего секунда и ребенок оказывается у Миранды в руках. Красный. Липкий. Кричащий. - Девочка, - выдыхает, - Как же ты меня вымотала. Вся злость и ненависть отступают. Остается только любовь. Всепоглощающая и чистая. Тишину деревенской ночи разбивает звон колокола. Он заставляет девушку затрястись и прижать к себе дочь. Миранда умоляюще смотрит на повитуху, но та лишь отрицательно качает головой. Старая женщина за всю свою жизнь приняла больше сотни детей и, до этой ночи, ни один не рождался 13 числа. Чертова дюжина. Несчастливая дата. Об этом совершенно точно необходимо сообщить главе деревни и принять все необходимые меры. Ребенок затихает, чувствуя повисшее в комнате напряжение. - Я не буду молчать, - упрямо заявляет старуха. - Ребенок появился на свет до первого звона колокола, - настойчиво, — Вот об этом тебе и надо сказать Мирче. - Ребенка… - осеклась, - Существо надо вернуть дьяволу, иначе ждет нашу деревню гнев божий. - Родика, - жестко, - Если ты не возьмешь свои слова обратно, то мне придется отрезать твой язык! Что за бред ты несешь?! - Не смейте мне угрожать, мадам. Вы выносили ребенка Сатаны, - режет путы. - Моя дочь не ребенок Сатаны. Успокойся. Она обычный ребенок, смотри. Никаких рогов или копыт. Ничего. - Это вы сейчас так думаете, - пытается отнять ребенка, - Вот увидите, она вырастет и станет ведьмой. - Прекрати! Окно распахнулось и в комнату вновь ворвался ветер, который уничтожил пламя свечи. Так же были уничтожены последние капли рассудка в старой седой голове. Увидев что-то в глазах новорожденной, Родика обезумела окончательно. - Ведьма! –кричит и мечется из угла в угол, - Ведьма! Смерть придет за нами. Смерть! Пока старуха истерически носилась по комнате, Миранда достала из-под подушки нож. Она предчувствовала, что могут возникнуть осложнения. Родика была лучшей повитухой, но чокнутой. Вообще, по правде говоря, все в деревни были чокнутыми. Год назад отец продал ее Мирче, главе деревни, и девушке пришлось переехать из уютного домашнего гнезда в эту глухую деревню. Нож, что сейчас аккуратно был прикрыт шерстяным покрывалом, дала ей перед отъездом мать. Девушка грустно вздохнула, отложила ребенка и, подлетев к обезумевшей старухе, перерезала той горло. - Сама ты ведьма, - взяла старуху за руки, дотащила до подвала и скинула труп к банкам с соленьями. Затем вытерла кровь. Послышались шаги. Бросив окровавленную тряпку рядом с кроватью, Миранда легла рядом с дочерью и прикрыла глаза. Сердце стучало. Шаги были все громче. Дверь открылась и в комнату зашли двое мужчин и девочка лет семи. - Миранда, - требовательно, - Миранда! - Ммм, - простонала девушка и взглянула на супруга. - Где старуха? - Она ушла, - тихо,- Еще светло было. - И оставила после себя такой беспорядок? – недоверчиво. - Мирче, не приставай к бедной девочке, - ухмылка, - Видишь же, что она измучена. - Тетя болеет? – пролепетал ребенок. - Нет, Альсина, - отец подвел девочку совсем близко к кровати, - Госпожа Миранда родила ребенка и теперь приходит в себя. Это самый счастливый момент для любой женщины. Ты поймешь это, когда у тебя появятся собственные дети. - Мальчик? – отец «ребенка Сатаны» сел на стул, который стоял в дальней части комнаты. - Девочка, - тихо, - Я назвала ее Евой. - Девочка? – вскочил и швырнул стул в стену, - Ты произвела на свет еще одну суку? - Суку!– повторила Альсина твердо. - Альсина, это плохое слово. Не повторяй за дядей. А ты, Мирче, держи свой безосновательный гнев и бранные слова при себе. Девочка – это прекрасно. Поверь, старина, ты еще не раз пожалеешь о том, что сказал сейчас. К сожалению, Мирче так и не удалось ощутить горький вкус раскаяния. Десять лет спустя , когда его и Еву забрала испанка, он все еще считал девочку обузой, а ее мать – бесполезной покупкой. А Миранда, сбросив труп мужа к скелету повитухи, побрела искать тихую смерть в местных пещерах. Она держала в руках холодное тело Евы и слегка его покачивала. - Ева, моя дорогая Ева, - раздавались всхлипы в пещере, - Вернись ко мне! Мертвая дочь не ответила Матери, зато ответило кое-что другое, что снова дало Миранде смысл жизни. Мегомицелий.8 мая 1991 года 0:22 а.m. Лаборатория 66
- Ева? - Не угадала, дамочка. - Что?! Ребекка неспешно встала с операционного стола. Наручники оказались не в силах ее остановить. По животу и ногам тонкой струйкой стекала кровь. Швы еще были свежими, однако девушка их совсем никак не ощущала. Никакого дискомфорта. Никакой боли. Просто сочащаяся дыра в области сердца из которой показался отросток Каду. Девушка одним движением руки выломала запертую на замок дверь и вышла в коридор. Миранда последовала за ней. Санитары-вурдалаки не осмелились даже посмотреть на Ребекку, которая прошла мимо них. Матерь Миранда приказала им отступить и те, поджав хвосты, скрылись. Руками и ногами Бекки будто управлял невидимый кукловод. Она шаталась из стороны в сторону и часто врезалась в стены, оставляя за собой кровавый след. Миранда наблюдала со стороны. Держалась вдалеке. Слияние Каду и до этого было достаточно отвратительным и пугающим зрелищем, но сейчас… - Этот козел за все ответит, - опирается окровавленной рукой за стену, - Трус – вот он кто. Трус! - Ева, дорогая, это мама, - шепот. - Иди ты к черту, мама. Пусть все идут к черту! Особенно этот придурок. Миранда проследовала за Ребеккой до ее комнаты. Дверь захлопнулась. Матерь Миранда улыбнулась и пошла обратно. Вескер, почуяв неладное, спрятался под кроватью. Однако в скором времени был обнаружен, поглажен и покрыт кровавыми пятнами. - За что они так со мной? – черная слеза скатилась по щеке. - Мяу, -опасливо проворчал котик. - Они не считают меня человеком, понимаешь? – выпускает животное с рук, - Да что там за человека. Я для них ни что-то живое, а просто набор органов в кожаной оболочке. Мучают, режут, вживляют всякую гадость. Сейчас я помню все, что помнит этот Каду. От такого количество информации у меня гудит голова. Мне очень больно! Проводит рукой по окровавленной груди, царапая кожу и задевая швы. Нет, эта боль настолько ничтожна, что ее будто и нет. Сложнее то, что в голове. Столько мыслей, воспоминаний, злости. Встав с кровати, Ребекка переворачивает ее так, будто она ничего не весит. Каду высунул щупальца. Ему было очень некомфортно в такой оболочке. Этот симбиоз был ненавистен обоим организмам. Ребекка не знала, но и Каду испытывал боль. В тот момент, когда Альберт появился в комнате, вся мебель была разобрана и раскидана по углам. Он хотел было отпустить шутку про Невероятного Халка, но увидел целый рой кровавых щупалец и сдержался. Однако его это не спасло от праведного гнева разбушевавшегося симбиота. - А вот и ты, - гневно. Голос был совсем грубым. Осталось ли что-то от Ребекки? Существо повалило Альберта на пол и принялось душить. Склизкие пальцы скользили по шее. В начале Альберт не хотел сопротивляться, так как не думал, что Ребекка сможет причинить ему вред. Однако его уверенность быстро испарилась. Воздух заканчивался. Сил сопротивляться не было. Никогда Вескер не был так близок к смерти. Глаза его стали красными от нехватки кислорода. Еще стали еще более красные и зловещие, чем обычно. Лицо покрылось багровыми пятнами. - Ты бросил меня, - шипение, - Бросил на том столе. Для тебя ведь это обычное дело, да, Альберт? Ты постоянно заставляешь меня страдать. Но я не вижу в тебе злости. Только страх. Что это за взгляд? Ты боишься…за меня? - Да, - хрипит, - Ребекка, остановись. Вернись ко мне… - Какой забавный человечек, - смеется хрипло и облизывает губы, - Сильно удивишься, если окажется, что такая я – истинная? Настоящая. Боль во плоти. Результат и твоей работы, между прочим. Не только старик постарался. - Не верю… - Глупый Альберт. Глупый. - Бекка, - одними губами, - Очнись. Приди в себя. Вернись ко мне. - О Боже, - крик, - Что я делаю?! Руки исчезли в шеи и Альберт снова смог дышать. Склизкие пальцы девушки переместились на швы. Раздирая кожу, девушка издавала ужасные крики, от которых даже хладнокровному Вескеру стало страшно. Вскрыв свою грудную клетку, Ребекка схватила Каду за щупальцы и вырвала из своего тела. Поток крови хлынул и девушка упала на пол. Медленно под ней образовывалась алая лужа. Каду пополз в сторону двери, но был остановлен ногой Альберта. Остановлен и уничтожен. Альберт взял девушку на руки и вынес в коридор. За первым же поворотом он встретил Озвелла и Матерь Миранду. Та о чем-то увлеченно щебетала уставшему старику. Озвелл застыл на месте. Казалось, что он постарел лет на десять. - Что произошло? – зло. - Каду её чуть не убил. Нужна помощь врачей. Боюсь, что случай слишком серьезный. Задето сердце. - А где…? – Матерь положила руки на грудь девушки и обнаружила лишь пустоту. - Я его затоптал. Уничтожил. Если хотите, то его останки все еще в нашей комнате. - Как ты посмел? – зло, - Мерзкий щенок! - Озвелл, - проигнорировал женщину, - Не мне вам что-то доказывать, но как вы могли допустить, чтобы главное ваше творение так бесполезно было уничтожено? Озвелл не знал, что ответить. Удивительнее всего было то, что состояние дочери сильно ударило по его самочувствию. Озвелл Спенсер почувствовал себя жалким столетним стариком. Он развернулся и ушел, оставив разгоряченную и озлобленную Румынку с Альбертом и Ребеккой. С телом Ребекки. Пульс был слабый. - Неси ее в 66-ую, - тихо. - Всадите в нее еще одного своего паразита? - Во-первых, я привезла один образец, а во-вторых, не собираюсь более переводить на вас мегомицелий. - Я вам не верю, Матерь Миранда. Всего сутки назад Ребекка была живой и энергичной девушкой, а сейчас – мешок с картошкой. - Наверное это произошло из-за спешки. - Мне плевать на причины. Мы должны ее спасти.