Все эти мгновения затеряются во времени, как слёзы в дожде

Коннор проводит час в госпитале, куда отвозят лейтенанта Андерсона, а потом ещё несколько часов в Департаменте. Стандартная процедура после провала включает в себя прохождение теста, который подтвердит, что твой уровень эмпатии к андроидам не превышает норму, передачу диода аналитикам и ряд допросов. Коннор снова и снова пересказывает произошедшее, не опуская ничего. — Я не побежал, потому что лейтенант Андерсон нуждался в первой помощи. Жизнь Бегущего важнее, — говорит он, глядя в камеру на белоснежной стене. — Вы оценили риски перед тем, как приняли это решение? — Да. В загрязнённом квартале даже андроид не сможет уйти далеко. К тому же у YK500 изношены фильтры. AX400 не сможет её бросить. Значит, они погибнут раньше, чем покинут его. — Лейтенант Андерсон подтвердит, что ваш расчёт верен? — Да. Подтвердит. Свет становится ярким, почти слепящим. Коннор щурится и отклоняется от камеры. — Показания записаны. В восемь утра явитесь на финальную беседу с капитаном Фоули. Вы свободны. Свет гаснет, а подсвеченной остаётся только дорожка к двери. Можно ехать домой.

* * *

Коннор приезжает после полуночи. В его окно всё ещё заглядывает голограмма AX400, и от её взгляда мутит. Ему нужно поесть и поспать, но Коннор не может сдвинуться с места. Провалы — это нормально. Никто не может проводить инфильтрации идеально всегда. Никто не может быть идеальным Искателем или идеальным Бегущим. Ни он, ни лейтенант Андерсон. Он убеждает себя в этом и верит в это. Провал — это повод стать лучше. Но его волнует что-то другое. Он смотрит на лицо AX400 и в очередной раз задумывается, как андроиды могут быть такими… живыми. Становясь девиантами, они обретают детскую искренность и человечность, не свойственную даже людям. Почему так? Наверное, из-за отсутствия опыта. Опыт ожесточает людей. Опыт делает их сентиментальными. Но искренность он вытесняет. Коннор заставляет себя сделать шаг, потом другой. Снимает куртку и вешает её на крючок, потом разувается. Душ, ужин — сотрудники Департамента могут позволить себе настоящие овощи и настоящее мясо, так что Коннор готовит себе рагу. Рецепт высвечивается на терминале на холодильнике. Между ужином и сном ему удаётся урвать немного времени на чтение. Книга — настоящая книга, бумажная. Кажется, старше лейтенанта Андерсона. Коннор читает стихи человека, родившегося в другой точке времени и пространства. И повторяет, едва заметно шевеля губами: — Молчала неподвижная аорта, Биясь, зашло упругое светило, Кроваво-чёрное ничто взмесило Систему тел, спряжённых в глуби тел, Спряжённых в глуби тем, там, в темноте Спряжённых тоже. Явственно до жути Передо мной ударила из мути Фонтана белоснежного струя… Он откладывает книгу, задумчиво глядя на AX400 за окном. Слова похожи на шарики в коробке. Перестукиваются, отбиваются от стен. Звучат по-разному и одинаково одновременно. Книга ему нравится. Не только то, как давно и далеко погибший автор играет со словами, но и то, как заставляет читателя сомневаться не только в реальности внутри книги, но и в своей собственной. Коннор ложится, положив книгу себе на грудь, и считает про себя — ему это необходимо. Бессонница у него была ещё в детстве, и Аманда научила его некоторым ритуалам, чтобы даже в самые тревожные ночи он мог заснуть. И он считает: — Один — аорта, — неслышно шепчет он. — Два — светило. Три — спряженных… Он засыпает на цифре десять.

* * *

Он ступает на тропу. Под ногами хрустят ветки, подошвы утопают во влажной почве и мхе. Коннор кладёт руку на ствол дерева, и влажная кора наощупь не похожа ни на что, что он трогал до этого. Текстура из старого, забытого мира, где не было пыли и неона. Над головой у него пролетает птица. Хрустит ветка где-то у него за спиной. Коннор оборачивается на звук, его взгляд бегает, пока он не видит белую лошадь среди деревьев. Коннор выставляет вперёд руку — я не вооружён. Потом вторую — не хочу причинить тебе вреда. И медленно, очень медленно идёт вперёд. Подбираясь к ней все ближе. Рассматривая её всё пристальнее. Он видит рог у неё на лбу — закрученный, как воронка в небе в песчаную бурю. Он читал о них. Кажется, их называли… …неоновая вывеска с AX400 с треском гаснет. Коннор открывает глаза и садится, прижимая к себе книгу. Будильник звонит через мгновение, и Коннор, не глядя, выключает его. Утро всегда одинаковое. Состоит из одних и тех же действий. Умыться. Позавтракать. Сахар и кофе. Обуться, снять куртку с крючка и спуститься к машине. Единственное отличие этого утра от сотен предыдущих — Коннор едет в Департамент не получить новый список девиантов, а выслушать вердикт капитана Фоулера. Всё это просто формальность. Коннор знает, что сейчас ему назначат временного напарника и он продолжит работу. Провалы — это нормально. Это происходит со всеми. И Коннор не исключение. Он объезжает все пробки, кроме одной. Заминки достаточно, чтобы запросить статус состояния лейтенанта Андерсона. Его жизни ничего не угрожало и когда Коннор от него уехал, но он предпочитает быть уверенным, что все в порядке. Лейтенанта Андерсона впервые ранят за всё время их совместной работы, и Коннор не может унять волнение. Он знает, что в случившемся нет его вины. Знает, что ничего смертельно-страшного не случилось. И все равно во рту пересыхает от одной мысли о том, что его Бегущий остался в больнице. — По крайней мере, он наконец-то отдохнёт, — говорит самому себе Коннор. Вслух. Глубоко вздыхает и смотрит на своё отражение. — Ему нужен был отдых. В Департамент он прибывает без пятнадцати минут восемь часов. Поправляет форменную куртку, садится в приёмной капитана Фоулера и лезет в карман за монеткой. Раньше назначенного его не примут, книги с собой он не возит, но нужно чем-то себя занять. Размять руки и разум. Трюкам с монеткой его тоже научила Аманда. Он помнит её мягкие прикосновения и голос тягучий, как мёд. Коннор перекатывает монету в кулаке — туда, обратно. Он должен упорядочить мысли. Помнить, что говорить. Подбрасывает монетку в воздух, ловит её, перебрасывает её из руки в руку. Ловит пальцами. Перекатывает ребром по фалангам. Каждое передвижение монетки отбивает новый пункт. Он раскладывает вчерашний инцидент по полочкам, переоценивает его на свежую голову. AX400 казалась безобидной. Жизнь Бегущего важнее. Они не выживут в загрязнённом квартале. Он не мог поступить иначе. Это было единственное верное решение. Дверь кабинета капитана Фоулера щёлкает и открывается. Коннор ловит монетку, сжимает её в кулаке и убирает в карман куртки. Встаёт. Никто не приглашает его войти, потому что открывшаяся дверь — это уже приглашение. Он переступает порог, делает пару шагов вперёд и останавливается на темно-синем ковре. Не смотрит по сторонам, только прямо. Перед ним стол капитана Фоулера — заставленный папками с делами, частями андроидов и маркированными кружками — и сам капитан. — Коннор Декард, номер лицензии RK800. Прибыл, чтобы отчитаться по инциденту с AX400 и YK500, сэр. — Нет необходимости. Я ознакомился с делом, — вместо приветствия говорит капитан Фоулер. — Ты поступил правильно. Лейтенант Андерсон пострадал, важнее было оказать ему помощь. Кроме того, есть ещё кое-что важное, о чем ты забыл, но не забыл бы лейтенант Андерсон. — Я несколько раз проводил переоценку происходящего вчера вечером и сегодня днём, сэр. Не понимаю, что я упустил. — В твоём уравнении нет тебя самого, — капитан Фоули улыбается. — Искатели даже важнее Бегущих, и Искатели безоружны. Если бы ты последовал за AX400, ты бы подверг опасности ещё и себя. Коннор молчит. Себя он действительно не учёл. Его просчёт. — Мой вердикт: ты по-прежнему годен для этой работы. Коннор растерянно вскидывает брови. Он впервые встречается с капитаном Фоулером после проваленной миссии, но помнит методичку и помнит, что процедура финального решения проходит не так. И в то же время он не может не испытывать облегчения. Следующий вдох непривычно лёгкий, будто до этого Коннор боялся или не мог дышать вообще. Капитан Фоулер кашляет и поднимает со своего стола две папки: — Лейтенант Андерсон не сможет исполнять обязанности твоего Бегущего. По правилам мы должны назначить временную замену ему, но я хочу попробовать кое-что другое. — Я не понимаю, сэр, — спокойно говорит Коннор. Он не сводит с капитана Фоулера глаз, стоя прямо перед ним вытянувшись по струнке. А тот на него даже не смотрит. Только на папки у себя в руках. — Я слышал, в Академии ты стрелял лучше всех на курсе. — Подтверждаю, сэр. Это есть и в моем деле, — отзывается Коннор. — Но Искателям, как вы заметили ранее, нельзя иметь оружие. — Ты знаешь почему? — Потому что девиант может разоружить Искателя во время теста и застрелить его. Такие случаи уже были. Департамент не хочет повторения. — Правильно. — Сэр, я не понимаю к чему вы клоните. — Нам нужна свежая кровь среди… Бегущих по лезвию, — капитан Фоулер, наконец-то, поднимает голову и смотрит на Коннора. — Ты идеальный кандидат. — Я… что? — Коннор на мгновение перестаёт держать осанку. Ему хочется вопросительно развести руки. — Сэр, мне кажется, вы ошибаетесь. Я слишком неопытен для этого. — Коннор, сколько ты работаешь в Департаменте? Коннор задумывается. Он помнит точную дату — до минуты, когда впервые оказался в светлых коридорах Департамента и познакомился с лейтенантом Хэнком Андерсоном. — Сэр, разрешите свериться с часами. Капитан Фоулер жмёт плечами: — Да пожалуйста. Коннор поднимает руку и смотрит на часы. Подсчёт занимает у него не больше двух секунд. — Я работаю в Департаменте уже четыре года, десять месяцев, одну неделю, пять дней и семнадцать минут, — сообщает он. Капитан Фоулер вскидывает брови: — Практически с точностью до секунды. — Секунды бесполезно считать, — Коннор улыбается. — Пока будешь произносить, ещё набежит. — Я округлю это до пяти лет, если ты не против. — Конечно. — Коннор, ты работаешь здесь пять лет и вчера вы с лейтенантом Андерсоном впервые провалили задание. Это поразительная статистика. Хэнк и до тебя работал хорошо, но осечки были у всех, даже у него. — Мы хорошая команда. Вот и все. Один я менее эффективен. — Ты прекрасно знаешь, что это неправда. И что у тебя нет выбора, Коннор. — Сэр, я… — Нам нужен лучший. Прямо сейчас, — капитан Фоулер кладёт папки на край стола, прямо перед Коннором. Коннор смотрит на них и сглатывает — он не считает, что он готов. Но капитан Фоулер прав. Если высшее руководство приняло решение, изменить его невозможно. Капитан Фоулер складывает руки в замок у себя на колене. На Коннора он больше не смотрит. — Пару лет назад в Центре для бездомных андроидов было восстание. — Я помню это, — Коннор кивает. — Тогда была вспышка девиаций среди домашних андроидов. — Лидерами восстания была так называемая группа «Иерихон». Четыре девианта, связанных общей идеей свободы для андроидов, — капитан Фоулер снова кашляет, расцепляет руки, стучит себя кулаком в грудь. Кашель мокрый и надрывный. Коннор знает, что капитан много курит, и думает, что ему стоит обратиться за медицинской помощью. Но это, в общем-то, не его дело. Капитан Фоулер прочищает горло, качает головой и продолжает: — Восстание удалось подавить. Двое из «Иерихона» погибли. Двое сбежали. Твоя задача будет их найти. Коннор сглатывает, прикусывает щеку. Свет в кабинете капитана Фаулера становится ярче. Или ему только кажется? Он наклоняется к лежащим на столе папкам. Касается светлого мягкого пластика, обводит пальцами логотип Департамента. — Я никогда раньше не проводил расследований. — Не думаю, что ты можешь не справиться хоть с чем-то, Коннор. Процедура вживления диода через… — его взгляд скользит к терминалу на столе. — Через десять минут. Удачи, Коннор.

* * *

В медицинском отсеке нет запахов и всегда стоит тишина. Процедурная в конце коридора, и пока Коннор идёт к ней, он слышит абсолютно все звуки, которые издаёт ежесекундно. Скрип кожаной куртки, шорох форменных джинс, собственные шаги и дыхание. Он разрушает тишину и спокойствие одним своим присутствием. Он останавливается у двери, прикладывает руку к терминалу и чеканит слова в динамик: — Коннор Декард. Лицензия RK800. Процедура вживления диода. — Подтверждаю, — отзывается механический голос. Белая дверь щёлкает и отъезжает в сторону. Коннор входит в процедурную, где его встречает андроид модели PL600. — Здравствуйте, — он безразлично улыбается Коннору. — Моё имя — Даниэль. Вы знаете как проходит процедура вживления диода? — Знаю, — Коннор позволяет себе улыбнуться уголками губ. И пошутить: — Болезненно. — О. Это шутка, — лицо андроида озаряется пониманием и тут же снова становится безразличным. — Я всё вам расскажу. Снимите куртку. Коннор слушается, оставляет куртку на вешалке в углу и проходит дальше. В процедурной ничего лишнего. Стол с упаковками одноразовых шприцов, стеллажи и холодильники с препаратами, отдельный железный шкаф с диодами. И посреди всего этого кресло с ремнями. У Коннора по спине пробегают мурашки. — Вы уже пользовались внешним диодом, я прав? — Конечно. Даниэль берет Коннора за локоть и подводит к креслу. Указывает на него рукой и ждёт, пока Коннор сядет. — Тогда вы понимаете базовый функционал. Диод Бегущего по лезвию внедряется в висок и работает быстрее. Он не только сканирует ваше окружение и записывает происходящее, но и полностью заменяет терминалы. Через диод информация как бы поступает вам прямо в голову. Больше не нужно отдавать команды компьютеру, а потом мучительно долго читать текст, который он вывел на экран, — Даниэль говорит спокойно. Коннор почти верит ему, что диод в виске — это лучшее, что с ним случится в жизни. — Функция принятия и отправления запросов присутствует и у внешнего диода, но диод Бегущего по лезвию позволяет ускорить их обработку. Коннор не выдерживает: — Даниэль, вам не нужно мне его продавать. Я уже на процедуре внедрения. Даниэль нависает над ним, затягивая ремни — по два на каждой ноге, по три на каждой руке. Талия. Грудь. Плечи. Лоб. — Вы должны знать его преимущества. — Они есть, — Коннор замечает, что говорит скорее как лейтенант Андерсон. В этом есть что-то забавное, будто даже в разлуке напарник все равно с ним. — Они есть и это главное. Я разберусь. Даниэль достаёт из железного шкафа пластиковый контейнер с пломбой и серийным номером диода. Коннор с трудом, но рассматривает цифры: 313 248 317-51. Внутри одноразовый пластиковый пистолет. — В таком случае назовите себя и подтвердите отказ от инструктажа. — Коннор Декард, — в очередной раз за сегодняшний день повторяет Коннор. — Лицензия RK800. Отказ подтверждаю. — Хорошо. Откройте рот. — Что? — Коннор моргает, когда Даниэль, воспользовавшись его заминкой, вставляет ему в рот резиновую капу. — Вы были правы, Бегущий Декард, — Даниэль улыбается чуть шире, приставляя к виску Коннора пистолет. Коннор замечает, как расширяется его зрачок, и рефлекторно дёргается. Ремни удерживают его, капа во рту не даёт говорить. Но он видит. Он знает. Он понимает, что происходит. Девиант. Даниэль девиант. — Внедрение диода — это очень больно, — продолжает Даниэль и спускает курок. Боль такая сильная, что у Коннора темнеет в глазах. Диод вгрызается ему в висок как термит, стремясь стать его частью. Симбиоз, интеграция — Коннор не знает подходящих слов, не может их найти. Он не кричит, но сжимает капу в зубах и дёргается, скорее по инерции. Боль длится целую вечность. Даже когда Даниэль вытаскивает капу и вытирает с его виска кровь, а с подбородка слюни, Коннору все ещё больно. Даниэль расстёгивает ремни. Достаёт спиртовую салфетку и протирает Коннору висок ещё раз. Он замирает, отвернувшись, потом выбрасывает расходники в контейнер для переработки. — Мы закончили. Отдохните один день. Подождите, пока пройдёт боль, а потом запустите обучающий режим, — он смотрит на Коннора все так же безразлично. Неужели Коннору показалось? Нет, такого не могло быть… Боль в виске пульсирует, и Коннор прижимает к диоду руку. Потом. Он проверит Даниэля, обязательно, но не сейчас. Даниэль снова берет его за локоть и подводит к выходу. Снимает куртку с вешалки, возвращает её Коннору и касается терминала. Дверь щёлкает и отъезжает. — Хорошего дня, Бегущий Декард. Коннор остаётся с болью один на один.