Новая жизнь и старые раны.

      В одной из палат парижской больницы Сальпетриер, лежит девушка четырнадцати лет. Волосы её не собраны в привычные хвосты, а в беспорядке разметались по подушке. На лице ссадины и гематомы, руки иссечены многочисленными неглубокими порезами, к сгибу подсоединена капельница. Сейчас пациентка безмятежно спит, тело расслабленно.       Вскоре пальцы на руках начинают подрагивать. Тяжёлые веки нехотя поднимаются, открывая бездонные васильковые глаза, наполненные болью и слабостью. Первое, что они увидели — белый потолок. Сознание впитывало окружающую информацию и собирало в единую картину, пытаясь понять, где находится. Скосив глаза направо, увидела большое приоткрытое окно, сквозь которое раздавался щебет каких-то пичуг, падали тёплые косые лучи и задувал лёгкий ветерок, принося с собой лёгкий цветочный аромат. От этого занавески ходили волнами, а тени на них, искажаясь, показывали своё причудливое представление. По левую сторону от кровати стоит тумбочка, на ней корзинка с небольшим букетом полевых цветов, а рядом телефон и пульт. В углу палаты ближе к двери, кресло, а на нём, Маринетт сначала не поверила, сидела бабушка, прикрыв глаза. Её любимая бабуля, мами Джина, так она называла её с детства. Горло Мари пересохло, и первые робкие попытки обратить на себя внимание бабушки не принесли успеха, голос звучал почти шёпотом. Но она услышала, приблизилась и с тревогой оглядела внучку, оценив состояние как удовлетворительное, нежно прижалась и приобняла. Спросила, не нужно ли чего-то, в ответ, услышав слабое «Пить». На пульте была нажата тревожная кнопка вызова дежурной-медсестры. Вскоре она подошла, спросила про самочувствие, проверила капельницу и чем может помочь. Принесла воды по просьбе бабушки и вышла, сказав, что скоро подойдёт врач.       Врач, войдя, представился, планово осмотрел пациентку: фонариком проверил реакцию зрачков, замерял пульс, осмотрел внешние повреждения, поинтересовался, где и какие испытывает боли. Бабушка всё это время сидела рядом с кроватью, поглаживая руку любимой внучки. Закончив осмотр, врач, повернувшись к пациентке и её бабушке, стал рассказывать:       — Состояние Маринетт не вызывает опасений, авария была очень серьёзная и усложнилась тем, что машина упала в воду, добраться до неё сразу не было возможным, — поочерёдно глядя в глаза Маринетт и бабушки, он продолжил:       — Маринетт повела себя правильно, делая всё возможное для спасения себя и родителей. Машина пробыла в воде слишком долго. Мы делали все, что могли, но, несмотря на искусственную вентиляцию лёгких и инотропную поддержку на фоне интенсивной терапии… — тут он сделал паузу. Но осознание неминуемого страшного известия уже читалось на лицах.       — Они погибли, — эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Лицо Мари было бледным, по щекам текли слёзы, неверяще, она смотрела на врача перед собой, одними губами повторяя: «Не может быть, этого не может быть». В голове проносилась куча мыслей, образов родителей, светлых моментов, проведённых вместе. К горлу подкатил ком. Врач ещё что-то говорил, объяснял про формальности перед похоронами, про документы и прочие нюансы, которые Маринетт не слышала. Бабушка также была ошарашена, нервно сжимала руку внучки, но та ничего не замечала, другой рукой прикрывая себе рот, всячески сдерживала крик и стоически слушала всё, что говорил лечащий врач. Глаза предательски наполнялись слезами и двумя дорожками скатывались по щекам, разбиваясь вдребезги. Врач выразил свои соболезнования от себя и лица коллег, просил обращаться, если будут вопросы или нужна будет помощь. Тихонько вышел, оставив родственников скорбеть и приходить в себя от новостей.       Они остались наедине. Бабушка обняла внучку, поглаживая её по спине, сквозь ком в горле утешая и сдерживая рвущиеся наружу рыдания и эмоции. Ведь именно сейчас она осталась единственной опорой для неё. Слова срывались с губ, придавая сил и уверенности:       — Поплачь, дорогая, поплачь, легче станет… Нам надо теперь много сил, но мы справимся, доченька, я с тобой, не переживай…       Много слёз было выплакано, слов поддержки сказано. В душе навеки поселяется пустота, а на сердце тупая боль от утраты. И осознания, что теперь ничего не изменить и не исправить.       Вместе с ними скорбела и лучшая подруга Маринетт — Алья. О трагедии она узнала из телефонного звонка. А получилось это так. После катастрофы, спасатели извлекли машину из воды и единственное, что давало понять о личности потерпевших были: водительское удостоверение и телефон, который не сильно пострадал от воды, так как был укрыт в сумочке. Всё было передано в полицию. Когда там искали ближайших родственников для связи с ними, нашли несколько контактов. Один был помечен как «Сестрёнка Аля», а второй «Бабуля Джина», с остальными не удалось связаться. Позвонив по первому, объяснили ситуацию с аварией, но вскоре выяснили, что это была лучшая подруга, которая была так записана в телефонной книжке. По второму номеру ответила женщина, выяснилось, что она является мамой одного из пострадавших, а именно Тома Дюпен (отца Маринетт). Объяснили, что произошла авария, двое пострадавших находятся в тяжёлом состоянии, а девочка выбралась сама и находится в больнице Сальпетриер, попросили как можно скорей приехать. Она взяла билеты на ближайший рейс самолёта из Италии до Франции. Алия же всю ночь мучилась после телефонного звонка и решила, что сейчас подруге как никогда нужна будет её поддержка. Утром она рассказала родителям о сложившейся ситуации и они поддержали свою дочь, позвонили в коллеж и предупредили, что Альи сегодня не будет. И вот, лучшая подруга сидит в холле больницы Сальпетриер, переживает и ждёт, когда сможет увидеть, утешить и оказать поддержку своей любимой подруге Маринетт.       Время тянулось неспешно, приближался полдень, когда она увидела знакомое лицо. Это была бабушка Джина, она часто приезжала в гости к Маринетт, повидать внучку, сына и невестку. Бывало даже, что бабушка Джина звала Маринетт и Алию в парк аттракционов или просто гулять, где они замечательно проводили время. Сейчас же на лице этой немолодой женщины была усталость, обеспокоенность и тревога. Она везла за собой чемодан на колёсиках и сумку в руках, наверняка она только что с рейса и сразу же поехала в больницу. Алия подошла поздороваться и помочь донести сумку до палаты, где находилась Мари. По пути они делились последними новостями о состоянии. Джина поблагодарила Алью за поддержку и терпение. И как только врач разрешит посещение, её сразу позовут проведать подругу. Проводив бабушку Джину до палаты, Алия осталась дожидаться новостей в холле. С собой у неё было завёрнуто несколько сандвичей, приготовленные мамой, и сок, поела без аппетита. Чтобы хоть как-то скоротать время, взяла книгу, но смысл постоянно ускользал, из-за переживаний и приходилось перечитывать вновь. Вскоре появился лечащий врач, он выходил из палаты Маринетт, странно, что она не заметила как он вошёл туда, видимо задумалась. Подошла поговорить, узнать последние новости. Он рассказал, что случилось с родителями подруги и попросил задержаться, так как сейчас Маринетт очень тяжело и ей нужна будет забота и поддержка близких. Аля была ошарашена новостью, врач помог ей дойти до кресла, усадил, спросил, нужно ли ей что-то успокаивающее, но она отказалась. Сложно было принять эту новость, ещё сложнее представить, что чувствует её подруга.       В палате Маринетт повисла тишина, слёз больше не осталось, а сама пациентка забылась сном после приёма успокоительных лекарств. На кресле сидела бабушка Джина, глаза были красные, смотрели в пустоту, из неё будто вынули стержень, лицо будто постарело и осунулось. Она решила, что и ей надо набраться сил, привести себя в порядок и начать действовать, кроме неё сейчас никто не организует похороны и не станет опорой для её «дочки», да, именно так она решила, теперь она ей будет и за маму и за папу. Сейчас она отвезёт вещи на квартиру Маринетт, приведёт себя в порядок и приедет обратно в больницу, привезёт вещи для выписки. А пока она отсутствует, Алия присмотрит за своей лучшей подругой. Вызвав такси и оставив указания Алье, уехала.       На кровати лежала Маринетт, рядом сидела подруга, поглаживая её руку, и думала о чем-то своём. Открыв глаза, они встретились взглядами, подруги были настолько близки, что могли ничего не говоря, понимать друг друга. Алия придвинулась поближе и обняла подругу, поглаживая её непослушные волосы.       — Привет, подруга. Знаю, как тебе сейчас тяжело, искренне соболезную твоей утрате…. Можешь на меня рассчитывать во всём, если надо будет выговориться или чем-то другим помочь, знай — я всегда рядом, — слова давались тяжело, ведь она действительно сочувствовала горю.       Они сидели так до прихода бабушки, просто молчали, но эта поддержка была неоценима и очень нужна. Уже завтра Маринетт выписывали, и Алия пообещала после учёбы навестить подругу уже дома.