Нет розы без шипов

Левое плечо потихоньку немело. Мейгель это чувствовала, в отличие от уже почти нечувствительной правой стопы. Но она не унывала. Она считала, что лучше умирать в более легком настроении, чем оплакивать свою судьбу. Больные серой хворью либо умирали слишком быстро либо слишком долго мучились. Девушка хотела только одного - скрыть свою болезнь от матери. Да и отец, чьей любимицей она была, явно не обрадуется, что его дочь заразилась, выхаживая больных. Но это жизнь, так повелели Боги. Принцесса усмехнулась. Наверное, прошлый год был последним, когда она видела свою семью. Лучше больше им не показываться на глаза, ссылаясь на занятость и отвечая на письма. Наверное, Боги дали ей счастливый смиренный характер, потому что она всегда легко принимала то, что родители выбрали ей не роль жены и матери, а септы. Старшие и младшие сестры так не смогли: Дейла и Алисса стали матерями. Визерра и Сейра избежали этого - одна умерла, вторая сбежала. Единственная, кто понимал ее довольство своей участью, это Гейль. Матушка иногда спрашивала у нее, уж не поступили ли они неверно, определив ее в септы, но Мейгель лишь качала головой. Ей нравилось это и она ничуть не жалела о родительском решении. Вот только отец посчитал, раз она не против, то и Сейра послушается... Вздохнув, девушка опустилась в старое кресло. Когда сидишь, боли особенно не ощущаешь, но начинает окутывать неприятное безразличие ко всему, словно дополнительный симптом. Это случается все чаще, но она держится. Вопрос только - как долго ей осталось? Она потерла лицо ладонью и ощутила неприятную шершавость. Испугавшись, снова дотронулась до себя, но не нашла ничего, значит, показалось... Когда она касалась других больных, она не ощущала такого отвращения, какое теперь бывает у нее при прикосновениях к себе. Не думала она, что собственный недуг заставит ее ощущать себя... униженной. Взгляд принцессы метнулся к маленькому тайнику: она вырезала в одной из книг страницы и прятала там письма от Сейры. Своевольная младшая сестренка стала владелицей борделя в Вольных городах и оборвала все связи с семьей... кроме нее. Мейгель сильно тогда удивилась, когда получила письмо от Сейры, но не стала бросать его, не читая. О сестре столько слухов ходило, о ее распутной жизни. Девушка хотела обрадовать родных весточками от беглянки, но та строго-настрого запретила говорить о письмах. Она так никому ничего и не сказала, лишь начала с сестрой довольно длительную переписку. Сестра писала редко, но весьма обстоятельно. Живя новой, далекой от приличий жизнью, она не стеснялась в выражениях, и принцесса часто краснела, читая послания. Она знала, что многие септы втайне мечтали о такой жизни, особенно молодые - много мужчин, вина и какой-нибудь роскоши. Сейра же в письмах обнажала ту неприятную сторону, о которой многие не хотели думать. Мейгель написала сестре торопливое письмо, а потом, поразмыслив, написала еще и семье. Да, им будет больно, но это лучше, чем знать о ее смерти от чужих людей. - Простите меня, - прошептала она, запечатывая послание и целуя свое последнее письмо.