Фотографии.

На улице уже середина лета, солнце не жалеет тепла и дарит его людям. Стрекотание цикад. Тишина навевает воспоминания прошедших годов. - Как же хорошо! - весело смеётся... женщина? А ведь по её внешности и не скажешь. Волосы, цвета чистого золота, водопадом спадают с плечей, кончиками доставая до лопаток. Большие карие глаза наполнены нежностью, любовью. Но эту массу позитива разбавляла грустные нотки в самой глубине молочного шоколада. Но и это мастерски спрятано за счастливой улыбкой. Стиль одежды тоже неординарный. Лёгкая футболка клубничного цвета с жёлтой улыбающейся рожицей. На руках множество всевозможных браслетов, наверное, всех цветов радуги. Джинсовые мини-шорты и босоножки нежно-розового цвета, завязывающиеся на ленточках. Одна рука держала карту города, а вторая придерживала небольшой чемоданчик. - Пятнадцать лет, - шепчет женщина. Глаза наполняются неописуемым счастьем и болью. Всё это смешивается в однородную массу, из-за чего молочный шоколад постепенно превратился в чёрный. Перед границей, откуда начинается город висит вывеска с надписью: Магнолия. Город, где сбываются ваши мечты. Губы растягиваются в мечтательной улыбке. А ведь и правда. Её мечты сбылись. Пятнадцать лет назад, в одной гильдии. В гильдии, о которой и до сегодняшнего дня ходят легенды. По телу разливается тепло и счастье. Не в силах больше стоять на месте, обладательница пшеничных волос просто-таки срывается с места и, заливисто хохоча, покидает перрон. Приезжие непонимающе смотрят на удаляющуюся женщину, но вскоре забывают о незнакомке. А она бежит по улицам, мимо прохожих. Спотыкается, почти падает. Но не останавливается. Заворачивает на знакомую улицу, продолжает бежать. Всего на миг замирает, осматриваясь. И вновь мчится. Ряды домов теперь лишь по левой стороне. Справа - канал. Женщина останавливается и упирается ладонями в согнутые колени. - Я... - тяжело выдыхает кареглазая, резко поднимаясь и расправляя руки, как крылья. - Я дома!! Её голос отбился о стены домов, эхом вторил вдалеке. А по каналу, на неизменной лодке, плыли лодочники. Женщина счастливо улыбается, поднимая руки вверх и махая изо всех сил. - Эй, а это случайно не... - начал было один из лодочников, но его тут же перебил напарник: - Да. Это она. Красотка, аккуратней здесь! Она весело кивает в ответ, не в силах больше сдерживать слёзы. Женщина поднимает с земли небольшой чемоданчик и подходит к знакомому домику. В глаза сразу же бросается надпись "Продаётся". Наплевав на всё, блондинка заходит в здание и уверенно поднимается на второй этаж. Вот и дверь в её квартиру. Краска в некоторых местах облезла, видны мелкие царапинки и трещины. Рука непроизвольно потянулась к ручке двери, как вдруг, женщина слышит шаги по ту сторону двери. - Неужели, - шепчет она и порывисто распахивает двери. А на деревянной поверхности видна чуть стёртая надпись. Люсьена Хартфилия Люси быстро вошла в квартиру, не заметив небольшую посылку у самого входа. Один неаккуратный шаг, и златовласка распласталась на полу. - Атата, - прошипела Хартфилия, поднимаясь с пола. Став на колени, женщина осмотрела комнатку. Её кровать, комод, шкатулка с письмами матери. Всё осталось на своих местах, будто она никуда и не уезжала. Но тут её внимание приковала посылка, благодаря которой Люси и упала. Потянув за край голубой ленточки, Хартфилия развернула посылку. Тонкие пальцы аккуратно вытаскивают потрёпанный фотоальбом из красочной обёртки. Сердце замирает, стоит только посмотреть на стёртую надпись. И нежная улыбка застывает на губах златовласой женщины. - Ребята, - всхлипнула обладательница шоколадных глаз. Люсьена перебралась на кровать, положив альбом на колени. Глаза широко распахнулись, как только женщина открыла первую страницу. На фотографии изображена её гильдия. Но почему же нет той суматохи? Хартфилия бережно провела пальчиком по картинке, пока не заметила надпись в самом углу. Первый день без Лю-чан Аккуратно выведенные буквы с милыми завитушками. Несомненно, это почерк Леви. Люси невольно улыбнулась, вспоминая эту задорную девчушку. Как ей не хватало рассказов Макгарден, её впечатлений о только-только прочитанной книге. Надписи были на каждой фотографии! Люсьена с замиранием сердца листала страницы, рассматривая цветные картинки. Вот День рождения Грея, Новый Год, Цветение Сакуры и много чего ещё. А в самом конце вложен конверт. Отправитель не указан. Люси дрожащими пальцами открыла конверт и вытащила небольшое письмо. Дорогая Люси, непривычно к тебе так обращаться. Ведь мы привыкли называть тебя просто "Люська". Ты не обижалась, лишь дулась на нас недолго и вновь улыбалась. Знаешь, я всегда любил твою улыбку. Такая настоящая, тёплая, родная. Мне никогда не доводилось чувствовать подобное. Ты часто описывала это, читала из своих романов. Я наизусть помню слова, сказанные тобою. "Внизу живота будто узел завязывается, в горле застревает ком. И сердце начинает быстро-быстро биться, пытаясь вырваться из груди." Ты назвала это любовью. Я долгое время не мог осознать, что именно к тебе чувствую. Но если быть точнее, я просто не хотел этого. Не хотел признавать, что ты для меня нечто большее, чем просто друг. И вот, когда я собрался с мыслями, ты исчезаешь. Из нашей гильдии, из нашей жизни. Моей жизни. Впервые в жизни я ощутил пустоту. Такую пожирающую, противную. Неужели так бывает, когда теряешь дорогого человека? Видимо, да. Поверь, я долго тебя искал. Ездил в другие города, в особняк твоего отца, прочёсывал твою квартиру. Никаких следов. Хотел найти по запаху, но и его не было. Будто ты и вовсе не существовала, а была лишь плодом моего воображения. Как глупо... Но я верю. Верю, что ты вернёшься в гильдию. И вместе с тобой вернуться те незабываемые дни, мы вновь пойдём на миссию. А потом ты накричишь на нас с Хеппи за то, что мы врываемся к тебе в квартиру. Будешь ворчать, но уже через мгновение улыбнёшься нам и мы вместе пойдём в гильдию. Возможно, когда ты прочтёшь это письмо, пройдут года. Но моя вера не иссякнет. И когда мы встретимся, я скажу тебе то, что не смог сказать тогда. Твои Нацу и Хеппи На пожелтевший листок падают слёзы, размывая корявый почерк бывшего напарника. Люси прикрыла рот ладонью, мелко дрожит. И только сейчас замечает, что окно распахнуто. Губы вытянулись в печальную улыбку, а из глаз всё так же катились горькие слёзы. Женщина аккуратно встала с кровати, поправив её. Прижав к груди фотоальбом и письмо, Люсьена уже собиралась покинуть квартиру, как тут... - Продают! - раздался душераздирающий писк. За ним послышалось шуршание, а затем падение чего-то тяжёлого на мягкую поверхность кровати. Сдавленный хрип и тихое скрежетание. - Мы должны что-нибудь предпринять! - голос принадлежал, видимо, мужчине. Бархатный, с хрипотцой. Хартфилия судорожно выдохнула, боясь даже шелохнуться. - Эй, Нацу, - Люси почувствовала, как сердце забилось в два раза сильнее. - А где наша посылка? Дальше блондинка всё же решилась обернуться. Медленно, дабы не шуметь, она повернула голову. - Наверное, - задумчиво сказал Драгнил. - Её убрали. - Зачем? - всхлипнул Хеппи. Но Нацу не ответил. Он замер и уставился в одну точку. Так бывает, когда собаки вынюхивают добычу. Так и он: застыл и, казалось, перестал дышать. Люси готова была на всё, лишь бы они её не увидели. Но, как говорится, Судьба - непредсказуемая мадам. - Лю..си? - вот так, запинаясь, дрожащим голосом он произнёс имя Хартфилии. Кареглазая не знала, что и ответить. Ей это напоминало сцену из фильма: человек уезжает, и спустя много лет тайно возвращается; встреча с человеком, которого любил всё это время, происходит внезапно. А любит ли Люсьена Нацу? Конечно. Это знали лишь отдельные личности, но и они хранили молчание. Ведь их подруга сильно переживала по этому поводу. - Люси, - в голову Хартфилии ворвался голос Нацу. Он звучал уверенней, но с надеждой. Надеждой, что это не сон. А Люси продолжает молчать. Просто не знает, что делать. И, если быть честной, она испугалась. Оставалось лишь слабо улыбнуться и легонько кивнуть. Глаза Драгнила изумлённо смотрели на женщину, что стояла перед ним. Замешательство, свалившееся ему на голову, сковало тело стальными цепями. - Совсем не изменилась, - выдохнул мужчина. На губах поселилась улыбка. Лёгкая, нежная. Но такая родная... - Что не могу сказать о тебе, - усмехнулась Хартфилия. Она представляла их встречу совсем иначе. Думала, Нацу накричит на неё и не простит. Люси тяжело выдохнула и, собрав всю волю в кулак, сказала: - Ты мне что-то хотел сказать. Не так ли? Драгнил вопросительно выгнул бровь и наклонил голову набок. Блондинка вновь усмехнулась и помахала письмом, найденным в фотоальбоме. О, реакцию Нацу нужно было видеть! Увидев письмо, он побледнел, посинел и только после этого его лицо приобрело нормальный оттенок. На щеках выступил еле заметный румянец. - Нацу... - Да понял я, - буркнул мужчина. - Я ошибалась, - выдохнула Люси. - Когда решилась уехать. Тогда я не задумывалась о последствиях. Думала, что без меня было бы лучше. К тому времени я толком не разобралась в себе. Но когда осознала, что.. Люси судорожно вдохнула побольше воздуха и дрожащим голосом продолжила: - Что люблю тебя, я испугалась. Не хотела быть отвергнутой. Да ещё и кем! Лучшим другом, который в любую секунду был готов спасти меня. Не могла принять все те новые ощущения, нахлынувшие на меня. Уезжая, я думала, что всё пройдёт и я смогу вернуться в гильдию. Но все чувства, проснувшиеся во мне, лишь крепли. И лишь из-за этого я не возвращалась в гильдию. Написала дюжину писем, но так и не решилась их отправить. Хартфилия боялась посмотреть ему в глаза, боясь увидеть в них осуждение. Футболка уже была изрядно помята, но златовласая не обращала на это должного внимания. - И только сейчас я поняла, какой дурой была. Ведь я даже понятия не имела, что ты испытывал ко мне. Я сбежала, ничего не сказав. Поступила, как самая настоящая трусиха. Я разобралась в себе, в своих чувствах. И могу сказать с уверенностью. Женщина подняла голову и широко улыбнулась. Так, как тогда. Пятнадцать лет назад. - Я люблю тебя, Нацу. Всем сердцем. Любила всегда. И люблю сейчас. Слёзы очертили лицо Люси, упав и разбившись о землю. На губах улыбка, глаза наполнены нежностью и любовью. Драгнил открывал и закрывал рот, как рыба на суше. Нет слов. Совсем-совсем. И вот, когда Люсьена уже не ждала ответа, он резко срывается с места. Через мгновение Нацу крепко обнял Люси, будто боясь, что она исчезнет. - И я тебя люблю, - его голос подобен шелесту листьев: успокаивающий, сказочно волшебный. - Ты не представляешь насколько. Любил ещё с той встречи в Харгеоне. Думаешь, почему я каждый раз приходил к тебе? Мне не хватало тебя и твоей улыбки. Говорил всякие глупости, только бы услышать твой голос. Когда же тебя не было рядом, мне становилось одиноко. И внутри пустота. Когда ты уходила куда-нибудь, пусть даже на пять минут, я скучал и ждал тебя. Забирался к тебе на кровать, пока ты спала. Обнимал, чтобы услышать твой запах, почувствовать, насколько близко ты ко мне. Ты не представляешь, как мне было больно, когда ты уехала! Меня будто опустошили. Я перебрался в твою квартиру, смотрел за ней и платил за неё. Не переставал верить в нашу скорую встречу. И вот она ты - стоишь в нашей квартире. - Постой, постой! - прервала его Люси. - В нашей квартире?! Нацу вопросительно посмотрел на Люси. И улыбнулся. Улыбнулся давно забытой улыбкой. - Конечно, - он утвердительно кивнул. - Думала, ты так легко от меня отвертишься? - Даже и не надеялась, - прошептала Хартфилия, завлекая её Нацу в поцелуй. Такой сладкий, нежный, но в то же время страстный и требовательный. - Кстати, - женщина мягко отстранилась он Драгнила. - А где Хеппи? - Этот ловелас к Шарли полетел, - довольно хмыкнул Нацу. - Получается, он всё же добился её внимания? - удивилась Люсьена. Она, конечно рада за "синее чудо", но всё же это немного неожиданно. - Не только, - ответил Огненный Убийца Драконов. - Они теперь и котят ждут. А вот это и вовсе выбило Люси из привычной ей колеи. Но здесь есть и свои плюсы. Например, никаких подколов и "сладких парочек", рыба на месте, обои и диван целы. - Это значит, что мы сможем отдохнуть, - почти пропела Хартфилия, заглянув Нацу в глаза. - А потом в гильдию, - напомнил он, наклоняясь к лицу его Люси. - В гильдию, - эхом откликнулась Люси, сокращая расстояние между ними и с головой окунаясь в столь неистовый, но волшебный поцелуй.